Форма входа
0/0
Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
- Дата:22.11.2024
- Категория: История / Публицистика
- Название: Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1
- Автор: Игал Халфин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин. Жанр: История / Публицистика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин:
Масштабный исследовательский проект Игала Халфина посвящен ключевому ритуалу большевизма – критическому анализу собственного «я», перековке личности с помощью коммунистической этики. Анализируя процесс этой специфической формы самопознания, отраженной в эго-документах эпохи, автор стремится понять, как стал возможен Большой террор и почему он был воспринят самими большевиками как нечто закономерное. Данная книга – вторая часть исследования, которая отличается от первой («Автобиографии большевизма») большим хронологическим охватом (повествование доходит вплоть до 1937 года) и основывается преимущественно на материалах сибирских архивов. Герои этой книги – оппозиционеры: рядовые коммунисты, крестьяне с партизанским опытом, подучившиеся рабочие, строители Кузбасса, затем исключенные из партии и заключенные в лагеря как троцкисты или зиновьевцы. С помощью их эго-документов и материалов контрольных комиссий 1920‑х годов Халфин прослеживает внутреннюю логику рассуждений будущих жертв Большого террора, а также те изменения в языке и картине мира, которые сопровождали политические и идеологические трансформации постреволюционной эпохи. Игал Халфин – профессор департамента истории Тель-Авивского университета, специалист по ранней советской истории, теории литературы и кино.
Читем онлайн Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
мне говорили) Слепков имеет право писать в «Правде», а старейшим коммунистам тт. Зиновьеву и Каменеву, к голосу которых привыкли прислушиваться чл[ены] ВКП, этого права не дают. Я искренне не был согласен с исключением из членов Политбюро и ЦК вождей оппозиции, думая, что этот вопрос должен решить Съезд[1530].
«Вот те главные и основные причины, по которым я стал оппозиционером» – так заканчивает Таскаев эту часть своего сочинения. Теперь нужно было описать путь прозрения:
Почему я отошел от оппозиции? По мере прохождения дискуссии, когда стало ясно, что оппозиция терпит одно поражение за другим, что партийные массы за ней не идут, что рабочий класс всецело поддерживает ЦК, явилось и сомнение, так сказать, переоценка ценностей, ведь нельзя же, в самом деле, объяснить все это инертностью партийных масс и зажимом аппарата («здесь причины более глубоки», – написано в письменной редакции заявления. – И. Х.). Ведь несмотря на все заманчивые перспективы, рисуемые оппозицией, за ней не пошли, их осудили и съезд окончательно закрепил это осуждение, значит (во взглядах и действиях оппозиции), что-то неладное, неверное и опасное для рабочего класса и его власти, значит, мне не по пути с оппозицией, примерно так я рассуждал к концу съезда.
Объективная реальность, само ее движение опровергали оппозицию, доказывали, что Зиновьев и Троцкий занимались очковтирательством. Если бы теория оппозиционеров соответствовала реальности, то за ними бы пошли.
Этот процесс тяжелый, мучительный, ведь [я] думал, что делал на пользу партии, рабочего класса, а в результате выходит, что делал вред, разлагал партию и подрывал Советскую власть. Ведь каждый из нас, не задумываясь, с винтовкой в руках пойдет на открытого врага, а здесь растерялся. Вдумываясь дальше в то положение, в котором я очутился, мне все более и более стало ясно, что я поддался чувству, а не объективным данным, что, не зная и не изучая экономических причин, вызвавших временные затруднения, я сваливал эту вину на руководство ЦК, тем более что это объяснялось лучше и легче для моего восприятия.
Таскаев поддался явлению, игнорируя базис и движущие силы истории.
Мне казалось, что дай во время ЦК лозунг Китаю «Вся власть советам!», и в Китае будет Советская власть, совершенно не зная экономического, плохо политического и абсолютно не зная китайской жизни, а поэтому я и не имел права не доверять или высказывать недоверие руководству ЦК. И так во всех вопросах, не анализируя их глубоко экономически, я брал поверхностное наблюдение затруднений (и делал такие же поверхностные выводы, может быть, тенденциозно отнесся к цифрам контртезисов оппозиции) и такие же поверхностные, не обоснованные экономически, выводы, в этом моя главная ошибка, и в этом я виноват, поэтому я и отхожу от оппозиции, т. к. считаю, что XV съезд имел в руках все данные, рисующие истинное положение вещей, мог объективно разобраться и вынести правильное постановление в соответствии интересам рабочего класса. Не доверять же этим постановлениям у меня нет никакого основания, тем более что в своих ошибках признались и Зиновьев с Каменевым, и многие другие большие и маленькие вожди, и рядовые оппозиционеры.
Затем следовало подробное описание участия в оппозиционных заседаниях. Читатель должен был понять, что все это была большая ошибка, поэтому тон письма не был злым. Заблуждения Таскаева были естественны: другие в его ситуации, наверное, повели бы себя не многим лучше. Автор себя и не оправдывал: «Конечно, я не отставал в этих спорах и даже, может быть, больше других защищал и доказывал правильность линии оппозиции, но все это делалось уже в период дискуссии и среди своих членов партии». Таскаев участвовал в собраниях под председательством Кутузова – «в этом выразилась вся моя оппозиционная работа».
Вскоре Таскаев уехал на каникулы на Кемеровский рудник и пробыл там до 12 января. Там он встретил решения съезда, там понял, что нужно каяться. «Больше я ничего не могу сказать, по этому заявлению вы можете судить, на сколько, я являюсь вредным и неисправимый фракционер, что меня в партии нельзя оставить. Я ошибался, так помогите же мне искренне исправить свою ошибку и не выгоняйте из рядов ВКП(б), дайте мне возможность загладить свою вину и восстановите членом партии»[1531]. Ауторефлексия Таскаева ценна в том числе проговариваемым в ней конфликтом между «чувством», мотивацией, основанной на эмоциональном подъеме и возбуждении – и «объективностью», то есть мотивацией, в основе которой – иерархия твердого знания, доступ к каждому уровню которой рационально обоснован задачами партии и регламентирован исходя из ее текущих задач. Сама возможность действовать нелегально, признавал Таскаев, у оппозиционеров строилась на «уверенности в своей правоте, и тем более в самый важный момент» – несложно видеть, что экспрессия вокруг «предсъездовского» момента была чисто эмоциональная, оппозиция в своей борьбе с ЦК на это упирала. «Поверхностная», «тенденциозная» логика в объяснениях Таскаева прямо противопоставляется другой логике – автор оправданий иногда называл ее «экономической», иногда «политической», но в целом смысл оправданий – в декларации признания существования этой логики высшего порядка, принципиально не индивидуалистической, чуждой тому типу эмоций, которые, как признавал Таскаев, захватила оппозиционеров. «Поддался чувству», – говорил он о себе.
Всего одного шага не хватило автору до рассуждений о природе этого чувства с позиций марксистско-ленинского учения. В этом случае ему бы пришлось признать не только то, что чувства как таковые интегрированы в марксистское мировоззрение – это классовое чувство, чутье, которое позволяет безошибочно ориентироваться в историческом процессе – но и то, что чувство, которое двигало оппозиции, с позиций ЦК не могло не иметь классового характера. И здесь очень характерно зачеркнутое в черновике текста слово «искренне». Интуиция Таскаева верно подсказывала ему то, чего в это же время не хватало множеству кающихся оппозиционеров: искренность, то есть эмоциональное усилие по преодолению скрытых барьеров и ограничений на высказывания определенного рода внутри большевистского сознания, логически противопоставляется политической честности, то есть правильной с точки зрения партии расстановке таких барьеров и мышлению в верной системе ограничений. Тот, кто признавался «искренне», повинуясь поверхностным эмоциям, был подозрителен – для истинного большевика дополнительные усилия для честности просто не были нужны. Слово «искренность» в данных документах, впрочем, присутствует во множестве контекстов, хотя и всегда связано с эмоциональным усилием. Отказаться от спонтанных эмоций часто не только не могли, но и не хотели ни ЦК, ни оппозиционеры: это слишком мощное полемическое оружие.
От определения «мелкобуржуазные тенденции» Таскаева отделяли буквально несколько минут рассуждений – но спасительный шаг он все-таки нашел. Дело, согласно его объяснению, в непонимании им (видимо, в силу пока недостаточной образованности, скажут в контрольной комиссии) его объективной неспособности анализировать события,
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин бесплатно.
Похожие на Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин книги
- Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин - Публицистика
- Корни сталинского большевизма - Александр Пыжиков - История
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание
- "Фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Булаев Вадим - Попаданцы
- Как организовать исследовательский проект - Вадим Радаев - Прочая справочная литература
