Форма входа
0/0
Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
- Дата:22.11.2024
- Категория: История / Публицистика
- Название: Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1
- Автор: Игал Халфин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин. Жанр: История / Публицистика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин:
Масштабный исследовательский проект Игала Халфина посвящен ключевому ритуалу большевизма – критическому анализу собственного «я», перековке личности с помощью коммунистической этики. Анализируя процесс этой специфической формы самопознания, отраженной в эго-документах эпохи, автор стремится понять, как стал возможен Большой террор и почему он был воспринят самими большевиками как нечто закономерное. Данная книга – вторая часть исследования, которая отличается от первой («Автобиографии большевизма») большим хронологическим охватом (повествование доходит вплоть до 1937 года) и основывается преимущественно на материалах сибирских архивов. Герои этой книги – оппозиционеры: рядовые коммунисты, крестьяне с партизанским опытом, подучившиеся рабочие, строители Кузбасса, затем исключенные из партии и заключенные в лагеря как троцкисты или зиновьевцы. С помощью их эго-документов и материалов контрольных комиссий 1920‑х годов Халфин прослеживает внутреннюю логику рассуждений будущих жертв Большого террора, а также те изменения в языке и картине мира, которые сопровождали политические и идеологические трансформации постреволюционной эпохи. Игал Халфин – профессор департамента истории Тель-Авивского университета, специалист по ранней советской истории, теории литературы и кино.
Читем онлайн Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
легко перестраивал установившиеся у него взгляды, обосновывая их мелкими бытовыми явлениями, свойственными одной только местности. Нет полной искренности, тогда как он отлично сознает, что это необходимо в целях окончательного выявления оппозиционно настроенных элементов и полного искоренения».
Тут вступились доброжелатели. Образов поверил, что заблуждения обвиняемого были результатом серии случайностей, бытовых неполадок, которые часто затрудняли «неотесанных» рабочих: «Оформление оппозиционных взглядов у Куркова шло от частного к общему. Столкнувшись в жизни с мелкими явлениями ненормального положения, он принял это за повсеместное, укреплению чего способствовали обывательские жужжания. <…> Прочитав после этого платформу, он нашел в этом якобы подтверждение. Я уверен, что он говорит искренне о своем временном заблуждении, как то, что он говорит сейчас, но говорил и раньше, а потому, принимая во внимание, что он старый член партии (рабочий), а также что в бытность его на Рабфаке он показал себя стойким и выдержанным, считаю, что ему следует вынести строгий выговор». По этой версии Курков пришел к оппозиции недавно, индуктивным, а не дедуктивным путем. Это было смягчающее обстоятельство: у него не могло быть абстрактного, теоретического неприятия линии ЦК.
Такая линия защиты, несмотря на весь свой напор, не увенчалась успехом. Взыскатели не одобряли того, что им казалось чрезмерным милосердием Образова. Если сознание рабочего еще могло быть запутанным до съезда, то теперь оно должно было проясниться. Курков, однако, затруднялся вспомнить, подписал он платформу до или после того, как ознакомился со стенограммами съездовских заседаний. Если после, то его вина многократно возрастала.
Волков направил реконструкцию Курковым своих переживаний против него самого: «Нельзя поверить, что человек подписал такой документ, как оппозиционную платформу, основательно не помозговав и не усвоив ее. Здесь же в ответе мы слышали, что, если бы он усвоил оппозиционный материал, он был бы активным работником местной оппозиции».
Выступление Волкова было мягкой прелюдией к крещендо в его выводе: «Заявление Куркова – дипломатический документ. Он в нем не считает преступлением подписание платформы, а в ответах на вопросы говорит обратное. <…> Нет последовательности, а следовательно, искреннего признания». Со слов Кликунова, «Курков относится к такому сорту людей, которые копят мелкие ненормальности явлений жизни и потом в удобный момент бросаются ими как неопровержимыми вещественными доказательствами <…> я считаю ширмой какой-то, что Курков не считает себя оппозиционером, подписав платформу, полагаясь на авторитеты вождей. Вина Куркова состоит в подписании меньшевистского, идеологически невыдержанного документа, а также в скрытии от бюро ячейки подписания платформы и фракционеров, что является организационным переходом в другую партию. Во всех ответах и мотивировках чувствуется неискренность и выжидание».
«Создалось мнение, что я что-то скрываю, – отвечал Курков, – говорю неискренно и признал свои ошибки. Скрывать других оппозиционеров я не могу, так как все они известны. В силу действительности я убедился, что я заблуждался, дальнейшее подтвердило это. Я настолько сроднился с партией, что исключение из нее для меня будет очень тяжелым наказанием».
Вердикт давался тяжело, но в итоге Куркова исключили как «идеологически шатающегося».
19 марта Курков просил бюро ячейки «пересмотреть вопрос о моем исключении из партии. Наказание, которое применило ко мне бюро ячейки, считаю слишком суровым. Преступление свое перед партией выразилось в даче подписи под платформой и голосовании за тезисы оппозиции. Я признаю и сознаю, что я достоин наказания, но не столь сурового, не политической смерти». «Политическую смерть» большевики часто понимали так же, как христиане «духовную смерть»: исключение из общины («тела церковного»), отлучение.
Курков был большевиком «с самого детского возраста и до самой учебы, после революции», воевал за красных, боролся с белочехами. «Обидно, что теперь приходится тянуть прошлое, чтоб прикрыть настоящее, но ввиду строгости примененной ко мне [меры] за содеянное мною я хочу хоть несколько умалить, смягчить этот приговор за пережитое в прошлом. Мне кажется, судить так раскаивающегося нельзя. В партии я прошел через трудный путь, сжился с ней органически, и вырвать меня из нее с такой суровостью, не применяя для [меня] мер предупредительного характера, не веря мне, хотя я и обещаю честно выполнять волю партии, мне кажется неправильно. Если я <…> впал в ошибку, то это еще не значит, что меня надо добивать, хотя этим я и нанес партии большой вред. Я не карьерист, партия для меня не средство к жизни, а цель, через которую рабочий осуществит свои [мечты]. Не думал же я, чтобы сделать для рабочих хуже, а если ошибался, то есть [смысл] направить меня»[1702].
Куркову удалось добиться своего: райком заменил меру воздействия на «строгий выговор»[1703].
6. Стратегии защиты
Было бы, пожалуй, преувеличением сказать, что в центре партпроверки стояла состязательная процедура. Коммунисты отталкивались не от формальных соображений, а от сути дела, как она им виделась. Один и тот же член бюро мог выступать как обвинитель и как защитник не только в зависимости от случая, но даже при разборе дела одного и того же обвиняемого. Любое обстоятельство, любой сюжет, даже самый отдаленный, могли обсуждаться. Улик не предъявляли, экспертов не вызывали. Главным защитником был всегда присутствующий обвиняемый. Зная свои обстоятельства лучше других, он отвечал на удары партпроверкомиссии.
Крестьянам защищаться было легче всего. Партия считала их неразвитыми и обычно была к ним снисходительна. Достаточно было 25-летнему Матвею Павловичу Зубкову хоть минимально продемонстрировать осознание своей ошибки, и он отделался простым выговором. На райкоме он сказал, что голосовал вместе с Кутузовым «главным образом по крестьянскому вопросу, потому что с крестьянским бытом знаком, работая батраком при Колчаке. При проработке материалов, предшествующих съезду, мы пришли к такому выводу, к которому натолкнули нас цифры, и нам показалось, что ЦК партии ведет недостаточную политику в деревне по отношению к кулаку». Зубков отрицал участие в «коридорной пропаганде». На партсобраниях «говорил о тех вопросах, какие стояли на повестке дня, а голосовал потому, что считал своим долгом сказать, что с таким вопросом я не согласен». «Анализируя свое поведение в период дискуссии, делаю о себе следующий вывод, – писал Зубков в заявлении об отходе, – недостаточно вникнул в сущность <…> разногласий между партией и оппозицией. <…> Сейчас фиксирую этот факт: приходится сказать, что я недостаточно работал над собою»[1704].
Главным здесь была готовность Зубкова заняться самосовершенствованием, вдумываться, анализировать. Оппозиционеры с деревенскими корнями утверждали, что «идиотизм» сельской жизни не мог превратить их в сознательных схизматиков – им просто нужно было еще время для роста. Такую линию защиты выбрал, например, Феоктист Тимофеевич Зуев, член ВКП(б) с 1920 года, крестьянин. Во время предсъездовской дискуссии «Зуев два раза голосовал вместе с оппозиционерами: первый раз по докладу секретаря окружного комитета тов. Ляпина и второй раз
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин бесплатно.
Похожие на Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин книги
- Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин - Публицистика
- Корни сталинского большевизма - Александр Пыжиков - История
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание
- "Фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Булаев Вадим - Попаданцы
- Как организовать исследовательский проект - Вадим Радаев - Прочая справочная литература
