Форма входа
0/0
Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
- Дата:22.11.2024
- Категория: История / Публицистика
- Название: Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1
- Автор: Игал Халфин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин. Жанр: История / Публицистика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин:
Масштабный исследовательский проект Игала Халфина посвящен ключевому ритуалу большевизма – критическому анализу собственного «я», перековке личности с помощью коммунистической этики. Анализируя процесс этой специфической формы самопознания, отраженной в эго-документах эпохи, автор стремится понять, как стал возможен Большой террор и почему он был воспринят самими большевиками как нечто закономерное. Данная книга – вторая часть исследования, которая отличается от первой («Автобиографии большевизма») большим хронологическим охватом (повествование доходит вплоть до 1937 года) и основывается преимущественно на материалах сибирских архивов. Герои этой книги – оппозиционеры: рядовые коммунисты, крестьяне с партизанским опытом, подучившиеся рабочие, строители Кузбасса, затем исключенные из партии и заключенные в лагеря как троцкисты или зиновьевцы. С помощью их эго-документов и материалов контрольных комиссий 1920‑х годов Халфин прослеживает внутреннюю логику рассуждений будущих жертв Большого террора, а также те изменения в языке и картине мира, которые сопровождали политические и идеологические трансформации постреволюционной эпохи. Игал Халфин – профессор департамента истории Тель-Авивского университета, специалист по ранней советской истории, теории литературы и кино.
Читем онлайн Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
разве то единодушие, с которым приветствовали в этот день партию и правительство миллионы трудящихся, разве все это не есть доказательство того, что не только партия, но и класс рабочих, не только рабочий класс, но и трудовые слои крестьянства, не только трудовые слои крестьянства, но и вся армия, весь флот стоят горою за партию, за правительство, против оппозиции, против дезорганизаторов. (Продолжительные аплодисменты.) <…> Чем объяснить такое скандальное поражение оппозиции? Ведь никогда ни одна оппозиция в истории нашей партии, с тех пор, как большевики взяли власть, никогда такого скандального провала еще не терпела. Мы знаем оппозицию троцкистов в период Брестского мира. Тогда она имела за собой около одной четверти партии. Мы знаем оппозицию троцкистов в 1921 году, во время профсоюзной дискуссии. Тогда она имела за собой около восьмой части партии. Мы знаем оппозицию, так называемую «новую оппозицию», зиновьевско-каменевскую, на XIV съезде. Тогда она имела за собой всю делегацию Ленинграда. А теперь? Теперь оппозиция изолирована как никогда. Теперь она едва ли будет иметь хотя бы одного делегата на XV партийном съезде. (Продолжительные аплодисменты.) <…> Оппозиция оказалась кучкой оторвавшихся от жизни, кучкой оторвавшихся от революции интеллигентов, – вот где корень скандального провала оппозиции[1033].
В этом месте интересно сравнить выступления Карпова на контрольной комиссии в безнадежной (как это и выяснится позже) ситуации с поведением Троцкого, Зиновьева, Каменева в Ленинграде. Казалось бы, статусы и в партии, и в горизонтально устроенной, меритократической по своей природе оппозиции старого большевика Карпова и таких же старых большевиков из «вождей оппозиции» не так сильно отличаются. Как, заметим, и полемическая сила: в доступном нам тексте Карпов, возможно, менее теоретичен, чем Зиновьев, и менее ярок как оратор, чем Троцкий, но не менее убедителен. Сложно воспринимать цитируемое выше заседание контрольной комиссии с разбором дела Карпова как-то иначе, чем его символическую победу, а такие победы даже вождям оппозиции в 1927 году давались с большим трудом. «Вожди» с самого момента выхода из московского поезда в Ленинграде были подвержены своеобразным «эмоциональным качелям». Видя во встречающей их толпе своих соратников, через пару секунд они готовы были считать этих людей скопом провокаторами из ГПУ. Убедившись в том, что все сложнее (вождям было невдомек, что подавляющее большинство их аудитории – это не сторонники оппозиции и не ее противники, а просто зеваки, пришедшие своими глазами из любопытства посмотреть на знаменитых людей, о которых все судачат и которым скоро придется очень туго, – так ходят смотреть на пожар или железнодорожную катастрофу), вожди начали ездить с выступлениями по заводам. И там им виделись то огромные массы единомышленников, то полки косного человеческого материала, к которому не пробиться. Дело оппозиции в одну и ту же минуту в глазах «вождей» было и проиграно, и двигалось к победе – мы об этом читаем и у Троцкого, и у Виктора Сержа. Карпов был им прямой противоположностью, поэтому стоит задуматься: почему уже почти все проигравший вполне рядовой оппозиционер, который не мог всерьез рассчитывать на какие-то победы, столь спокоен и столь убедителен осенью 1927 года в сравнении со своим кумиром Троцким? Его превосходство, кажется, строилось просто на отказе от формального результата, который важен «вождям», но для него был недостижим. Для него не имели значения вопросы о большинстве и меньшинстве, Карпова сложно представить себе рассуждающим подробно об Англо-русском комитете, Гоминьдане и даже о стратегии партии в отношении кулака в деревне: все это для него должно было быть частным приложением к истине, которую он постиг в общем и от которой он не готов был отказаться. Всем своим существом Карпов как бы давал понять, что в оппозиции остро не хватает именно этой работы – формирования целостной оппозиционной этики, отказа от яростного преследования партийного большинства по вряд ли ключевым для самоощущения оппозиционеров вопросам. Карпов, выступая на контрольной комиссии, выглядел как один из немногих людей в оппозиции, готовый к серьезному, неконъюнктурному разговору с властью, и это должен был быть разговор о собственно природе действующей власти, о ее социальной опоре, о большевистских ценностях на десятый год революции. Иными словами, за границами отдельно взятого фрейма «опроса» или «заседания» Карпов видел структуры более масштабные. Но первыми не пренебрегал, поэтому и разговоры старался вести конкретно и по существу. Карпов выглядел как человек, остающийся в оппозиции, в состоянии борьбы с большинством, именно ради разрешения этих вопросов – а не ради захвата власти как основной цели, она для него была лишь одним из средств. К Троцкому это понимание, кажется, не придет никогда. К Зиновьеву и Каменеву – как мы увидим в дальнейших главах – придет, но в какой чудовищной форме и в какой жуткой логике! Карпов – представитель принципиально другого слоя, другой социальной культуры, парадоксально менее увлеченный марксистской мыслью в пользу левой общедемократической культуры. Не случайно партследователи с негодованием отвергали, например, его идею свободы печати и плюрализма в партийных газетах как принципиально несовместимую с учением о диктатуре пролетариата, но он хотел провозглашения истины больше, чем формальной победы. Оппозиция была действительно неоднородна, и исследование причин, по которой люди с очень разными убеждениями, ценностными установками, принятием стратегических и тактических границ действия могли объединяться друг с другом ради платформы, построенной, в сущности, на чисто конъюнктурных и ситуационных разногласиях (на что порой очень недоуменно указывали ей сторонники Секретариата ЦК, в конце концов обвиняя зиновьевцев и троцкистов сначала в «капризах», затем в «борьбе за власть ради власти», а позже и просто в шпионаже и представлении интересов чуждых классов, – и это для них было лучшее объяснение, чем версия «оппозиция готова пойти в тюрьму из‑за несогласия с темпами коллективизации»), требует от нас постоянного погружения в этический регистр большевизма.
Вызывающее, во многом дерзкое поведение Карпова на опросе в ноябре 1927 года станет немыслимым уже через месяц. Решения XV съезда дадут контрольным комиссиям в руки все карты. Как мы видели на сибирском материале, их разговор с инакомыслящими больше не будет соответствовать смысловой структуре ситуации «спора», а их язык станет языком трибунала. Еще до завершения прений на съезде, 10 декабря 1927 года, Карпова «за активную фракционную работу, направленную к подрыву единства партии» исключили из рядов ВКП(б)[1034].
Настало время вернуться к главней канве нашего повествования – истории оппозиции в Сибири, – держа, однако, в уме события в столицах: они чрезвычайно важны для понимания эволюции партийного дискурса. Перед нами не просто серия случаев: троцкисты в Москве, зиновьевцы в Ленинграде, децисты еще где-то. У городов был разный статус
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин бесплатно.
Похожие на Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин книги
- Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин - Публицистика
- Корни сталинского большевизма - Александр Пыжиков - История
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание
- "Фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Булаев Вадим - Попаданцы
- Как организовать исследовательский проект - Вадим Радаев - Прочая справочная литература
