Маскарад, или Искуситель - Герман Мелвилл
- Дата:13.07.2024
- Категория: Классическая проза / Русская классическая проза
- Название: Маскарад, или Искуситель
- Автор: Герман Мелвилл
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Аудиокнига "Маскарад, или Искуситель"
🎭 "Маскарад, или Искуситель" - захватывающая аудиокнига, написанная Германом Мелвиллом. В центре сюжета - загадочный герой, способный обольстить любого своим обаянием и хитростью. Он как искусный актер, надевает маску, скрывая свою истинную сущность.
Главный герой книги ведет игру, в которой каждый шаг - загадка, каждое слово - тайна. Он искусно манипулирует окружающими, создавая атмосферу загадочности и интриги. Каждый, кто вступает в его игру, рискует потерять себя в этом маскараде.
Автор Герман Мелвилл - талантливый писатель, чьи произведения поражают глубиной и философским подтекстом. Его книги всегда вызывают интерес и заставляют задуматься над главными вопросами жизни.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения классической прозы, в том числе и "Маскарад, или Искуситель".
Погрузитесь в мир загадок и интриг с аудиокнигой "Маскарад, или Искуситель" и окунитесь в историю, где каждый персонаж - как актер на сцене, где каждое действие - часть большого плана.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так сказала неосторожная болотная птица океану, но океан ответил: «Это – просто другой путь, мой друг по влаге» – и утопил её.
– Это, Чарли, басня, почти столь же несправедливая к океану, как и к животным. Океан – великодушный субъект и презрел бы убийство бедняжки, уж не говоря о насмешке над её действиями. Но я не понимаю того, что вы говорите о вражде, выраженной в дружбе, и руинах на рельефе.
– Я проиллюстрирую, Фрэнк, что нуждающийся человек – поезд, который соскальзывает с рельсов. Тот, кто даёт взаймы ему деньги ради прибыли, является тем, кто посредством услуги помогает вернуть поезд туда, где ему надлежит быть, но затем увеличивает всё в квадрате и даже немного более, телеграфируя агенту, отстоящему на тридцать миль впереди на обрыве, указание просто сбросить его там с определённой точки, как только тот её пересечёт. Ваш искатель принципа и прибыли – это друг, скрывающий зло. Нет, нет, мой дорогой друг, никакой прибыли для меня. Я презираю прибыль.
– Ну, Чарли, никто не желает вас в этом обвинять. Дайте мне взаймы без процентов.
– Это тоже было бы милостыней.
– Милостыней, если одолженная сумма возвращена?
– Да, милостыней, но не из принципа, а из прибыли.
– Но у меня мучительная нужда, поэтому я не перестану просить. Увидите, Чарли, как благодарно я приму милостыню под процент. Не нужно оскорблений между друзьями.
– Как тогда из чистого представления о дружбе вы можете позволить себе так говорить, мой дорогой Фрэнк? Это причиняет мне боль. Хоть я и не придерживаюсь мрачной мысли Соломона, что в час нужды незнакомец лучше, чем брат, я всё же полностью соглашаюсь со своим мудрым руководителем, который в своём Эссе о Дружбе благородно говорит, что если он и ищет земного блага, то только своему закадычному другу (или другу социальному и интеллектуальному), и пусть ищет, но только если для его земного удобства его земному другу (или более скромному деловому партнёру) это подходит. Весьма удачно он объясняет причину: потому что высокая натура, которая ни в коем случае никогда не может опускаться до добрых дел, раздражается из-за просьб сделать их, тогда как стоящий ниже никаким путём никогда не сможет подняться выше своих способностей, заставляющих всегда кланяться первому, что неприемлемо.
– Тогда я буду считать вас не своим божественным другом, а неким другим.
Для меня было мучительно прийти к этому, но, чтобы угодить вам, я сделаю это. Мы – товарищи по бизнесу, дело есть дело. Вы хотите договориться о ссуде. Очень хорошо. На какой бумаге? Вы заплатите три процента в месяц? Где ваши гарантии?
– Конечно, вы не взыщете эти формальности со своего старого одноклассника – того, с кем вы так часто прогуливались по рощам Академии, рассуждая о красоте достоинства и изящества, которые сосредоточены в доброте, – и всё ради настолько несерьёзной суммы. Гарантия? Наша сущность однокашников и друзей с детства и является гарантией.
– Простите меня, мой дорогой Фрэнк, но то, что мы были товарищами-академистами, – наихудшая гарантия, в то время как то, что мы были друзьями с детства, – просто не гарантия вообще. Вы забываете, что мы теперь – товарищи по бизнесу.
– И вы, с вашей стороны, забываете, Чарли, что, как ваш деловой партнёр, я не могу дать вам гарантии; моя потребность столь остра, что я не смогу согласиться на предложенное.
– Тогда никакого сочувствия, никакой ссуды.
– И вот, Чарли, если не годится ни один, ни другой из определённых вами сортов друзей, то могу ли я здесь получить искомое; что, если, объединив их, я приду с просьбой от обоих?
– Вы кентавр?
– Когда всё сказано, тогда что хорошего в вашей дружбе, если рассматривать её в этом свете?
– Поэтому благо, заключённое в философии Марка Винсама, низведено до практики практикующим учеником.
– И почему вы не добавите, как много пользы может принести философия Марка Винсама? Ах, – оборачивая в шутку, – что есть дружба, если это не рука помощи и не чувствительное сердце, добрый самаритянин, наполняющий нуждающемуся кошелёк, словно флягу!
– Вот сейчас, мой дорогой Фрэнк, не будьте ребёнком. Из-за слёз человек никогда не видит свой путь в темноте. Я должен считать вас недостойным искренней дружбы, порождённой вами, и мог ли я подумать, что дружба в идеале слишком высока для вас, чтобы сохранить её? И позвольте мне сказать вам, мой дорогой Фрэнк, что вы серьёзно сотрясёте основы нашей любви, если когда-нибудь снова должны будете повторить существующую сцену. Философия, выстраданная мной, представляет простой контакт. Позвольте тогда мне сейчас, в самое подходящее время, искренне раскрыть определённые обстоятельства, которых вы, кажется, не знаете. Хотя наша дружба началась в детстве, не думайте, что она началась с моей стороны в наименьшей степени неосознанно. Мальчики – маленькие мужчины, как говорится. Я по-ребячески выбрал вас своим другом в благоприятный для вас момент времени; в большой степени из-за вашей благовоспитанности, хорошего платья, положения ваших родителей и состояния. Короче говоря, как любой взрослый мужчина, мальчик, которым я был, пришёл на рынок и выбрал себе своего барана, но не из-за его истощения, а из-за его жирности. Другими словами, мне показалось, что вы – школьник, у которого всегда было серебро в его кармане, учитывая вероятность того, что вы никогда не оказывались ни в малейшей нужде, ни в большой поддержке; и если моё раннее впечатление не было проверено случаем, то только из-за случайного каприза, создающего ошибочность человеческих ожиданий, пусть даже и осторожных.
– О, я что, должен слушать это хладнокровное откровение?!
– Немного хладнокровия в ваших горячих венах, мой дорогой Фрэнк, не причинило бы вам какого-либо вреда, позвольте мне сказать вам. Хладнокровие? Вы говорите так потому, что моё откровение кажется несущим низкую истину с моей стороны. Но это не так. Моя Причина остановить мой выбор на вас в моменты, о которых я упомянул, частично состояла исключительно в целях сохранения крепкой деликатной связи. И из-за этого – так поступить, но думать об этом – что может быть печальней для близкой дружбы, сформировавшейся раньше, чем ваш друг, в конечном счёте мужественно заглянувший дождливой ночью за своей небольшой ссудой приблизительно в пять долларов? Близкая дружба сможет это выдержать? И с другой стороны, сохранила бы тогда свою деликатность такая близкая дружба, как эта? Разве не вы вначале инстинктивно говорите о своём плачущем друге: «Я обманулся, мошеннически обманулся в этом человеке; он не истинный друг, если в платонической любви требует любовные обряды»?
– И обряды, что вдвойне справедливо, таковыми и являются, жестокий Чарли!
– Принимайте их как хотите, с учётом того, что, слишком назойливо требуя эти права, как вы их называете, вы потрясаете те основы, на которые я намекал. Поскольку, как оказалось, я в период своей ранней дружбы выстроил себе богатый дом в бедном краю, и столько страданий и средств растратил я на этот дом, что в конце концов он стал дорог для меня. Нет, я не потерял бы благую сладость вашей дружбы, Фрэнк. Но остерегайтесь.
– И чего же? Оказаться в нужде? О, Чарли! Вы говорите не с богом, который самодостаточен, а с тем, кто, будучи человеком, спорит с ветром и волнами судьбы и кто возвышается до небес или скатывается к чертям, когда волны катят его в корыте или на гребне.
– Выражаю неодобрение! Фрэнк, человек не так несчастен, как видно, – совсем не несчастная дрейфующая морская водоросль во вселенной. У человека есть душа, которая, если он хочет, лежит за указателем к удаче и будущим недовольством. Не жалуйтесь, как отхлёстанная собака, Фрэнк, или, клянусь сердцем истинного друга, я заставлю вас замолчать.
– Заставьте уже меня, жестокий Чарли, и поскорей. Вспомните дни, когда мы шли собирать орехи,
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика
- На озере Фертё - Лайош Мештерхази - Классическая проза
- Воспоминания розы - Консуэло Сент-Экзюпери - Биографии и Мемуары