Белая Богиня - Роберт Грейвс
- Дата:15.05.2025
- Категория: Зарубежная образовательная литература / Культурология / Мифы. Легенды. Эпос / Разное / Языкознание
- Название: Белая Богиня
- Автор: Роберт Грейвс
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Младенца веру, юноши задор
Он сочетал, судьбе наперекор,
Со старца мудростью, но без его тревог:
Не опрометчив, не тщеславен, мог
Учить он и учиться ежечасно,
Снискав венец поэта не напрасно.
Эти строки весьма достопамятны, поскольку содержат обобщенное представление об идеальном поэтическом темпераменте. Со времен Джонсона не было верховных поэтов, заслуживающих этого титула, – ни официально признанных, ни вознесенных на этот пьедестал почитателями.
Единственным поэтом, который, насколько мне известно, предпринял серьезную попытку учредить в Англии институт бардов, был Уильям Блейк. Свои «Пророческие книги» он задумывал как полный корпус поэтических аллюзий, но, за отсутствием одаренных собратьев, был вынужден сделаться целой коллегией бардов в одном лице, не имея ни одного последователя, которому мог бы передать свою поэтическую систему после смерти. Не желая стеснять себя белым стихом или героическим двустишием, он предпочел в качестве стилистического образца верлибры, которыми Джеймс Макферсон перелагал гэльские «легенды Оссиана», и книги ветхозаветных пророков, столь же звучно и величественно переведенные в авторизованной версии Библии. Некоторые из мифологических персонажей Блейка, например гигант Альбион, Иов, Эрин и архангел Уриил, – излюбленный «стаффаж» средневековых бардов. Другие – анаграммы ключевых слов в многоязычной Библии, например «Лос» вместо «Сол» (от Sol – имени бога Солнца). Он всюду строго придерживался добровольно избранных правил, и лишь изредка в его стихотворных пророчествах встречаются образы, созданные его собственным сознанием, а не почерпнутые из мира литературы. Однако, как говорит один ведущий английский литературный обозреватель о читателях Блейка, восхищающихся его «Песнями невинности и опыта»: «Редко кто осмелится погрузиться в глубины его пророческих поэм и поплавать хотя бы немного в море его ускользающих символов и сложных притч». Он цитирует строки «Иерусалима»:
Хладный, покоится на скале Альбион, укрываемый снегом, тревожимый бурей,
Над ним же – горнила, колеса звездные, и гробница бессмертная:
* * *
Ладони, ступни его оплетают траурных трав кольца, непрестанно колеблемые
И омываемые покоя не ведающими волнами морскими, пенящимися вкруг
Белого Утеса. Англия, жена, тень, обременяя его наподобие ядовитых испарений
На рудниках Корнуолла и Дербишира, возлежит, тяжкая, на груди его,
Осаждаемая ветром, плотными тучами, отстраняется и возвращается, обвивая руками
Чресла и грудь его, не дрогнув пред бурями грозными и рокотом
Грома. Вкруг них колеса звездные Сынов их Могучих
Вращаются, над ними – горнила Лоса, Гробница Бессмертная, в коей
Эрин восседает, созерцая непрестанную смену дня и ночи:
И тело Альбиона упокоилось вдали от прочих народов.
Над ними воплями оглашает небеса гладом истерзанный орел с костлявыми крыльями,
Волк завывает, волк голода, тяжко вздымается Океан кромешный, рокочущий…
Этот стихотворный фрагмент он комментирует так: «Блейк жил и чувствовал, как подобает ремесленнику, рабочему, привыкшему к ручному труду. Он разделял взгляды класса, мирному существованию и благополучию которого смертельную угрозу представляло появление машин, который был порабощен в результате победы промышленного капитала. Вспомните образы колес, кузниц, горнил, дыма. „Сатанинские мельницы“ ассоциируются в „Пророческих книгах“ Блейка с горем и страданиями. Вспомните, что на протяжении почти всей жизни Блейка Англия вела нескончаемые войны. Очевидно, образы этого фрагмента, как и многих других, имеют скрытую политическую подоплеку и вырвались на свободу из подсознания Блейка. Альбион как мифический персонаж может символизировать что угодно, но это не имеет отношения к делу. Обратите внимание на образы войны и машин…»
Призвание популярных английских публицистов – судить о любой поэзии по меркам менестреля. Поэтому весьма характерно, что такой публицист с досадой отмахивается от явно древних образов, использованных Блейком как «от не имеющих отношения к делу», и обвиняет Блейка в том, что он якобы не понимал, о чем писал. И Звездное Колесо Белой богини, размноженное у Блейка до двенадцати плывущих по небу знаков зодиака, и горнила Аполлона (Лоса), в которых выплавляется интеллект, и Гробницу Альбиона, то есть Ллеу Ллау Гифеса, предстающего у Блейка еще и измученным голодом орлом с костлявыми крыльями, критик интерпретирует как темные, механистические образы капиталистического общества, угнетающего несчастных. Совершенно ясное разграничение древнего Альбиона и современной Англии критик просто не замечает. А Блейк ведь читал тогдашние трактаты о друидизме.
Живших на Британских островах поэтов дохристианской эпохи связывал обет, приносимый всеми членами традиционных поэтических коллегий: они клялись никогда не открывать свои профессиональные секреты. Однако, едва пес, олень и чибис перестали бдительно охранять поэтические тайны и во имя всемирного просвещения позволили обнародовать секреты алфавита, календаря и абака, век учености подошел к концу. Вскоре меч, подобный оружию Александра Македонского, разрубил сложнейший гордиев узел, «царя всех узлов»[582], коллегии поэтов были распущены, служители культа объявили, что им одним принадлежит право формулировать и интерпретировать религиозные мифы, поэзия менестрелей стала вытеснять ученую поэзию, а поэты, отказавшиеся стать придворными, или церковными льстецами, или льстецами толпы, обрекли себя на изгнание и удалились в пустыню. Там они, с редкими перерывами, пребывают до сих пор, и, хотя иногда после их смерти совершаются паломничества к их вещим гробницам, никто их возвращать пока не собирается.
В пустыне многие изгнанники оказались не в силах противиться искушению маниакальным бредом, паранойей и эксцентричностью поведения. Нет более ни верховного поэта, ни странствующего оллама, который сурово предостерег бы их, указав, что доброе имя поэзии только пострадает от их наигранных безумств. Они упиваются своим притворным бредом, словно елизаветинские нищенствующие юродивые, пока бред не превращается для них в подобие ремесла, а вся современная поэзия не утрачивает хоть какой-то литературный или даже медицинский смысл. Ныне мы наблюдаем, как поэты и художники словно поменялись ролями: если в древности художники черпали темы в творчестве поэтов, хотя и воплощали их с долей вымысла и декоративных деталей, представлявшихся им уместными, то впоследствии неспособность поэтов сохранить главенствующее положение заставила художников выполнять любые заказы меценатов, обращаться к первому попавшемуся сюжету и, наконец, экспериментировать с чисто декоративными мотивами. В наши дни наигранное безумие поэтов оправдывают ложными сравнениями поэзии с художественными экспериментами в области абстрактной формы и цвета. Потому-то Сашеверелл Ситвелл[583] писал в журнале «Вог» за август 1945 г.:
«Мы вновь подаем пример Европе в области изобразительного искусства…»
Он перечисляет модных художников и скульпторов и добавляет:
«Нетрудно найти стихи, сравнимые с обсуждаемыми картинами и скульптурами. Дилана Томаса[584] вполне можно счесть
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Конан "Классическая сага" - Роберт Говард - Героическая фантастика
- Земля. Second edition. - Кирилл Сомов - Детская фантастика
- Судья душ - Daniel White - Фэнтези