Форма входа
0/0
Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
- Дата:22.11.2024
- Категория: История / Публицистика
- Название: Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1
- Автор: Игал Халфин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин. Жанр: История / Публицистика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин:
Масштабный исследовательский проект Игала Халфина посвящен ключевому ритуалу большевизма – критическому анализу собственного «я», перековке личности с помощью коммунистической этики. Анализируя процесс этой специфической формы самопознания, отраженной в эго-документах эпохи, автор стремится понять, как стал возможен Большой террор и почему он был воспринят самими большевиками как нечто закономерное. Данная книга – вторая часть исследования, которая отличается от первой («Автобиографии большевизма») большим хронологическим охватом (повествование доходит вплоть до 1937 года) и основывается преимущественно на материалах сибирских архивов. Герои этой книги – оппозиционеры: рядовые коммунисты, крестьяне с партизанским опытом, подучившиеся рабочие, строители Кузбасса, затем исключенные из партии и заключенные в лагеря как троцкисты или зиновьевцы. С помощью их эго-документов и материалов контрольных комиссий 1920‑х годов Халфин прослеживает внутреннюю логику рассуждений будущих жертв Большого террора, а также те изменения в языке и картине мира, которые сопровождали политические и идеологические трансформации постреволюционной эпохи. Игал Халфин – профессор департамента истории Тель-Авивского университета, специалист по ранней советской истории, теории литературы и кино.
Читем онлайн Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
съезду партии во всесоюзном масштабе нам нужно собрать 20,000 партбилетов, и тогда мы сможем выступить как известная сила, с которой будут считаться. Тут я должен дополнить слова Тарасова: имея 20,000 партбилетов, мы можем выступить не только как известная сила, но и как другая самостоятельная партия, со всей платформой, со своими историческими перспективами. Но я как-то психологически не мог сказать этого. Да и все мы думали это, но почему-то боялись признаться в этом друг другу. <…> Перед нами было два пути: или работать с партией, или против нее. Конечно, мы не хотели явно признавать этого, т. к. считали себя истинной, стопроцентной партией ленинизма, а некоторые из нас даже полагали, что вопрос стоит не о двух партиях, а лишь о частных, политико-экономических разногласиях. Но и эти товарищи только полагали, а внутренне чувствовали совсем другое. Ведь мы уже организационно связали себя как вторую партию, работающую в подполье. Отрицание этого, конечно, является политическим безумием. <…> Гвоздь вопроса был о двух политических путях, а стало быть, и о двух партиях[1534].
Пищалко знал, что невозможность победить реальность силой воли объяснялась тем, что оппозиционеры отклонились от законов Истории. Создание костяка второй партии сигнализировало об этом непозволительном, нелепом уклоне. Вспомним Пятакова: оппозиционер, не способный к примирению, обособляющийся, не мог творить чудеса. История только одна, и законы у нее только одни, и поэтому могла быть только одна партия, действующая в соответствии с ними. Демонстрация партией своей правоты не оставила никакого выбора Пищалко в том, как пересмотреть свой вызов истории, ее темпу на томском материале. Риторически автор устанавливал связь двух уровней повествования: отдельный эпизод в институтской ячейке и движение мировой материи.
2. Наши аргументы.
Нам казалось, жизнь движется медленно, сойдясь в этом определении, сошлись и в выводе: жизнь нужно двинуть быстрее. Нас убеждали: потише на поворотах! – дорога, ишь, как бы шоссейная, европейская, что ли, а то русский проселок, неровен час <…>.
– Валяй! – кричали мы…
Лог-то объехать нужно, не то вверх ногами – говорила партия (оппозиция не учла, что на пути полно преград, что нужно ехать аккуратно, быть гибким).
– Валяй через лог! <…>
Словно пьяные или влюбленные, мы требовали действия, не имея прочного доказательства. Нами овладел какой-то политический психоз, если позволительно так выразиться. Мы утеряли под собой базис и парили где-то в воображаемых, сказочно-сладких революционных перспективах (но вместо реальности мы оказались пойманы в наших фантазиях).
Оппозиционеры предстают в фельетоне как авантюристы, ведомые аффектом. Интересно здесь использование слова «психоз» – отбрасывание любых символических медиаций, попытка напрямую прорваться к реальности во что бы то ни стало. Оппозиция хотела ехать прямой дорогой, не всматриваясь в дорогу, – друзья Пищалко были гордыми догматиками. Прямой ответ партии доказал все несоответствие их видения (шоссе / европейская дорога) «реальной ситуации» (русский проселок). Идентифицируя себя с исторической необходимостью, пробивающей дорогу в хаосе истории, Пищалко теперь иронически описывал эпизоды партийной борьбы. Он обрел способность – пусть запоздалую – нейтрализовать воздействие оппозиционеров, ставших на пути Истории. Этот момент преодоления гипнотического влияния оппозиции выражался в изображении персонажей типа Тарасова или Кутузова как препятствий. Лишенные какой бы то ни было способности действовать, они словно валялись на дороге, и победоносное историческое движение перешагнуло через них. Неудивительно, что за этим пассажем следовало юмористическое снижение оппозиции: вместо того чтобы повернуться лицом к рабочему классу, «мы поворотились другой частью тела». Это очевидная насмешка над самим собой: вместо рабочего класса автор оказался повернутым к неизвестности, к новым неизведанным перспективам. Оппозиционеры «стали лицом, к чему – и сами не знали». Действуя вне партии, они лишились политического компаса, умения определить «ход истории».
Перечитывая классиков марксизма-ленинизма, Пищалко понял, что оступился. «Недавно, читая чьи-то воспоминания о Ленине, я встретил такое замечание: [В Париже] Владимира Ильича привлекали не каменные, тяжелые корпуса заводов, что были справа от его квартиры, не грохот и блеск стали в них – чудовищной машинной стали, и не шум людных улиц столицы слева, а этот каждый день вливающийся и обратно вытекающий поток рабочих». Ленин не уклонялся ни вправо, ни влево: он знал, что реальные движущие силы истории важнее иллюзий, за которыми гонятся оппозиционеры в своих фантазиях о быстром прыжке в царство будущего. «Вслушиваясь в чей-то говор, всматриваясь в чьи-то перепачканные одежды, Владимир Ильич находил подтверждение следующего неотвратимого шага истории. Мы плохо понимали Ленина»[1535].
Дальше шло противопоставление волюнтаризма и детерминизма, дерзания и науки. Пищалко героизировал оппозицию. Его фельетон изобиловал мелодраматическим пафосом: поезд истории несся на оппозиционера, но он в своем безумии пытался его остановить силой воли. Противопоставление науки и веры ощущалось также в попытке человека опередить, обогнать машину. Герой-оппозиционер пытался сделать невозможное, превзойти коллективный гений всей страны, строящей социализм. Он бросал вызов обществу, законам истории и был наказан за это. Как показывает Хайден Уайт, комические тропы работают через изображение глупых, по-идиотски действующих персонажей. В конце побеждает жизнь, и герои живут счастливо. К Пищалко же счастье не пришло: комический стиль не сработал. Пришлось изображать оппозиционеров как безумцев в романтическом, горьковском смысле: они были трагичны, потому что их ошибочные действия являлись результатом свободной воли.
3. Гибель принципов.
Нам думалось: на десятом году революции, как на десятом ухабе, ось грозит хрястнуть и воз революции сесть. В доказательство этого мы ничего делового не могли привести, и беспочвенность объективной стороны вопроса была ясна без доказательств. Мы пытались доказать свою правоту путем отвлеченных, политических фраз, не основывая их на конкретных данных нашего социалистического строительства за текущие десять лет. Сколько было затрачено труда и времени на подыскание цитат из Маркса и Ленина в доказательство того, что мы – оппозиция – намечали верный путь строительства социализма в нашей стране, а ЦК, наоборот – катится в болото неокапитализма (устряловщина), в болото термидорианства.
«По ревизии марксизма мы далеко превзошли Бернштейна, Каутского и других квазисоциалистов. («Quasi—как будто», – разъясняет Пищалко.) – Увы! – ничто не помогало». Автор не только использовал латынь, бравируя своей образованностью, но и демонстрировал новообретенное понимание разницы между людьми иллюзий и людьми науки.
Все же, несмотря ни на что, мы делали с той же смертельной решимостью <…> отчаянной надеждой, с какой утопающий хватается за соломинку, или как человек, которого на полотне застал мчащийся поезд, все же пытается убежать вдоль полотна или упереться руками в громаду поезда. Гибель всех наших принципов была столь ясна, что некоторых из нас еще до съезда партии овеяли сумерки пессимизма и бездорожья. Мы поняли, что заблуждались. <…> И теперь только слепые фанатики или люди с оскорбленным самолюбием, враги революции могут еще
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин бесплатно.
Похожие на Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин книги
- Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин - Публицистика
- Корни сталинского большевизма - Александр Пыжиков - История
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание
- "Фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Булаев Вадим - Попаданцы
- Как организовать исследовательский проект - Вадим Радаев - Прочая справочная литература
