Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
- Дата:22.11.2024
- Категория: История / Публицистика
- Название: Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1
- Автор: Игал Халфин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голяков был приглашен в контрольную комиссию 18 ноября 1927 года «для выяснения вопроса отношения его к оппозиции». Если обычно контрольная комиссия вызывала коммунистов для беседы, с тем чтобы выяснить, принадлежат ли они к оппозиции, то в случае Голякова характеристика «оформился как оппозиционер, подписал платформу оппозиции» была зафиксирована в самом начале беседы. Целью беседы было не установление принадлежности Голякова к оппозиции, а раскрытие идеологии организации. После проведенной беседы, докладывал Тюлькин, он «дал письменное объяснение». «На вопрос, где достал платформу, какую еще читал литературу, тов. Голяков ответа не дал».
Тюлькин придерживался протокольного стиля: «Тов. Голяков не согласен с политикой партии по всем вопросам, 1) внутрипартийным, 2) хозяйственным и 3) международным». «По внутрихозяйственным вопросам т. Голяков дал следующее объяснение» – на этот раз тезисы даны в пересказе, но без каких-либо оценок или возражений:
– По вопросу о крестьянстве: с изменением руководства за последние два года политика в деревне, т. е. политика, проводимая ЦК, политика Сталина, Бухарина дала большой крен вправо. <…> Благодаря проводимой политике беднота ушла в экономическую и политическую зависимость кулака.
– По вопросу о темпе индустриализации т. Голяков обвиняет ЦК в том, что за последние два года проводил темп индустриализации черепашьим шагом, совершено не удовлетворительно.
Тюлькин фиксировал экстремистские формулировки Голякова, доводя их таким образом до абсурда. «По вопросу о заработной плате, – продолжал следователь несколько обиженно, – т. Голяков обвиняет ЦК в нарушении 8-часового рабочего дня и в капиталистических методах воспитания рабочих, что рабочие, благодаря установленной сдельной системе заработной платы на производстве, смотрят не как на государственное, а как на частное». Тут уже Тюлькин не удержался от короткого комментария о Голякове: «Искривление политики заработной платы отдельными производителями работ <…> он пытается перевести в обвинение ЦК и партии в целом». По международным вопросам, как утверждал Тюлькин, Голяков уж совсем выходил за рамки допустимого. Обвиняя ЦК по вопросам китайской революции и Англо-русского комитета, оппозиционер-радикал «дает следующее определение: „Внешний оппортунизм определяет внутреннюю политику“» и продолжать спор не желает, «ставит точку», говорит, что «комментарии излишни».
На этом этапе Тюлькин предпринял некоторое обобщение, позволил себе не только фиксировать, но и интерпретировать. «По существу, во всех вопросах политики партии и ЦК тов. Голяков подчеркивает, приписывает партии перерождение, термидорианство». Как бы объясняя, откуда такая далекоидущая интерпретация, он заметил: «Особенно ярко тов. Голяков отражает свой взгляд по вопросу внутрипартийного положения». Тут была задействована герменевтика: общий подход Голякова складывался из деталей.
По внутрипартийным вопросам Голяков дал следующие объяснения: «Внутрипартийный режим, который ведет Сталин, Бухарин, возглавляющие ЦК партии, по существу, есть политика с завязанными глазами для партии, начиная с XIV съезда». Кроме того, «[Голяков] пытается бросить обвинение ЦК в содействии своей политикой созданию в партии раскола, фракционности и создании другой партии; обвиняет ЦК в том, что последний умышленно не созывал 2 года съезд партии с целью, чтобы углубить раскол».
В записях, вопреки всем прилагаемым усилиям, проявлялся саркастически злобный тон Тюлькина. Он третировал Голякова, который не мог ему ничего ответить, поскольку не он писал отчет. Чем дальше, тем абсурднее: «Тов. Голяков признал поражение оппозиции, но в последнем также пытается обвинить партию, а не оппозицию». Марксистская компетентность Голякова, его социологическая эрудиция коробят Тюлькина. Этот оппозиционер понимает, что политику нужно изучать научно, что политическое размежевание выражает глубинные общественные процессы: Голяков считает, что «поражение Ленинцев в оппозиции» зависит только от того, что в партии есть различные настроения, «есть три „группы“, выражаясь грубо». Первая группа – «это только что пришедшие в партию политически не развитые. <…> Эта группа всей тяжести революции» не вынесла, «прислушивается к голосу большинства. <…> Вторая группа <…> по существу, устала от революционных действий, она хочет мира и покоя. Эта группа идет по линии наименьшего сопротивления, веря в аппаратное могущество». Полагаясь на административный зажим, «[они] в то же время забывают о нашем окружении капиталистическими странами и активное действие нэповской буржуазии». И третья группа, «это авангард в авангарде, испытанные борцы и строители нашего союза», «вот эта группа [на производстве], она-то и идет по Ленинским стопам, она и дает лозунг „назад к Ленину“». «Эта группа и стоит в „оппозиционных“ Ленинских рядах, за Ленина, она не верит в ухищрения аппарата, аппарата, насквозь пропитанного мелкобуржуазным элементом». А ЦК партии, по Голякову, за два года ушел от Ленина.
Казалось бы, Голяков солидаризировался с третьей группой, однако все было не так просто. Дальше, продолжал он, за время своего существования «оппозиционная верхушка на деле оторвалась от рабочего класса; она, годами находясь в аппарате, переплетаясь с элементами непролетарскими этого аппарата, по существу, отходит от нашего настроения рабочего класса». Обычно, имея дело с каким-либо высказыванием, мы обязаны понимать его исключительно в контексте. Однако если для самого говорящего контекст всегда един (по крайней мере в момент высказывания, в рамках теории речевых актов Джона Остина), то мы в качестве контекста имеем дело с лишенным естественных связей набором материала, часть которого предположительно и может быть контекстом для говорящего. Конечно, мы не можем претендовать на точное знание того, к чему именно Голяков скрыто апеллировал и с чем именно полемизировал. Более того, часть реально существовавшего на тот момент контекста для нас сейчас просто не существует – информация об этом утеряна. Тем не менее, изучая язык Голякова в целом, мы можем предположить две вещи. Первое: мы можем подвергать сомнению те контекстуальные отсылки, которые были для носителей языка нехарактерны или описывались ими иными идиомами, в иной грамматике, с иной экспрессией. Так, Голяков упоминал «рабочую демократию» в ином контексте, нежели партийное большинство, хотя эти отсылки легко спутать. Второе: мы можем наблюдать изменение идейного поля, к которому отсылают контекстуальные связи в словах подследственного. «Язык оппозиции» – не константа, а динамическая система, и его изменение – это указание не только на то, как изменился контекст высказывания, но и на то, как изменились сами понятия в языковом сознании говорящего.
Позиция Голякова в чем-то совпадала с платформой омских оппозиционеров. Их воззвание, подписанное «Члены ВКП(б) Сибкрая», гласило: «Парторганы разбили партию на „актив“ и „пассив“». В актив входят все ответработники, в пассиве осталась «сплоченная рабочая часть партии, которая пережила на своих плечах всю революцию, а теперь также попала под влияние привилегированной части нашей партии. Фракция в партии – это ответработники. Если рабочие, члены ВКП(б), станут говорить правду, т. е. против неправды, зажимая рот бюрократам, такого ставят в оппозицию»[679]. «Омская 1‑я Группа», самая беспринципная смесь «взглядов „рабочей группы“ и <…> меньшевистских лозунгов объединенной оппозиции, в частности ее „левого“ крыла (Сапронов, В. Смирнов)»,
- Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин - Публицистика
- Корни сталинского большевизма - Александр Пыжиков - История
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание
- "Фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Булаев Вадим - Попаданцы
- Как организовать исследовательский проект - Вадим Радаев - Прочая справочная литература