Испанские поэты XX века - Хуан Хименес
- Дата:20.06.2024
- Категория: Поэзия, Драматургия / Поэзия
- Название: Испанские поэты XX века
- Автор: Хуан Хименес
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ДНЕВНЫЕ РАЗДУМЬЯ
Перевод Ю. Петрова
Пока полыхает пальма,которую жжет закат,и вечер исполнен мира,и сад тишиной объят,и Гуадалавьяр{100} Валенсиюпоит водой, как брат,и в небе Аусиаса Марча{101}стройные башни стоят,и к морю река стремитсясквозь розы, сквозь их аромат,я о войне размышляю.Она, как железный град,верховья Дуэро хлещет —там колос на нивах смят,идет от Эстремадурыв этот лимонный сад,от серой Астурии — к морю,где воздух от света свят…Я думаю об Испании, проданной целиком, —от гор до гор, от рек до рек, от головы до пят.
ГОЛОС ИСПАНИИ
Перевод Л. Беринского
Интеллигенции Советской России
О Россия, благородная и святая Россия,тысячу раз благородная и святаяс тех пор, как ты скинула скипетр и державу,и вознесла над собой сверкающий серп и молот,слышишь ли с этих дальних высот плоскогорья,с этой земли со вздыбленными горами,словно огромными крыльямикаменнойсолнечной лиры,с темною, бурой равниной, зеленою нивой,гулкими реками, ясными побережьями,рощами черных дубов, золотистых лимонов,красной гвоздики и дрока —через вершины и через шумящие рекислышишь ли голос Испании?Грохочет война от моря до моря — но громчеголос, к тебе обращенный: «Россия! Сестра!»В дни этой ясной лазури и детского солнца.
* * *«Луна на краю небосклона…»
Перевод Ю. Петрова
Луна на краю небосклона,над апельсиновым садом,Венера так блещет, словнохрустальная птица рядом.
Берилл, золотистый, сонный,выходит из-за нагорья,фарфоровый, невесомыйдом средь тихого моря.
Весь сад темноте распахнут,и воды в покое добром,и только жасмином пахнет,лишь им, соловью подобным.
И кажется, тихо дремлетвойна, полыхавшая яро,покуда Валенсии землипьют воду Гуадалавьяра.
Валенсия стройных башен,Валенсия полночей нежных,где фиолетово море,где поле растет и дышит!Тебя и не видя даже,я вечно с тобою буду.
СОНЕТЫ
Весна
Перевод М. Самаева
Сильней войны, ее смертей и слез, —когда неловкою дрофой кренитсяв полете трехмоторный бомбовоз,чтоб снизиться над ветхой черепицей, —
твой труд, который жизнь полям принес,твой лист, что в почке тополя томится.На лед кровавый — след свинцовых гроз —с горы лавина чистых вод стремится.
Пока сирена воет, все грознейгудит гора и по морской равнинедым стелется, как хоровод теней, —
ты трудишься, не ведая унынья,и слышится мне острый звук твоейпастушьей скрипки, юная богиня.
Поэт вспоминает поля Сории
Перевод П. Грушко
То в небе — как стрела на крыльях лука,то долгоногой тенью у протока,то над развалистым гнездом из дрокана каждой башне — аист-закорюка!..
О Сория, ты накатила снова.Твое немое поле смотрит нынезеленый сон на каменной равнине,пречистый край, где кромка гор лилова.
Эй, бомбовоз, летящий в земли эти,ответь-ка мне: Дуэрское верховьевсе так же помнит о своем поэте,
почав свой романсеро цвета крови?Иль вновь гуляет Каин по планете?Ответь, оса, чье жало наготове?
Рассвет в Валенсии
Перевод Н. Горской
Этот мартовский ветер, — в морские глубиныустремившийся, — из закоулков; на клумбахвеликаны тюльпаны; и взлет голубиный,словно радуги вспышка; и огненным клубом
появляется солнце из огненной тени,чтобы свет расплескать по земле валенсийской…Молока, серебра и лазури кипенье,и белеющий парус — на море латинском!
О Валенсия, — нежное вешнее диво,край полей плодородных, деревьев лимонных, —я тебя воспеваю, как прежде, — счастливой,
ты в каналах поток усмирила бурливый,и в лагунах своих — старика Посейдона,и кентавра любви — в своих рощах зеленых.
Смерть раненого ребенка
Перевод Н. Горской
И снова ночью… Молотом тяжелымстучит озноб в горячие виски.…Ты видишь, мама, птицы в платье желтом!И черно-золотые мотыльки!
Усни, дитя… И мать склонилась ниже —как загасить огонь и чем помочь?..Ручонка жаркая, кроватка в нише.Лекарством и лавандой пахнет ночь.
А за окном луна висит, кругла,и где-то самолет незримыйкружит, и белизна легла на купола.
Ты спишь, мой маленький?.. В ответ натужный,короткий всхлип оконного стекла.И — стужа, стужа, стужа, стужа, стужа!
* * *«Меж нами — вал войны, морей бездонней…»{102}
Перевод П. Грушко
Меж нами — вал войны, морей бездонней.Из цветника глаза на море щурю…А ты, Гьомар, глядишь из-под ладонина море сухопутное — на бурю
Испании, чьи мрачные приливыподвластны лишь Камоэнсовой{103} лире.В разлуке нашей дни твои тоскливы.Мне без тебя так горько в этом мире…
Пришла война, любовь смертельно раня,и в целом мире горечь умиранья:в костре слепом, не греющем ладони,
в желанной сладости любви бесплодной,в навечно не раскрывшемся бутоне,отсеченном секирою холодной.
* * *«Вновь прошлое поет на той же ноте…»
Перевод П. Грушко
Вновь прошлое поет на той же ноте.Вновь музыка и солнце в щелях штор,плод золотой в окне — глядит в упор.Голубизна в сонливом водомете…
Севилья детства, плоть от нашей плоти!Родная, не забытая с тех пор!..Брат{104}, не дремли, еще не кончен спор —чьей стать ей суждено в конечном счете?
Насильнику-тевтону продал кто-тои алчущему мавру наш оплот,а римлянам — родных морей ворота!
Испуг и злость гнетут мой скорбный род.Он мнет оливки до седьмого пота,постится, жнет, поет и слезы льет!..
* * *«Испания, от моря и до моря…»
Перевод П. Грушко
Испания, от моря и до моряпростертая, как лира… Руки злые,окопы, рвы и щели фронтовыеведут через поля, холмы, нагорья.
В трусливой злобе отчий край позоря,дубы корчуют, гроздья золотыев давильнях мнут, колосья налитыежнут, на твоем взошедшие просторе.
Опять, мой скорбный край, опять страною,омытой ветром и морской волною,предатель помыкает! Все, что свято
во храмах божьих, канет в забытье!Все, что созрело, лишь цена и плата,все для гордыни и для дел ее!
* * *«Отчизна-мать, заступница святая…»
Перевод Ю. Петрова
Новому графу дону Хулиану{105}
Отчизна-мать, заступница святая,чью землю ныне затопило смертью,ты, дерево сухое здесь сажая,Всевышнего склоняешь к милосердью;
— Куда пойдет свершивший грех предатель?Где сыщет он убежище земное?Будь милосерд к изменнику, Создатель,в любви зачатый, он рожден был мною.
Он сын и твой. Лечи его отнынегорчайшим одиночеством в пустыне;пусть карой будет общее презренье,
пусть он в горах на дерево взберетсяи, вешаясь, свой смертный грех узреет —и ужас искупленьем обернется.
Бурьян
- Дом Бернарды Альбы - Федерико Гарсиа Лорка - Драматургия
- Арабская поэзия средних веков - Аль-Мухальхиль - Древневосточная литература
- Волшебный свет - Фернандо Мариас - Современная проза
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- А собаку я возьму себе - Алисия Хименес Бартлетт - Детектив