Испанские поэты XX века - Хуан Хименес
- Дата:20.06.2024
- Категория: Поэзия, Драматургия / Поэзия
- Название: Испанские поэты XX века
- Автор: Хуан Хименес
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ВРАЖДЕБНАЯ ЛЮБОВЬ
Перевод М. Квятковской
Мне время бороду посеребрило,лоб обнажило, залегло в глазахи память ясную о давних дняхчем дальше вглубь, тем ярче просветлило.
Влюбленность отрока и детский страх —как вас осенним светом озарило!И сколько раз закатом золотилоухабы жизни на моих путях!
Как неожиданно вода в фонтанеоткрыла надпись, скрытую от глаз:— На счетах времени отсчитан час!
И как несбывшееся то свиданьепод золотом ноябрьских тополейраскрылось в глубине судьбы моей!
* * *«Была на площади башня…»
Перевод В. Васильева
Была на площади башня,и был на башне балкон,была на балконе сеньора,сеньора с белым цветком.Но вот прошел кабальеро,кто знает, зачем прошел?Он площадь унес и башню,башню унес и балкон,унес балкон и сеньору,сеньору с белый цветком.
* * *«Сквозь все решетки окон ловит взор…»
Перевод В. Васильева
Сквозь все решетки окон ловит взор,как в переулках ревности моейвсегда ведешь ты с кем-то разговор.
* * *«Заря охапку роз…»
Перевод В. Васильева
Заря охапку розмне бросила, чтоб я тебе отнес.И я, справляя праздник в сердце гулком,по улицам бегу и переулкам,с пути опять сбиваюсь и опятьапрельским утром дом твой не сыскать.Откликнись, где ж ты?Явись в окне и брось мне луч надежды!
* * *«Над той, чья грудь белее, чем опал…»
Перевод В. Васильева
Над той, чья грудь белее, чем опал,склонился он, прося ему довериться.«Любимая, проснись!» — ей прошептал.Но сам проснулся: собственное сердцево сне он за подушку принимал.
Из книги
«АПОКРИФИЧЕСКИЙ ПЕСЕННИК ХУАНА ДЕ МАЙРЕНЫ»
ПОСЛЕДНИЕ ЖАЛОБЫ АБЕЛЯ МАРТИНА
Перевод А. Гелескула
Во сне, в дали весенней,за мной фигурка детская усталогналась подобно тени.Мое вчера. А как оно взлеталопо лестнице прыжками в три ступени!— Скорей, пострел! (В аквариуме створокиз зеркала плеснул зеленым ядомколючий зной кладбищенских задворок.)— Малыш, и ты здесь? — Да, старик, я рядом.
Вновь увидал я скамьив саду лимонном, лестницу с карнизом,и теплых голубей на стылом камне,и красный бубен в небе темно-сизом —и ангела, там замершего строгонад детской, над волшебною тоскою.
Разлука и дорогавернули утро властью колдовскою.И завтра увидал я под ногами —еще не разорвавшимся упало,чтобы глаза смотрели не мигаяна огонек, бегущий по запалувзрывателя. О Время, о Доныне,беременное роком!В надеждах, как в осенней паутине,идешь за мной по стынущим дорогам.
—Скликает время к воинским знаменам.(Мне тоже, капитан? Но мы не вместе!)К далеким башням, солнцем озаренным,поход неотвратимый, как возмездье!
—Как некогда, к сиреневому морюсбегает сон, акации раздвинув,и детство оставляет за кормоюсеребряных и бронзовых дельфинов.
И в дряхлом сердце, вновь неустрашимом,соленый привкус риска и удачи.И кружит по заоблачным вершинам —от эха к эху — голос мой бродячий.
Голубизной полудня окрылиться,застыть, как застывает, отдыхая,на гребне ветра горная орлица,уверенная в крыльях и дыханьи!
Тебе, Природа, верю, как и прежде,и дай мне мир на краткие мгновеньяи передышку страхам и надежде,крупинку счастья, океан забвенья…
* * *«Губы ее — пламя…»
Перевод М. Квятковской
Губы ее — пламя,Трепет — ее стан,Пусть никто ее не ласкает,Не целует никто в уста.
Когда на полях бич ветрасвистит: — Мой алый цветок! —как поцелуй без ответа,как пламени завиток,угасает вдали ее имя,и не вспомнит о ней никто.
Далеко — сквозь кусты олеандров,мимо зарослей дрока,и речных тамарисков,и олив при дороге,под луною этой рассветной —до твоих неприютных полей, недотрога!
ОБРЫВКИ БРЕДА, СНА И ЗАБЫТЬЯ
Перевод А. Гелескула
IПроклятье лихорадке!Морочит неотвязно —запутала все в мире,а мне бормочет: — Ясно!Масон{93}! Масон! — И башнипоплыли вкруговую.Пьют воробьи, трезвоня,прохладу дождевую.Проснись. О ясно, ясно!От сонных мало проку.Бык ночи шумно дышити тянется к порогу.Пришел я с новой розойна старое свиданье,и с розовой звездою,и с горечью в гортани.Как ясно! Инесилья,Лусия, Кармелита —не все равно? Три маскиединственного лика,и с деревом лимоннымв саду танцует липа.Все ясно, ясно, ясно!Кричит дозорный: — Слушай! —Тирли-тирли — в деревьях,гуль-гуль, гуль-гуль — над лужей.Рассветные цимбалывызванивают соло!Как ясно, ясно, ясно!
II…Над землею голой…
IIIСнежной крупой пыля,срывался навстречу ветер,и голой была земля.
И долго я брел по нейв потемках дубовой рощи —одна из ее теней.
Серебряной стаей стрелсквозь тучи прорвалось солнце.Я в белую даль смотрел.
И там, на краю дорог,она из забвенья встала.Я крикнуть хотел. Не смог.
IVВсе ясно, все так ясно!Построен для порядкаконвой. И лихорадкавсе спутала для страху.Но петлю — дворянину?Палач, веди на плаху!Масон, масон, ты дремлешь?Сейчас тебя не станет!..Сжимаются ручонки,и куклы балаганят.
—Тук-тук!.. Кого не взбесит?— Не здесь ли, ваша честь,невинного повесят?— Да, все в порядке. Здесь.
—О, боже, ну и голос!Как будто гвозди в стену!..Как лихорадит… Тихо!И публику — на сцену!Прекрасное решеньетруднейшего финала.Входите все, кто хочет!Кому там места мало?
—— Войдите!.. — Кто-то черный…И пятятся к стене…— Готовься, отлученный!— Сеньор палач! Вы мне?
—О ясно, ясно, ясно!На дыбу, ваша милость, —ребяческие игры,шарманка закрутилась.Но бритва гильотиныпо утренней прохладе…Скорей пеньковый галстукродимых перекладин!Гитары? Неуместны.Пойдут фаготы свитой.А где петух рассветный,печально знаменитый?Попами перепродан?Проснись!! Ты в санбенито{94}!!!
VБлагословение сну!Залихорадило звонкобубен луны, и зайчонкувпору плясать под луну.Свистнет зарянка — и вскоретронет заря вышину.И заиграет нагорьев голубизне небосвода,вторя охотничьей своре.Спи. О, свобода, свобода!
VIКак-то днем погожиму воды, где тропка,бросит тень ненужное прохожимдеревцо, там выросшее робко.Белый ствол и три листочка рядом,только три — зеленые в апреле,золотые перед листопадом.Как оно цветет? Не подсмотрели.А плоды? Им рады только дети.И растет оно на белом светеради птицы — перышек и пенья —той голубокрылой, что когда-тонавестила, как душа мгновеньяи залог свиданья, в час заката.
VIIО, как легко лететь, как небывалолегко лететь! Все сводится к тому,чтобы земля до ног не доставала.Лети! Лети! Распахивай тюрьму!
VIIIГде всюду небо, крылья ни к чему!..О, мысль удачна: придержав ногами,остановить земной круговороти раскрутить юлу наоборот —посмотрим, как пойдет она кругами,покуда не замрет,цветная и холодная, как лед,и — нет без ветра музыки — глухая.Ах, музыка, беда у нас одна!Поэт и рог — короткое дыханье…Не молкнут только Бог и тишина.
IXНо сорваться с высотэтой ночью безлуннойголовою в осотперед черной лагуной…
—— По бороде, ослизлой, как весло, —ты сам Харон{95}? — Свело с неглупым малым!— Одним из тех, кому не повезло.К реке твоей прибрел, к ее причалам,куда возврата нет. — Что привело?— Повесили. Цирюльник правил балом.— За что? — Забыл. (— Здесь память коротка.)— Тебе в один конец? — Наверняка.А можно в оба? — Да. Но не бесплатно.— Так в оба, ладно? — Ладно, да накладно…За это плата слишком велика.
XПройти, как Данте, огненные рвыс поводырем, как со звездой в зените!Рука в руке без путеводной нити!И луч в алмазе жгуч до синевы!Оставь надежду навсегда…{96} Входите.Нет! Нет! Благодарю, сначала вы.
—На мраморных арках цветные прожилки,сады в кипарисах, гербы на портале,проулки, развилки,зигзаги, спирали.«Ворота Былого». Уже заходили.Вновь «Лунная Арка». Входили в нее.«Сад Белых Сестер». Но довольно идиллий.«Ворота Забвенья». Да как угодилимы в эту дыру, где такое старье?
«Угол Любви»… Поворотим?— Быстро устал ты, певец!— Боже, и снова напротив«Дворик Разбитых Сердец»!
XI— Брови печальны и хмуры…Это она. — Безучастна,как восковые фигуры.
— Словно слепая в ночи…— К сердцу ее приникая,крикни ему: «Застучи!..»
—— Этот балкон так высок!— Заговори с ней! — На счастье…— Громче! —…хотя бы цветок…
Не отзовешься ты, свет мой?О, никогда, никогда!Луч не согреет рассветныйвечно холодного льда.
XIIДавно все ясно!.. Ладно.Любовь извечно стынет.И взгляда с ненаглядной,одной на ста балконах,не сводят сто влюбленныхна «Улице Парадной».Любовь — как перекрестокфасадами к бульвару,где шторы, шпоры, ссорыи пенье под гитару…Со мною неразлучнотетрадка с верхним ля.Звучит? — Глуха земля.И только небо звучно.— И снова вензеля?Куда мы? Створки, арки.Столетний реквизит…— На «Площадь Старой Парки».— На площади сквозит…— А там, на перекрестке,где вечно кутерьма,попа свели с умасмазливые подростки.Теперь в аду как дома,раскаянья вкусил,но все боится грома —того, что разразил…«Лампадное Подворье».— Темно. И вор на воре.— Перила и «СтенаОтчаянного». Браво!— Стучимся? Третий справа.— Манола? — Спит одна.Но встать уже не властна.— Все ясно! И так ясноглядит на труп луна.— Помолимся? — В дорогу!С ума сведут, ей-богу,бессонница и мрак —и без того все в мирезапутано. — …Всё так.И дважды два — четыре.
ПЕСНИ К ГИОМАР{97}
- Дом Бернарды Альбы - Федерико Гарсиа Лорка - Драматургия
- Арабская поэзия средних веков - Аль-Мухальхиль - Древневосточная литература
- Волшебный свет - Фернандо Мариас - Современная проза
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- А собаку я возьму себе - Алисия Хименес Бартлетт - Детектив