Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
- Дата:22.11.2024
- Категория: История / Публицистика
- Название: Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1
- Автор: Игал Халфин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С этой точки зрения, утверждал Ляпин, дискуссия принесла очевидную пользу, «дала положительные результаты. Первое достижение в дискуссии то, что она уменьшила „болото“ в нашей партии. В нашей партии за известные промежутки времени накапливается некоторая доля болота. Во время дискуссии часть этого болота, наиболее худшая, стояла в оппозиции, а более здоровая часть осознала себя большевиками, стала ближе к партии. Мы могли наблюдать это на примере Томской городской организации, где болото оказалось достаточное»[751].
Обе стороны присваивали оппозиции качества куклы-неваляшки. Сталин говорил в ноябре 1928 года о «троцкистских элементах», которые «не вышли из партии и которые, надо полагать, не освободились еще от троцкистской идеологии. Кроме того, я думаю, что часть троцкистов, оторвавшаяся потом от троцкистской организации и вернувшаяся в партию, не успела еще распроститься с троцкистской идеологией и тоже, должно быть, не прочь распространять свои взгляды среди членов партии. Наконец, мы имеем факт некоторого возрождения троцкистской идеологии в некоторых организациях нашей партии. Соедините все это вместе, и вы получите все необходимые элементы для того, чтобы иметь в партии уклон к троцкизму. Оно и понятно: не может быть, чтобы при наличии мелкобуржуазной стихии и при давлении этой стихии на нашу партию у нас не было троцкистских тенденций в партии. Одно дело – кадры троцкистов арестовать или исключить из партии. Другое дело – с идеологией троцкизма покончить. Это будет труднее»[752].
Член Политбюро и секретарь ЦК при Ленине, ныне оппозиционно настроенный полпред СССР в Германии Крестинский получил в ноябре 1927 года сообщение о жестоком поражении оппозиции во время собраний городских партийных ячеек в столицах. 27 ноября Николай Николаевич поделился своей меланхолией с Троцким: «Смешно говорить о сохранении кадров, когда они уже фактически уничтожены неправильной политикой самой оппозиции. Нельзя ведь считать кадрами пару сотен исключенных и поставленных вне закона товарищей. Это – кадры для тюрем и ссылки, а не для продолжения внутрипартийной борьбы. Еще смешнее говорить о сохранении влияния на массы. А ведь для всякого не ослепленного ясно, что преждевременные, обреченные на неудачу выступления и последующее полное поражение есть результат ошибок плохого, неверного руководства»[753]. Но Троцкий не унывал. В ноябре 1928 года он иронизировал: «Великолепно звучат официальные формулировки: „Всемерно усилить борьбу с осколками, обломками и пр. окончательно разбитой оппозиции“. Ей-же-ей, лучше не скажешь. Угланов говорил, правда, на сентябрьском пленуме ЦК: „Оппозиция оказалась живучей“…»[754].
Подведем промежуточный итог: мысль о несоответствии политико-экономической ситуации в стране чаяниям пролетариата из‑за узурпации власти партийной бюрократией пришла в сибирские вузы осенью 1927 года. Образовалась оппозиция, давшая о себе знать во время дискуссии. На наших страницах развернулась политическая драма. Динамическое возрастание коллективных эмоций, связанных с процессом проведения базовых различений внутри партии, объясняет сопутствующий этой драме накал. Вначале партия выглядела более или менее единой. Но затем разные ее части начали уточнять представления друг о друге. Сторонники ЦК явились для оппозиционеров злом, но одновременно с тем ситуация инвертировалась, и оппозиционеры тоже стали для большинства ЦК исчадием ада. В то же время сам факт дискуссии показывает, что еще сохранялось некое пространство – некая дискурсивная площадка, – где стороны встречались. Возможность встретиться физически, поговорить, поспорить, была важна. Но условие возможности таких встреч предопределялось и абстрактным пространством: стороны, так или иначе, говорили на том же политическом социолекте. В наличии был набор понятий, которые все использовали, риторических ходов, которые они узнавали. Между дискутирующими сохранялось понятийное единство, предполагавшее, что они могут так столкнуться. Без общих ценностей спорить было бы не о чем.
Проживая вместе в общежитии и на частных квартирах, студенты все чаще переносили обсуждение злободневных проблем текущей жизни туда. Некоторое время все ограничивалось разговорами. Толчком к решению о необходимости нелегальной работы для изменения существующей обстановки стали ограничения доступа к секретным партийным материалам. Это райкомовская стратегия подвигла Кутузова, Голякова и других студентов к интенсивному осмыслению своего места в партии и государстве. Появилась идея о необходимости создания нелегальной организации, которая бы добивалась возрождения партийной демократии, обеспечивающей партийным низам права, оговоренные в уставе РКП(б). Первым шагом Кутузова было критическое выступление на партячейке, вторым – распространение платформы оппозиции, размноженной на шапирографе. В ответ аппарат выдвинул обвинения во «фракционности» и начал вызывать обвиняемых в контрольную комиссию.
Выступления, пересказы разговоров и отрывки прокламаций дают представление о протестных настроениях части сибирского студенчества в преддверии и на протяжении партийной дискуссии. Лейтмотивом протеста было недовольство идеологической и политической монополией большинства ЦК в ВКП(б). По мере усиления контроля аппарата над партией росло неприятие экономических реалий. Студенты ездили на практику и находили несоответствие действительности на заводах и полях обещанному в официальной прессе. Соответствующим образом трансформировались и лозунги нелегальных программ и листовок, издаваемых оппозиционерами. Первоначально в воззваниях акцентировалось внимание на необходимости противодействия диктату аппаратчиков. Выражалась надежда возродить партийную демократию. Но довольно скоро и тут, и там начали появляться призывы к революции против нынешнего ЦК и захвата власти «настоящим рабочим классом».
Глава 2. Дела
В этой главе мы переходим от слов к действиям. Конечно, под действиями мы понимаем не автоматические действия, не механические поступки. С точки зрения коммунистов, все, что происходило в 1927 году, толковалось и оспаривалось, а потому – имело смысл. Борьба шла за души, не за тела. Но все-таки настало время обратить внимание на практики дискуссии, на то, что видели глаза, а не только понимал ум. Итак, мы переводим фокус с риторики дискуссии к практикам и силовым механизмам, которые за ними стояли.
Шел процесс реклассификации коммунистов. Люди определенным образом оценивались и получали собственное место внутри социального пространства. Опираясь на теорию Дюркгейма, мы представим это пространство как некоторую систему координат, образуемую пересечением двух плоскостей – сакрального и профанного. Дюркгейм показывает, что сакральное как нечто трансцендентальное по отношению к эмпирической жизни, как то, что вмещает в себя общие представления людей о прошлом и настоящем, их базовые понятия и коллективные эмоции, – это соединенные силы всех членов общества. В нашем случае эти силы концентрировались на собраниях, в разговорах, спорах, затем – в демонстрациях и похоронах. Так осуществлялась работа по производству коммунистического сакрального.
Однако для устойчивости социального одного сакрального недостаточно. Поэтому оно всегда сосуществует с собственной противоположностью – профанным. Отношение между двумя сторонами социальной жизни
- Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин - Публицистика
- Корни сталинского большевизма - Александр Пыжиков - История
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание
- "Фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Булаев Вадим - Попаданцы
- Как организовать исследовательский проект - Вадим Радаев - Прочая справочная литература