Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы - Аттила Йожеф
- Дата:27.10.2025
- Категория: Классическая проза / Поэзия / О войне / Русская классическая проза
- Название: Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы
- Автор: Аттила Йожеф
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я все иду по насыпи мимо Дунафалвы. Кругом все опустошено, из четырехсот восьмидесяти семи домов уцелело всего три. Еще издали замечаю два покосившихся дома, рядом с которыми во дворе дымится летняя печь, и направляюсь туда. Вся земля покрыта толстым слоем глины, и я увязаю почти по колено. Не хочу взывать о помощи, растягиваюсь во всю длину в грязи и, опираясь на какую-то палку, вытягиваю себя.
С ног до головы заляпанный грязью, подхожу к дому. Во дворе обедают двое, пожилая угрюмая крестьянка и старик. На столе несколько вареных яиц, немолотая соль и хлеб.
— Садитесь, перекусите.
— Да вам, наверно, самим мало, — скромничаю я.
— Ну, это не ваша забота, — ворчливо отвечает женщина.
Сажусь, беру яйцо, начинаю чистить.
— Да не так, — говорит женщина.
— А как?
— Сначала надо оббить всю скорлупу ручкой ножа, тогда она легче сойдет.
— Нет у меня ножа.
— Да вон перед вами на столе, слепой, что ли?
Едим.
— Что у вас пропало?
— Все.
— Я вижу, у вас свинья.
— Эта осталась, но вот три поросенка пропали, дом мой рухнул, у него тоже. Это мой жилец.
Она кивает в сторону старика.
Старик, почтительно сняв шапку, как бы благодарит женщину за то, что у нее и для него нашлось доброе слово.
Я поднимаюсь, обхожу дом. На повалившейся опорной балке висит овечья шуба, мех уже весь вытерся, на шубе — четки. Рядом с домом валяются поношенные ботинки. Любопытно, что везде я видел массу поношенной обуви, словно многие поколения сознательно и терпеливо собирали ее. Валяется старинная духовка. Вон семейная фотография с разбитым стеклом. Тут же стол с поломанными ножками. Матица дома совсем завалилась, в комнатах пол на метр покрыт наносной галькой.
— Где же вы будете жить, тетушка?
— То есть как, где? — возмущается она. — Где-нибудь проживем.
— Но все-таки, где?
— Вот разберу крышу и сложу из нее халупу; я не хочу жить в чужом доме. Понятно?
— Понятно. Не сердитесь, пожалуйста, я только так спрашиваю.
Кончили обедать. Женщина приносит кипяток запить. Ничего другого здесь не найдется. Я благодарю за обед.
— Ладно, ладно. Вы знаете в Пеште улицу Броди Шандор?
— Знаю. Я там неподалеку работаю в школе.
— И дом номер двадцать знаете? Что напротив студии?
— Найду.
— Так вот, там живет моя дочь, если бы я написала ей письмо, то сейчас бы послала с вами.
— Жаль, что не написали, я бы отвез.
— Подите-ка сюда, надо отмыть ваши башмаки. Так, значит, нашли бы?
— Нашел бы.
— И передали бы что-нибудь от меня?
— Передал бы.
— Ну что ж… ладно…
Опять молчим.
— Ну так передайте. Моя дочь за Иштваном Фейервари замужем.
— А что ей сказать?
— Расскажите ей то, что здесь видели.
— Этого я не буду ей рассказывать.
— Да почему? Вы боитесь, а я — нет?
— Но я не могу ей это рассказать.
— Ну так я вам скажу, что ей передать! Дорогая доченька, — женщина решительно прочертила рукой в воздухе, — земли нет, дома нет, мебели нет, когда смогу — приеду. Все. Твоя мать.
— Хорошо, тетушка, я передам. До свиданья.
— До свиданья.
Я направился обратно по насыпи. Мне хотелось и смеяться и плакать над этим посланием. Я прошел уже довольно большую часть пути, как вдруг услышал, что кто-то зовет меня сзади:
— Подождите! Подождите!
Женщина бежала за мной. Я обождал. Она остановилась и посмотрела на меня колючим взглядом.
— Вас как зовут-то?
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
Я собирался обратно в Байю, но не было посудины, которая доставила бы меня туда. Мезё задумался, как бы меня отправить, потом вдруг лицо его просияло.
— Повезет вас Дюла Хорват, самый лучший наш моторист.
Худощавый молодой человек в кожаном пальто и лыжной шапке представляется:
— Дюла Хорват. Садитесь в лодку, товарищ.
Запускает мотор, трогаемся.
— Если начнем тонуть, спасательный круг мой, — говорит Дюла, смеясь.
— Случалось уже тонуть?
— Только в любви.
— Да, это чертовски глубокая речка…
— Это вы мне рассказываете?! Я ведь чуть не женился, если б не это дурацкое наводнение…
— Как так?
— Долго рассказывать.
— До Байи времени хватит.
— Вам правда интересно? Я ведь не люблю надоедать. Если хотите, я вам анекдот расскажу. Слышали, как Морицка спал в одной постели со своей бабушкой…
— Расскажите лучше свою историю.
— А вам правда интересно?
— Конечно, интересно.
— Ну, хорошо. Началось все с того, что ехал я из Пешта в автобусе. И была там эдакая аппетитная кондукторша. Ну, думаю, с этой, пожалуй, стоит разговор завести.
— Где вы будете спать ночью? — спрашиваю ее.
— Еще не знаю, — отвечает, — но одно точно, не с вами.
— Ну что вы, я не для этого, я только хотел узнать, где вы сходите.
— А мне показалось, что вы о нехорошем подумали.
— Подумать-то подумал, да только вовсе это не нехорошее.
Конечно, в автобусе все засмеялись. Я ведь и мертвого могу рассмешить, когда разойдусь. Но вдруг стало мне как-то неловко. Наверное, потому, что сидевшая рядом со мной красивая молодая блондинка сердито отодвинулась.
— Вы уж на меня не сердитесь, — говорю я ей, — а если будете смотреть на меня такими глазами, я не сходя с этого места заплачу, и тогда конец моей мужской репутации!
— Да я не сержусь, — отвечает девушка, — только не люблю слушать такие разговоры.
— Ну да, я ведь вижу, что сердитесь, только не хотите сказать.
— Раз я говорю, что не сержусь…
— Ну тогда назовите меня Дюлой.
— Нет.
— Почему?
— Потому, что я уже невеста.
— Черт побери, бывало уж так, что девушка была невестой и все-таки не стала женой.
— А я стану.
— Посмотрим.
И тут я начал ей что-то рассказывать, даже песни петь. Она совсем растаяла, что твой воск. Когда мы выходили из автобуса, было уже темно. Я даже взял ее за руку. Боялся, что не позволит. Сначала она хотела вырвать свою руку, но потом передумала, так мы и гуляли по берегу Дуная. Ей нужно было в Мохач. Она ждала автобуса. Честно говоря, я хотел сначала просто побаловаться с ней, думал, отведу в какое-нибудь пустынное местечко… но в этот вечер я влюбился.
— Когда мне можно придти к вам?
— Нельзя к нам, мать изобьет и меня, и вас.
— Ну, о старушке мы позаботимся. А
- Сказки народов мира - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Прочее
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Холодный крематорий. Голод и надежда в Освенциме - Йожеф Дебрецени - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Пути и вехи. Русское литературоведение в двадцатом веке - Димитрий Сегал - Языкознание
- Собирается буря - Уильям Нэйпир - Историческая проза