Белая Богиня - Роберт Грейвс
- Дата:15.05.2025
- Категория: Зарубежная образовательная литература / Культурология / Мифы. Легенды. Эпос / Разное / Языкознание
- Название: Белая Богиня
- Автор: Роберт Грейвс
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В сказке «Белоснежка» завистливая мачеха, являющая собой зрелую ипостась богини, пытается погубить деву-принцессу. Вначале ее уводят в лес, где намереваются убить, однако охотник, на которого была возложена эта миссия, приносит своей госпоже легкие и печень дикого поросенка; согласно одному из вариантов мифа, на алтаре вместо Ифигении в Авлиде оказалась лань. Затем мачеха, зачернившая лицо, дабы показать, что отныне она – богиня Смерти, тщится убить Белоснежку, подарив ей поясок, способный сдавить и сломать ребра, гребень с впивающимися зубцами и, наконец, отравленное яблоко. Белоснежку, которую все полагают мертвой, опускают в хрустальный гроб, а гроб устанавливают на вершине поросшего лесом холма, но вскоре ее спасает принц. Семь гномов, верно служащих ей золотых дел мастеров и ювелиров, которые предотвращают первые попытки ее убить и напоминают тельхинов, вероятно, олицетворяют семь деревьев священной рощи или семь планет. Хрустальный гроб – это уже знакомый нам стеклянный замок, куда отправляются герои, дабы наслаждаться обществом богини Жизни-в-Смерти, а гребень, зеркальце, поясок и яблоко, играющие важную роль в сказке, – ее привычные атрибуты. Сова, ворон и голубь, оплакивающие принцессу, – ее священные птицы. Следовательно, все эти смерти – лишь маскарад, своего рода игра в смерть, поскольку очевидно, что богиня бессмертна, и представляют собой подобие театрализованного действа, пожалуй разыгрывавшегося в дополнительные дни или часы года в конце священного периода «saeculum» и сопровождавшегося ритуальным жертвоприношением поросенка или олененка. Но затем ритуальная драма возобновляется, юный влюбленный ропщет на аскетические ограничения, налагаемые боярышником, но ничто более не сдерживает его в месяц дубов, когда цветет шиповник, а его невеста благоволит распахнуть полузакрытые глаза и улыбнуться.
Глава двадцать четвертая
Единственная поэтическая тема
Поэзия как совокупность всех проявлений, из которых каждый новый поэт выводит для себя свое собственное представление о поэзии, неуклонно прирастала новыми стихами в течение многих веков. Эти проявления столь же многочисленны, разнообразны и противоречивы, сколь и проявления любви; однако, подобно тому как, подчиняясь могущественной магии слова «любовь», истинный влюбленный забывает обо всем низменном и ложном, что может таиться в этом слове, слово «поэзия» имеет непреодолимую власть над истинным поэтом.
В глубокой древности поэт возглавлял тотемное сообщество танцоров, почитавших богов ритуальными плясками. Его стихи, по-английски «verses» (а латинское слово «versus» – эквивалент греческого «strophe», что означает «поворот»), исполняли, танцуя вокруг алтаря или в священном храмовом пространстве. Каждый новый стих начинался новым поворотом или танцевальным движением. Того же происхождения и слово «баллада»: это «танцевальное» стихотворение, от латинского глагола «ballare» – «танцевать». Над всеми тотемными сообществами Древней Европы властвовала Великая богиня – повелительница диких тварей; танцы имели сезонную природу и соответствовали ежегодной схеме, из которой постепенно родилась Единственная Великая Тема поэзии: жизнь, смерть и воскресение духа года, сына и возлюбленного богини.
И здесь позволено задать вопрос: «Подходит ли поэту христианство? И если нет, какую же религию ему выбрать?»
Европа официально исповедует христианство последние тысячу шестьсот лет, и хотя три главные христианские конфессии ныне разобщены, все они в равной мере настаивают на том, что именно их конфессия – от Иисуса Христа, одинаково признаваемого ими Богом. На первый взгляд это представляется чрезвычайно нечестным по отношению к Иисусу, который однозначно отвергал идею своего Божественного происхождения: «Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог»[525], «Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?»[526] Кроме того, христиане отказались подчиняться Закону Моисееву в том виде, в каком его уточнил и разработал Гиллель[527] и его собратья-фарисеи, хотя Иисус считал его соблюдение непременным условием спасения души. Вместо этого христиане, сохранив этические нормы фарисеев, сделали частью своей религии древние языческие празднества, отражающие Единственную Великую Тему, и стали почитать Иисуса как «воплощенное Слово Божие» в духе дохристианских гностиков и как «Солнце Праведности» – распятого Богочеловека доисторического язычества.
Однако, хотя Иисус отверг Тему – он хранил непоколебимую верность единственному современному ему Богу, отринувшему всех богинь, и объявил войну женщине и любым ее деяниям, – христианский культ в значительной мере заслуживает исторического оправдания. Иисус происходил из царского рода, был тайно коронован и возведен в достоинство Царя Израиля с произнесением древней формулы, сохранившейся во втором псалме. Тем самым он получил титул сына бога Солнца и сделал вывод, что его судьба – стать избранным Мессией. Во время Тайной вечери, пытаясь исполнить парадоксальное пророчество Захарии[528], он стал евхаристической жертвой для своего народа и велел Иуде спешно подготовить все ввиду его близкой смерти. В результате он был распят, как бог урожая Таммуз, а не пронзен мечом, как надлежало встретить смерть Мессии, а поскольку проклятие Иеговы, ложившееся на распятого, лишало его доступа в иудейский потусторонний мир, нет никаких причин не почитать его ныне как бога неиудеев. В самом деле, многие поэты и святые, не отдававшие себе отчета в его бескомпромиссном иудаизме, поклонялись ему как еще одному Таммузу, Дионису, Загрею, Орфею, Гераклу или Осирису.
ACHAIFA (Ахаифа), OSSA (Осса), OURANIA (Урания), HESUCHIA (Есухия) и IACHEMA (Иахема) – пять кардинальных точек, через которые дух года проходит в культе Геракла Канопского, – можно выразить следующей формулой:
Он будет обретен.
Он сотворит чудеса.
Он будет править.
Он изведает покой.
Он удалится.
Климент Александрийский приводит изречение из Евангелия от евреев, по-видимому представляющее собой модификацию процитированной выше формулы в соответствии с потребностями христианских мистиков:
Да не оставит усилий тот, кто ищет, и обрящет.
Обретя, он сотворит чудеса.
Сотворив чудеса, он будет править.
Завершив правление, он упокоится.
Поскольку мистик, причащаясь солярному Иисусу, вместе с ним торжествовал над смертью, он был избавлен от необходимости проходить пятую кардинальную точку. Иисус приравнивался к Есухии (покою), четвертой точке, когда деревья сбрасывают листья и погружаются в сон до первых примет
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Конан "Классическая сага" - Роберт Говард - Героическая фантастика
- Земля. Second edition. - Кирилл Сомов - Детская фантастика
- Судья душ - Daniel White - Фэнтези