Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
- Дата:22.11.2024
- Категория: История / Публицистика
- Название: Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1
- Автор: Игал Халфин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Среди привлеченных Новосибирской контрольной комиссией был и заведующий орготделом ЦРК Вольф Мордухович Гохман. Член партии с 1919 года, Гохман стоял горой за ленинградскую делегацию на XIV партийном съезде, за что был выслан в Сибирь весной 1926 года. Ни в чем не изменившись, никаких позиций не пересмотрев, в августе этот 30-летний соратник Шапиро возобновил свою агитацию уже в Новосибирске. «При разговорах <…> представляет все в ложном свете», например утверждает, «что режим в партии есть результат тех ошибок, которые делает ЦК и ИККИ». Гохман оспаривал определение ситуации, в которой его застали: «Я считаю, что не может быть такого положения, когда каждый разговор между товарищами будет рассматриваться как фракционное собрание, и еще раз заявляю, что никаких фракционных собраний не было. Все это ложь». И главное: Гохман продолжал называть себя коммунистом. «Конечно, можно нас из партии выбросить, можно что угодно сделать с Гохманом, но я должен определенно заявить, что Гохман считает себя членом партии большевиков, он в этой партии был, есть и будет (голос с места: это еще вопрос). Можете меня выставить за дверь, но я заявляю, что вы этим ничего не добьетесь, а только докажете, что партия борется с инакомыслящими, борется не идейно, а физически, на основе заведомых ложных сведений». Иными словами, у контрольной комиссии могла быть политическая власть, но не власть над языком партийцев[1170].
Выступления Шапиро и Гохмана маркировали важный сдвиг в системе классификаций. Если до дискуссии 1927 года оппозиционеры могли оставить при себе свои убеждения при условии подчинения решениям партийного съезда, то теперь границы политического были пересмотрены, личные взгляды стали неотделимы от политических программ. Английский антрополог Мэри Дуглас предлагает модель, которая позволяет ответить на вопрос, как структура партии влияет на то, какие классификации она производит. В ее понимании два центральных дюркгеймианских понятия – символическая классификация и социальная структура – соответствуют осям «решетка» (grid) и «группа» (group). Если наложить их друг на друга, мы получим четыре типа сообществ, или культур, как на схеме, предложенной Дуглас:
Ось «группа» описывает социальную плотность (как часто встречаются участники организации, насколько между ними плотные и близкие отношения) и границы сообщества, ось «решетка» – это система классификаций или представлений о мире. Шкала «решетка» движется от индивидуальных классификаций к общепринятым: одни социальные группы допускают бóльшую индивидуальность верований и большее количество новаций при использовании социальных категорий (малорешетчатая классификация), в то время как другие группы чаще опираются на общепринятые матрицы смыслов (сильнорешеточная классификация). Например, в гипотетическом сообществе последователей новых духовных практик может допускаться бóльшая свобода в выборе того, во что верить каждому из его членов (слаборешеточная классификация), чем в сообществе протестантов-амишей (сильнорешеточная классификация)[1171].
На основании вышеприведенного материала контрольной комиссии можно предположить, что партия все больше приближалась к сильногрупповым и сильнорешеточным сообществам, для которых характерны иерархия, субординация, жесткие границы (в сообщество сложно попасть чужаку) и четкая система классификации с большим количеством различений. Эти свойства партийной организации и ее классификации приводят к тому, что партия становится особенно чувствительна к нарушению границ и «нечистому». Жесткая система классификации заставляла контрольные комиссии резко реагировать на любые отклонения, а большое количество категорий в классификации партии способствовало тому, что отклоняться можно было по большому набору пунктов. В результате количество объектов, которые маркировались как «нечистые», увеличивалось. К этому можно добавить, что границы между различными контекстами взаимодействия начали выстраиваться четче. Чувствительность к отклонениям и жесткость классификации распространились не только на область политики, но и на более широкий и неопределенный набор феноменов. Большее количество вещей как в политике, так и в частной жизни маркировалось как не соответствующие правильной классификации и, следовательно, опасные.
Шапиро и Гохман возмущались, что их преследуют за убеждения и разговоры, а не за политические действия. Они как бы не замечали, что свобода индивидуального политического выбора уходила в небытие. Дружеские разговоры оппозиционеров немедленно воспринимались в терминах потенциального сговора. В широкой трактовке понятие «оппозиция» теперь описывало слаборешеточную эпистемологию партийного меньшинства. Последователь Мэри Дуглас стал бы искать объяснение этому сдвигу в изменении структуры партии, в увеличении субординации и усилении иерархии, что соответствует тому, что мы знаем об эволюции ВКП(б) в данное время.
Аксиоматические допущения языка, который использовала контрольная комиссия, изменились: в 1926 году для следователей было абсолютно не очевидно, что где-то существует какой-то центр; и даже когда Шапиро признавался, что устроил с Лашевичем и Беленьким пикник на Долгопрудной, никто еще не представлял себе, что делалось это по поручению какого-то тайного оппозиционного комитета. А сейчас новосибирским следователям уже было ясно, что Шапиро не мог просто так поехать на Долгопрудную тогда или просто заскочить к Пекарю-Орлову сегодня. Очевидно, все это была часть спланированной массовой кампании оппозиции по дестабилизации партии.
С официальной точки зрения антипартийный заговор был налицо. «Все выступившие здесь оппозиционеры прикидываются невиновными и заявляют, что никакой здесь фракции не существует, – кипятился Резников на заседании контрольной комиссии. – Но это явно лицемерное заявление. Ведь сам же Пекарь-Орлов говорил, что „ни один из нашей Сибирской группы“ <…> – значит, группа существует. Да кому же это не ясно, это видно решительно каждому. Что такое, собственно, фракция? Это группа людей в среде данной организации, имеющая свои собственные задачи и объединенная общими действиями и дисциплиной. Все эти признаки мы имеем налицо среди наших новосибирских оппозиционеров. Разве вы можете отрицать, что вы всегда сговариваетесь, распределяете между собой роли (как, например, сегодня [на заседании контрольной комиссии] используете решительно всякий повод, чтобы добиться своих оппозиционных целей, обрабатываете и стараетесь вовлечь в свою группу наиболее податливых товарищей. <…> Здесь вот т. Чарный прикидывался маленьким ребенком. На обвинение в том, что оппозиционеры используют аппарат учреждений, в которых они работают, он, невинно посмеиваясь, вопрошал: „Вот я работаю в Центроспирте, так что же я, по-вашему, в
- Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин - Публицистика
- Корни сталинского большевизма - Александр Пыжиков - История
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание
- "Фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Булаев Вадим - Попаданцы
- Как организовать исследовательский проект - Вадим Радаев - Прочая справочная литература