Форма входа
0/0
Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
- Дата:22.11.2024
- Категория: История / Публицистика
- Название: Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1
- Автор: Игал Халфин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин. Жанр: История / Публицистика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин:
Масштабный исследовательский проект Игала Халфина посвящен ключевому ритуалу большевизма – критическому анализу собственного «я», перековке личности с помощью коммунистической этики. Анализируя процесс этой специфической формы самопознания, отраженной в эго-документах эпохи, автор стремится понять, как стал возможен Большой террор и почему он был воспринят самими большевиками как нечто закономерное. Данная книга – вторая часть исследования, которая отличается от первой («Автобиографии большевизма») большим хронологическим охватом (повествование доходит вплоть до 1937 года) и основывается преимущественно на материалах сибирских архивов. Герои этой книги – оппозиционеры: рядовые коммунисты, крестьяне с партизанским опытом, подучившиеся рабочие, строители Кузбасса, затем исключенные из партии и заключенные в лагеря как троцкисты или зиновьевцы. С помощью их эго-документов и материалов контрольных комиссий 1920‑х годов Халфин прослеживает внутреннюю логику рассуждений будущих жертв Большого террора, а также те изменения в языке и картине мира, которые сопровождали политические и идеологические трансформации постреволюционной эпохи. Игал Халфин – профессор департамента истории Тель-Авивского университета, специалист по ранней советской истории, теории литературы и кино.
Читем онлайн Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
чем когда-либо, оппозиционеры гордо позиционировали себя как жертвы. В то же время трудно отделаться от впечатления, что происходящее 7 ноября 1927 года было ритуализировано. Насилие все еще было больше жестом, чем действием, оно должно было считываться, истолковываться в первую очередь рабочим классом, за сердце которого шла борьба.
Всю сложность партийного дискурса этого времени наглядно демонстрируют события вокруг самоубийства Иоффе. Член РСДРП с конца 1890‑х годов, Адольф Абрамович Иоффе перешел к большевикам на VI партийном съезде (июль 1917 года) и был избран членом ЦК. Во время Октябрьского восстания Иоффе уже председатель Военно-революционного комитета, вскоре – глава российской делегации на мирных переговорах в Бресте в 1918‑м, в последующие годы – на дипломатической работе. Зять Троцкого и его личный секретарь, Иоффе застрелился 17 ноября 1927 года. «Моя смерть, – писал он в своем прощальном письме, – является протестом борца, который доведен до такого состояния, что никак и ничем иначе на такой позор (исключение Троцкого и Зиновьева из ЦК. – И. Х.) реагировать не может. Если позволено сравнивать великое с малым (самоубийство Иоффе. – И. Х.), то я сказал бы, что величайшей важности историческое событие – исключение Вас и Зиновьева из партии, – что неизбежно должно явиться началом термидорианского периода в нашей революции». Иоффе закончил свое ритуальное действие изъявлением надежды, что «умер недаром» и что партия опомнится[879]. Увидев на столе среди прочих бумаг пакет, содержащий письмо застрелившегося дипломата, сотрудники ОПГУ забрали его. Но бывшие при этом иностранные дипломаты вмешались: «Куда берете? Письмо ведь адресовано Троцкому». Пришлось письмо вручить адресату, и таким образом оно увидело свет[880].
Этот жест отчаяния имел огромный резонанс. Так, например, в типографии имени Володарского (Ленинград) в ноябре 1927 года обсуждались «слухи о том, что ЦК довел тов. Иоффе до смерти». Печатник Иван Спиридонович Алексеев обвинялся в «клевете» на основании того, что он заявил, что «ЦК не давал тов. Иоффе лечиться потому, что он был оппозиционер, и довел его до самоубийства». Алексеев «взбудоражил» участников собрания, «предложил почтить память тов. Иоффе вставанием». Так как он имел дерзость зачитать некоторые фразы письма Иоффе к Троцкому до официального партийного обсуждения, его шумно освистали и удалили с трибуны. «Что я сделал преступного, что сказал на собрании Комсомола, что ЦК отказал в лекарстве тов. Иоффе, что и побудило его застрелиться? – интересовался Алексеев. – Тов. Иоффе написал письмо Л. Д. Троцкому перед смертью и говорил, что ему необходимо уехать лечиться за границу, оставление же здесь равносильно смерти, и просил письмо опубликовать в печати». Кое-кто эти слова поддержал. «Называть оппозицию контрреволюционерами можно, а выступать с правдой – считают антипартийным поступком, – заявил Чадаев. – Выходит, правду в партии говорить не дадут. Смерть тов. Иоффе есть политический протест против зажима в партии». Другие были более осторожны: «можно быть критиком, но забегать вперед ЦК не годится. Мы надеемся на свой ЦК и узнаем от него об этом письме»[881].
Слушатель Института красной профессуры Николай Григорьевич Колмаков по приезде в Томск рассказал Кутузову, с какой помпой предавали тело Иоффе земле[882]. Ритуал похорон имел длинную историю в революционном движении, и народу пришло много[883]. Были Каменев, Троцкий, Милютин и др. Толпа прорвала милицейскую линию. По воспоминаниям дочери Иоффе, сталинцы, желая избежать массовых демонстраций, постарались произвести церемонию погребения тихо. Демонстрации, однако, не удалось избежать[884]. Оппозиция, как вспоминал Павлов, «через свою сеть успела предупредить своих сторонников, около полутора-двух тысяч преимущественно учащейся молодежи приняли участие в похоронах»[885]. Траурная процессия шла от Наркоминдела по Лубянской площади мимо Большого театра и Московского университета по Пречистенке к Новодевичьему монастырю. Ритуальные правила соблюдались. «Гроб был установлен на траурной колеснице, запряженной тройкой лошадей. На крышке гроба лежало много венков, среди которых были венки от Советского правительства и Наркоминдела, от родных и от группы членов Центрального Комитета партии. Всеобщее внимание привлекал к себе небольшой венок с алой лентой, на которой было написано: „От беспартийных Троцкого и Зиновьева“»[886].
Вернемся к воспоминаниям Виктора Сержа: «Время от времени в толпе раздавались выкрики: „Позор убийцам Иоффе!“, „Позор сталинским душителям революции!“. <…> Высокий, с заостренным профилем, в кепке, подняв воротник легкого пальто, Троцкий шел рядом с Иваном Никитичем Смирновым, худощавым и светловолосым, все еще наркомом почт и телеграфа, и Христианом Раковским». Когда процессия достигла Новодевичьего кладбища, конная милиция, выдвинувшись вперед, преградила дорогу. Представители ЦК объявили, что «доступ к могиле могут иметь только ближайшие родственники и друзья покойника, остальные могут расходиться». Гроб, колыхаясь, двинулся вперед. Пропустив его, конница снова сомкнулась. Сапронов прошел по рядам: «Спокойно, товарищи, не будем поддаваться на провокации <…> Преграды обойдем». «Один из руководителей восстания 1917 года организовывал теперь скорбную баталию перед воротами кладбища» – так полуиронически-полутрагически комментировал Виктор Серж. После нескольких минут тишины, «зарычав, толпа ринулась вперед, отбросила нескольких лошадей с их всадниками и широким потоком устремилась вслед за гробом в кладбищенские ворота. Сделав вид, как будто ничего не случилось, милиция спешилась и осталась у кладбищенских ворот, пассивно наблюдая за движущимся мимо людским потоком. Гроб с телом покойника был поставлен на узкий и высокий стол у открытой могилы».
Член Президиума ЦКК А. С. Енукидзе открыл траурный митинг. Вслед за ним на трибуну поднялся секретарь Краснопресненского райкома партии М. Н. Рютин. По воспоминаниям оппозиционера А. И. Боярчикова, выступление этого члена правительственной похоронной комиссии не вписывалось в ритуал, «было похоже на провокационный вызов всем нам, присутствовавшим». Пока Рютин уверял, что в «смерти А. А. Иоффе виновна вся оппозиция», негодование было более-менее молчаливым. Когда же Рютин воскликнул, что Троцкий пророчит «сумерки революции», кладбище огласилось криками протеста: «Не смейте! Замолчите!»[887]; «„Доло-о-ой!“ – послышались отовсюду гневные возгласы»[888]. Рютин выступал очень неудачно, рассказывал Колмаков Кутузову в Томске: «Публика ему шикала»[889]. Свою речь, встреченную аплодисментами, Троцкий закончил возгласом: «Под знаменем Маркса и Ленина клянемся до конца сохранить верность революции и рабочему классу <…> – Клянемся! – подняв кверху руки, громогласно ответили тысячи присутствующих»[890].
Когда оппозиционеров преследовали, это придавало им оттенок лиминальной сакральности, подразумевающей одновременно униженность, лишение всех статусов и святость. Этого поборники большинства ЦК боялись больше всего. С исключением из партии так долго тянули именно ради того, чтобы не создавать «оппозицию святых». Оппозиционер верил, что защищал самое нужное. Он органически не мог кривить душой, оппортунистически приспособляться к взглядам, которые считал неверными, все время оставаясь дисциплинированным членом партии. К самоубийству, считали в оппозиции, Иоффе подтолкнуло ощущение беспомощности и
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин бесплатно.
Похожие на Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин книги
- Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин - Публицистика
- Корни сталинского большевизма - Александр Пыжиков - История
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание
- "Фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Булаев Вадим - Попаданцы
- Как организовать исследовательский проект - Вадим Радаев - Прочая справочная литература
