Форма входа
0/0
Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
- Дата:22.11.2024
- Категория: История / Публицистика
- Название: Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1
- Автор: Игал Халфин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин. Жанр: История / Публицистика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин:
Масштабный исследовательский проект Игала Халфина посвящен ключевому ритуалу большевизма – критическому анализу собственного «я», перековке личности с помощью коммунистической этики. Анализируя процесс этой специфической формы самопознания, отраженной в эго-документах эпохи, автор стремится понять, как стал возможен Большой террор и почему он был воспринят самими большевиками как нечто закономерное. Данная книга – вторая часть исследования, которая отличается от первой («Автобиографии большевизма») большим хронологическим охватом (повествование доходит вплоть до 1937 года) и основывается преимущественно на материалах сибирских архивов. Герои этой книги – оппозиционеры: рядовые коммунисты, крестьяне с партизанским опытом, подучившиеся рабочие, строители Кузбасса, затем исключенные из партии и заключенные в лагеря как троцкисты или зиновьевцы. С помощью их эго-документов и материалов контрольных комиссий 1920‑х годов Халфин прослеживает внутреннюю логику рассуждений будущих жертв Большого террора, а также те изменения в языке и картине мира, которые сопровождали политические и идеологические трансформации постреволюционной эпохи. Игал Халфин – профессор департамента истории Тель-Авивского университета, специалист по ранней советской истории, теории литературы и кино.
Читем онлайн Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
борьба, т. е. борьба за руководство партией, – диктовал он Тюлькину, – может в большинстве случаев переходить в недружественные отношения, а тем самым [тормозить] работу»[669].
Опрашиваемые настаивали, что не нарушали партийный устав. Они критиковали, чтобы повлиять на решения предстоящего съезда, не опасаясь контрольной комиссии. Для всех было важно подчеркнуть свою непредвзятость, радение за партийное дело как таковое. Беляев «со своей стороны» заявил, что в процессе дискуссии «вел себя совершенно правильно». Вряд ли Тюлькин вдруг забыл, что любой член партии имел право «прямо высказывать свои мысли» по вопросам «политики и тактики»[670]. Пищалко говорил без обиняков: «Считаю, что выступление во время предсъездовской дискуссии вполне законное действие. <…> Не считаю фракционной работой групповое обсуждение вопросов текущей <…> политики и экономики». Он признал, что ему удалось ознакомиться с платформой оппозиции, но «ее нужно было опубликовать, так как <…> чего-либо антипартийного в платформе нет»[671].
Чтение, а тем более распространение неопубликованных материалов могли свидетельствовать о фракционности. Понимая это, Таскаев между прочим заметил: «О существовании платформы мне известно лишь по разговорам и по заявлениям докладчиков. Сам лично я платформу не читал»[672]. Кутузов тоже не признавался: «Материалами, которые послужили [моему] убеждению, являются стенографические отчеты, журнал „Большевик“ <…> в том числе и газетные материалы», но вычеркивания и отпирательство выдавали его волнение: «В своей работе, как в выступлениях, так и вообще в установке взглядов никакой фракционной деятельности не проявил, никакой не опубликованной в официальных органах печати не пользовался». Если Голяков редактировал запись опроса, чтобы затушевать свое несогласие, то здесь наоборот – редакция текста призвана показать, что писавший не раскаивается, поскольку вести диалог не хочет: «На вопрос, пользуюсь ли я не опубликованной в официальной прессе литературой, отвечать считаю ненужным»[673].
Тюлькин не протестовал: слово было за оппозиционерами, а не за ним. В ноябре тактика Тюлькина выражала тогдашнюю провокационную линию Томской контрольной комиссии. «Во время опросов вызываемых контрольная комиссия придерживались методов беседы, а не официальных опросов, создавая этим самым более откровенную обстановку для привлеченного. <…> Все это создало у оппозиционной группы настроение такого характера, что в Томске „все благополучно, нет провалов“ – выражение оппозиционера Тарасова»[674]. «До дискуссии и во время таковой» не велась «политика на отсечение некоторых товарищей за фракционную работу <…> материалов для этого недостаточно». Кроме того, было опасение, что «последствие такого метода борьбы с оппозицией заставит ее уйти глубже, быть осторожной», «[она] углубится в подполье»[675].
Безусловно, самой подробной записи Тюлькин удостоил опрос Ивана Елизаровича Голякова, и здесь он время от времени выходил из роли. То ли следователь спрашивал больше, то ли Голякову хотелось высказаться, но в то время как его студенческие друзья ограничивались короткими тезисами, Голяков произносил целые речи. Возможно, здесь уместно вспомнить различие между агитацией, лапидарным утверждением истины и пропагандой. Пропаганда – это развернутая аргументация, не просто напоминающая об известной правде, но раскрывающая ее, убеждающая в ней. В своем свидетельстве Голяков пытался распропагандировать если не Тюлькина, то будущего читателя его речей, что приводило Тюлькина в ярость.
Несмотря на то что его называли «правой рукой Кутузова», Голяков во время дискуссии говорил мало[676]. Выдержки из его речей в томских протоколах попадаются нечасто: он был человеком дела, организатором, и львиная доля его активности шла за кулисами. Автобиография Голякова знакомит читателя с потомственным революционером:
Родился в семье рабочего в Уфимской губ. ст. Раевка в 1902 г. Отец мой, как и мать, выходцы из крестьянства. Но отец с 1893 года покончил с крестьянским хозяйством и поступил работать на ст. Раевке при ж. д. депо, мать служила уборщицей в железно-дорожной школе, а частью была прачкой. За революционную деятельность и принадлежности [к] социал-демократической рабочей партии [отец] подвергался два раза аресту в 1904 году и 1907, когда и был осужден к 20 годам каторжным работам. Срок наказания отбывал в многих городах России, в частности в Александровском централе Сибирь, откуда и бежал в 1913 году под фамилией Александровский Михаил. В начале войны 1914 года призывался в армию, где был до революции. [В] Февральскую революцию был в Ленинграде. В Октябрьскую революцию был в рядах большевиков и принимал активное участие. Всю гражданскую войну провел на фронтах и погиб, по слухам, на Урале в бою, точных сведений до сих пор не имею». В другой версии автобиографии «отец <…> был убит на польском фронте, будучи командиром полка».
Только после этого Голяков принялся рассказывать непосредственно о себе: «Я-же 8 лет поступил в школу на ст. Раевка, где и поучился два года, не окончив ее за неимением средств платить за право учения. В начале 1911 года я работал частным образом. <…> Пришлось работать на конном заводе „Кузнецкий Рассадник“ <…> работал углевозом около двух лет…». С 1914 года он работал на конном заводе генеральши Мусман в б. Кузнецком уезде Брюхановской волости, где Голякова застал чешский переворот (лето 1918 года). «Ушел я с работы от Мусман вследствие начинавшихся по отношению лично меня и моей матери репрессий: я был выпорот, мать также подвергалась избиениям со стороны чехов. После этого мы переехали в Кольчугино, где я поступил работать на капительную шахту и работал там с лета 1918 г. по 25 марта 1919 г. Работал откатчиком и шахтером». Голяков принимал участие в мартовском восстании красных с оружием в руках, арестовал колчаковскую милицию и во внутренней охране рудника ввиду преследования бежал в деревню Ионокова Бор[нрзб.] волости «где и работал в качестве батрака [у гр. Жердева Ивана]». После подавления восстания в Кольчугино белыми Голяков бежал в партизанские отряды (Старовойтова, затем Шевелева-Лубкова – запомним оба имени, они важны для нашего дальнейшего повествования. – И. Х.), где, высоко ценимый как партработник, пробыл до весны 1920 года. В какой-то момент Голяков был задержан врагом, но освобожден. «После прихода советских войск» оставил винтовку и «вновь поступил работать в шахту в качестве шахтера». Остался политически активным, «работал сотрудником политбюро [Чека] на Ленинском руднике» и в «фабкоме партии в орготделе в качестве инструктора». «15 мая 1920 г. я из политбюро был послан в Томский рабфак учиться, где я проучился до 1922 года». В годы учебы Голяков был председателем городского студенческого бюро, руководителем кружков по изучению ленинизма, марксизма и т. д.[677] Летом обычно ездил на практику, и увиденное на местах привело его в лагерь инакомыслящих – Голяков считался среди оппозиционеров одним из самых тихих, но и самых ярых. С Кутузовым он подружился уже в институте
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин бесплатно.
Похожие на Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин книги
- Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин - Публицистика
- Корни сталинского большевизма - Александр Пыжиков - История
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание
- "Фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Булаев Вадим - Попаданцы
- Как организовать исследовательский проект - Вадим Радаев - Прочая справочная литература
