Белая Богиня - Роберт Грейвс
- Дата:15.05.2025
- Категория: Зарубежная образовательная литература / Культурология / Мифы. Легенды. Эпос / Разное / Языкознание
- Название: Белая Богиня
- Автор: Роберт Грейвс
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Словари указывают, что этимология этого слова «сомнительна». Цицерон связывал его с глаголом «relegere» («читать надлежащим образом, читать внимательно»); отсюда «впитывать» религиозное учение, вникать в него. Спустя примерно четыреста пятьдесят лет Блаженный Августин возводил его происхождение к глаголу «religare» («связывать», «привязывать») и предполагал, что оно подразумевало благочестивый долг подчиняться Божественному закону, и с тех пор религию воспринимают именно в этом смысле. Догадка Августина, как и предположение Цицерона (хотя Цицерон был ближе к истине), не учитывала долготу первого гласного слова «religio», как его писал Лукреций в «De Rerum Natura»[608], или альтернативный вариант «relligio». «Relligio» могло возникнуть только из словосочетания «rem legere», то есть «делать правильный выбор», а для греков и римлян архаической эпохи религия означала не покорность законам, а возможность защитить свое племя от зла, деятельно противопоставляя ему добро. Религия в те времена находилась в руках владевших магией жрецов, обязанностью которых было решать, что же позволит снискать благоволение богов в особенно счастливых или особенно трагических случаях. Когда, например, на Римском форуме внезапно разверзлась ужасная бездна и жрицы провозгласили, что таким образом боги требуют в жертву лучшее, что есть в Риме, некий Курций Меттий решил спасти отечество, «сделав правильный выбор»: в полном вооружении, верхом на коне, он низринулся в бездну. В другой раз на форуме, где вершил правосудие претор по делам римских граждан Элий Туберон, появился дятел, уселся претору на голову и даже позволил взять себя в руки. Поскольку дятел был посвящен Марсу, его неестественное смирение поразило авгуров, и они изрекли пророчество: если отпустить дятла, на Рим обрушатся несчастья; если же убить его, нечестивца покарают боги. Элий Туберон, проявив патриотизм, свернул дятлу шею и заплатил за это жизнью. Эти неправдоподобные истории, видимо, измыслила коллегия авгуров в качестве примера того, как следует толковать знамения богов и как римлянам надлежит вести себя в ситуации выбора.
Пример Элия Туберона хорошо иллюстрирует не только смысл понятия «relligio», но и различие между табу и законом. Табу заключается в том, что, согласно пророчеству жреца или жрицы, те или иные деяния могут оказаться гибельными для определенных людей при определенном стечении обстоятельств. Впрочем, другие люди, совершив те же самые деяния при том же стечении обстоятельств, возможно, не пострадают, да и указанные лица, совершив то же деяние при иных обстоятельствах, останутся невредимы. Наказание же за нарушение табу в архаичном обществе назначалось не судьями племени – его избирал себе сам преступивший запрет: осознав свое прегрешение, он либо умирал от горя и стыда, либо бежал в другое племя и отказывался от собственной личности. В Риме полагали, что дятла, священную птицу Марса, не вправе убить никто, кроме царя или того, кто взял на себя ритуальные царские функции в республиканскую эпоху, и что сделать это можно только один раз в году – во время искупительного жертвоприношения богине. В не столь архаичном обществе над Элием Тубероном был бы устроен публичный суд, он был бы обвинен, согласно таким-то и таким-то законам, в убийстве неприкосновенной священной птицы и либо казнен, либо заключен в тюрьму, либо присужден к уплате штрафа. Однако в Древнем Риме нарушившему табу предлагалось самому выбрать себе участь, сообразно собственному представлению о божественном возмездии.
Архаичная римская религия была неотделима от священной монархии: над царем тяготели многочисленные табу. Их целью было умилостивить известную под множеством имен богиню Мудрости, которой он служил, и ее божественное семейство. По-видимому, в обязанности его свиты, двенадцати жрецов-ликторов («избирающих»), по числу месяцев года, входило оберегать его от несчастий и осквернения и внимательно следить за удовлетворением всех его потребностей. Так, ликторам надлежало осуществлять «relictio», то есть тщательно истолковывать знаки, знамения, чудеса и пророчества, а также «selectio», то есть выбирать оружие, облачения, яства, траву и листья для его «lectum», или ложа[609]. Когда монархическая форма правления сменилась республиканской, чисто религиозные функции царя были переданы жрецу Юпитера, исполнительные перешли консулам, а ликторы превратились в их почетную стражу. Отныне слово «ликтор» в общественном сознании стало ассоциироваться с глаголом «religare» («связывать»), поскольку в обязанности ликторов входило связывать смутьянов, сопротивлявшихся власти консулов. Изначально ни Законов двенадцати таблиц, ни какого-либо иного кодифицированного права в Риме не существовало: их заменяло устное предание, основанное на интуитивном восприятии добра и особых магических изречениях жрецов. Судя по приводимым легендам, никакие законы не обязывали Курция Меттия и Элия Туберона поступать так, как они поступили: они совершили индивидуальный свободный выбор, руководствуясь соображениями нравственного порядка.
Необходимо пояснить, что латинское слово «lex» («закон») поначалу имело значение «избранное слово» или «магическое заклинание» и, подобно слову «ликтор», впоследствии стало неправильно интерпретироваться как производное от «ligare» («связывать»). Римские законы родились из религии: случайные заклинания и пророчества со временем становились общеизвестными и обретали силу, превращаясь в юридические установления. Однако, едва религию в ее архаичном смысле начинают воспринимать как обязанности человека перед обществом и определять в соответствии с кодифицированным правом – иными словами, едва Аполлон Организатор, бог науки, лишает власти свою мать, богиню вдохновенной истины, мудрости и поэзии, и пытается связать ее адептов силой закона, – вдохновенное волшебство уходит, оставив после себя богословие, церковные ритуалы и поведение в соответствии с заповедями негативной этики.
Следовательно, чтобы избежать душевного разлада, скуки и уныния в любых социальных ситуациях (да и в литературе), необходимо считать всякую проблему уникальной и решать ее, совершая свободный выбор и руководствуясь интуитивным пониманием добра, а не официальными законами и устоявшимися обычаями. Если же наше спасение от политических неурядиц действительно лежит в сфере религии, придется как-то избавить ее от теологических наслоений. Свободный, основанный на принципах нравственности выбор в рамках позитивной этики должен прийти на смену уважению к законам в рамках негативной этики, поскольку эти законы, хотя и опирающиеся на силу, столь непомерно разрослись и усложнились, что даже профессиональный юрист способен разобраться лишь в какой-либо одной их области. Желание поступать согласно принципам нравственности можно внушить абсолютному большинству, если начать сыздетства, однако лишь немногие способны сделать подлинно нравственный выбор между внешне равнозначными обстоятельствами или поступками. Поэтому основная религиозная проблема Запада, коротко говоря, состоит в том, чтобы сменить «демагогократию», выдающую себя за демократию, ненаследственной аристократией, лидеры которой, вдохновленные религией, будут поступать высоконравственно в любой ситуации, а не слепо следовать тоталитарным курсом. Этот идеальный образ сильно дискредитировала Коммунистическая партия Советского Союза, заявившая о себе как о подобной аристократии и
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Конан "Классическая сага" - Роберт Говард - Героическая фантастика
- Земля. Second edition. - Кирилл Сомов - Детская фантастика
- Судья душ - Daniel White - Фэнтези