Форма входа
0/0
Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
- Дата:22.11.2024
- Категория: История / Публицистика
- Название: Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1
- Автор: Игал Халфин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин. Жанр: История / Публицистика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин:
Масштабный исследовательский проект Игала Халфина посвящен ключевому ритуалу большевизма – критическому анализу собственного «я», перековке личности с помощью коммунистической этики. Анализируя процесс этой специфической формы самопознания, отраженной в эго-документах эпохи, автор стремится понять, как стал возможен Большой террор и почему он был воспринят самими большевиками как нечто закономерное. Данная книга – вторая часть исследования, которая отличается от первой («Автобиографии большевизма») большим хронологическим охватом (повествование доходит вплоть до 1937 года) и основывается преимущественно на материалах сибирских архивов. Герои этой книги – оппозиционеры: рядовые коммунисты, крестьяне с партизанским опытом, подучившиеся рабочие, строители Кузбасса, затем исключенные из партии и заключенные в лагеря как троцкисты или зиновьевцы. С помощью их эго-документов и материалов контрольных комиссий 1920‑х годов Халфин прослеживает внутреннюю логику рассуждений будущих жертв Большого террора, а также те изменения в языке и картине мира, которые сопровождали политические и идеологические трансформации постреволюционной эпохи. Игал Халфин – профессор департамента истории Тель-Авивского университета, специалист по ранней советской истории, теории литературы и кино.
Читем онлайн Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
комиссии Госплана строит такую перспективу жилстроительства, согласно которой жилищное положение к концу пятилетки будет <…> хуже, чем сейчас»[1763]. Филатов ждал прямого пролетарского вмешательства в форме экспроприации: «В Томске ряд крупных деревянных домов находится в частных [руках], – говорил он, – а у коммунального хозяйства остались такие дома, что в них жить нельзя. Почему бы не забрать у частников хорошие дома, а им отдать плохие – курятники»[1764].
В какой-то момент Образов обратился к обвиняемому, превратившемуся в обвинителя, напрямую: «Разве, т. Филатов, мы не растем в жилищном вопросе, достаточно взять манифест ЦИК Союза ССР и на местах проследить, как мы растем. Здесь, по мнению тов. Филатова, якобы все отчеты фальшивы, а обследование РКИ, комиссии, которые выезжают на места, что, это тоже фальшивость?» «Что жилстроительство растет около центральных городов, а также заводской растет – этого я не отрицаю, – ответил Филатов. – Я имел беседу в машинострое, работал там лето, выяснил – острая потребность в <…> [пропущено в оригинале]». Неожиданно разбирательство приняло форму дискуссии, а не опроса – Филатов и партпроверкомиссия спорили на равных. Филатову пытались объяснить, что «усилить быстрым темпом жилстроительство у нас нет средств, и наше государство не так уж богато». «Я не указываю на богатство страны, – уверенно парировал он, – а подмечаю, что ассигнованные средства расходуются не по назначению, что впоследствии раскрывается»[1765].
Филатов ненавидел бюрократов. «Еще до появления оппозиции» он говорил о привилегиях в Томске, «разъездах на рысаках, появлении массы винных магазинов и т. п.» К рабочим он был «очень чуток» и за них всегда заступался[1766].
Вопрос: По-твоему, постановление о введении 7‑ми часового рабочего дня нужно сразу ввести в жизнь. <…> На основании каких материалов ты заключаешь?
Ответ: Газеты, заседание и собрания. Взять Томск, то вопрос о жилстроительстве на арену всплыл только нынче.
По большинству вопросов Филатов соглашался с ЦК. Он принимал пятилетний план и не вникал в вопросы внутрипартийной демократии. Парадоксальным образом его ответы вызывали большие подозрения именно потому, что были столь безобидны. Он как бы играл свою роль. «Филатов сегодня отвечал на ряд вопросов, причем на эти вопросы ему приходится отвечать уже не первый день, – заметил Фельбербаум. – Я вижу, что отвечает слово в слово, как раньше; это показывает, что у него уже заранее они были подготовлены раз и навсегда». Вместо приятия герменевтической сути опроса – вываливай свои интимные мысли и думай, кто ты такой, – обвиняемый как бы говорил: я знаю, что вы хотите от меня слышать, и преподношу вам именно это. Отстраняя себе от происходящего, он намекал, что опрос был ритуалом. Его реплики были набором отговорок, не более.
Филатов тушевался от принципиальных вопросов и отделывался общими фразами: «Вопрос международной политики настолько сложный, чтобы мне его критиковать». «– Как по крестьянскому вопросу? – По крестьянскому вопросу у меня сомнения были. Но потом я поставил себе вопрос: имею ли я право судить по этому вопросу линию ЦК, раз я с деревенской работой связи не имею». Подрывая официальный язык своим пустым эхо, Филатов посягал на моральное и эпистемологическое превосходство партпроверкомиссии.
Вместо того чтобы выявлять «я» обвиняемого, проверка превратилась в борьбу за контроль над процедурой. Исповедующие требовали откровенности и еще раз откровенности, но Филатов, нарочно или нет, отвечал сумбурно. «Моя искренность – двояка. Когда я писал заявление и голосовал, то учитывал положение во время голосования, имел в виду [те] вопросы, с которыми не был согласен». Таким образом, политическая позиция Филатова была контекстуальна. Услышанное заставило, например, Фельбербаума просто разводить руками: «По основным вопросам он старается увернуться от ответа <…> Рассматривая по виду достойного члена партии с 20‑го года, рабочий и не молодой по возрасту, и [слушая] ответы на заданные вопросы, можно заключить, что т. Филатов не дает сам лично для себя отчета о его потребности от партии. Он даже не учитывает, в каких условиях ЦК ВКП(б) проводит свои директивы. Предлагает бороться с оппозицией, а голосует за. <…> Где здесь твоя логика, т. Филатов?»[1767]
Но Филатов говорил только тогда, когда был уверен в подтексте: он боялся сказать лишнее, боялся, что слова его будут введены в дискурсивные рамки, которых он не принимал. Все более уклончивый, он жаловался на недопонимание и был рад оставить стенограмму опроса на откуп членам бюро. В то время как его товарищи по несчастью буквально топили проверкомиссию в своих объяснениях и извинениях, Филатов отмалчивался по сути дела и держал ухо востро. Больше всего членов бюро задевало то, что обвиняемый явно считал, что бессодержательные рассуждения о мелочах могут ему помочь. Следователь Тюлькин заметил: «Это дело сложнее предыдущих. Здесь что-то неладно, не может быть, чтобы человек пошел в оппозицию из‑за этих вопросов».
Честность Филатова оказалась под сомнением. «Филатов неправильно говорит, что по крестьянскому вопросу он ничего не знает, – сказал Маграчев. – У него по этому вопросу было свое очень определенное мнение. Я помню, что Филатов на эти вопросы раньше мало обращал внимания, уделял больше внимания основным». Образов корил Филатова: «Сразу сказывается неискренность наших оппозиционеров. Он не был согласен во всем с оппозицией, путал некоторые вопросы. <…> Я задавал вопрос, согласен ли ты с постановкой директив ЦК, он ответил, что нет». Карасов заявил: «Когда читаешь заявление, писанное таким человеком, которому все неладно, неправильно, непонятно и т. д., остается совершенно скрытым человеком в оппозиции и отделывается двоякомыслящим на вопросы, – это непростительно для члена партии, который оставался бы в ее рядах».
«В момент дискуссии» Филатов «открыто» выступал на общих собраниях ячейки с критикой властей, «в частных разговорах с товарищами яро защищал установки оппозиции»[1768]. Понимал ли он, что признание – это единственный шанс на прощение? «Могу ли я быть в партии? – спрашивал он на заседании бюро. – Если считать меня за оппозиционера, то я должен быть исключен».
Кликунов заметил, что Филатов смотрит на вещи как бы со стороны: «Посмотрю, как будут проводиться постановления XV съезда партии в жизнь» или «я посмотрю, что будет дальше». «Наблюдателям в партии не место», – заключил он.
Но даже Кликунов не мог с уверенностью сказать, что Филатов – настоящий оппозиционер. Опрашиваемый понимал, в какой контекст его хотят поместить, и отказывался дать материал для четкой интерпретации, постоянно саботируя столь дорогое для партпроверки различие между теми, кто поддерживал ЦК, и теми, кто его критиковал. Филатов настаивал, что Кутузов был ему не дороже, чем Кликунов. «Скрытая оппозиционность. Не был связан организационно с ней и не работал активно в ней, это я сообщил и сообщаю, я лично не
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин бесплатно.
Похожие на Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин книги
- Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин - Публицистика
- Корни сталинского большевизма - Александр Пыжиков - История
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание
- "Фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Булаев Вадим - Попаданцы
- Как организовать исследовательский проект - Вадим Радаев - Прочая справочная литература
