Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - Георгий Иосифович Чернявский
- Дата:10.08.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / История
- Название: Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века
- Автор: Георгий Иосифович Чернявский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В известных нам материалах нет никакого следа того, предпринял ли Рязанов какие-то меры и, если таковые были предприняты, дали ли они результаты. Скорее всего, ценные бумаги, в том числе материалы декабристов и первой марксистской группы России под руководством болгарина Димитра Благоева (1883 г.), так и пропали в чекистском хламе.
Из писем Николаевского Рязанову видно, насколько активно и разнопланово устанавливались контакты и проводились разыскные действия. 11 декабря 1924 г. Борис Иванович писал: «Вдова австрийского историка Л. Гартмана продает библиотеку своего покойного мужа. В этой библиотеке очень хорошее собрание книг о французской революции, причем Гартман, собирая ее, особенно интересовался социальным движением. Кроме отдела французской революции у Гартмана огромное собрание книг и документов по Средневековью и по эпохе Возрождения, главным образом в Италии. Может быть, этот последний раздел заинтересует Коммунистическую] академию»[341].
5 января 1925 г. Николаевский сообщал о неудаче: в одном из антикварных магазинов было обнаружено письмо Маркса дочери (какой именно, не сообщалось). Однако пока решался вопрос о его приобретении, документ уже был продан в США. В связи с этим Николаевский предлагал «на будущее время дать мне общее указание на случай возможных некоторых писем Маркса и Энгельса в антиквариатах (я предполагаю в ближайшие дни обследовать их все); я считал наиболее целесообразным предоставление мне права самому делать на мой риск покупки в пределах небольших сумм (до 50, например, марок); вещи же более ценные я мог бы резервировать на неделю небольшими задатками – 5–7 марок»[342].
В этом же письме сообщалось об обнаружении в одной из берлинских библиотек экземпляра книги Энгельса «Анти-Дюринг» с карандашными пометами самого Энгельса. Все эти пометы были добросовестно скопированы и отправлены вместе с письмом.
20 февраля того же года Николаевский информировал своего адресата об архиве А.И. Герцена, находившемся у его вдовы. «Там имеется большая пачка писем Г.А. Лопатина к Н.П. Огареву и Герцена из Лондона в 1870–1872 гг. Очень много интересного о Марксе и делах Интернационала вообще. Архив почти не использован. А там целые клады»[343].
В ноябре 1924 г. между распорядителем Архива Маркса и Энгельса Эдуардом Бернштейном (тем самым германским социал-демократом, который в конце XIX в. выступил с «ревизией», то есть пересмотром, устаревших положений марксизма, за что был проклят правоверными догматиками) и Николаевским, при участии представителей Правления СДПГ А. Брауна и Р. Гильфердинга, был подписан договор. По договору ИМЭ получал право на издание документального наследия Маркса и Энгельса, в том числе на публикацию полного собрания их сочинений на языках оригинала.
Работа была огромной. В архивных фондах хранились десятки тысяч рукописей, в том числе составлявшие многие сотни страниц. Несколько ранее, 28 октября, Правление Социал-демократической партии Германии приняло решение о предоставлении Николаевскому права работать с документацией ее архива, причем для оказания ему помощи был выделен компетентный сотрудник[344]. Последнее, впрочем, осталось только на словах, ибо никакой реальной поддержки от партийного архивиста, который не очень-то разбирался в фондах, не было.
С утра до ночи трудился Николаевский, лишь иногда используя помощь почти случайных доброхотов, систематизируя, каталогизируя и описывая материалы, которые рассматривались в СССР как имевшие исключительное значение. Николаевскому удалось договориться с представителями германской социал-демократии и с руководством ее архива о фотокопировании документов. Возникали, правда, многочисленные бюрократические и технические трудности, которые приходилось преодолевать иногда с нарушением существующих в Германии норм и правил, что было не так банально. Он писал в ИМЭ в начале января 1924 г.:
«Все еще не закончившиеся праздничные каникулы сильно тормозят выполнение Ваших поручений. В особенности это сказывается на фотографировании. Фотографич[еское] отделение Yorwärts’a[345] берется выполнить заказ не ранее 3 недель – это, конечно, совершенно неприемлемый срок. Я уже снесся с др[угими] фотографиями, там может быть готово в несколько дней, но до 5.1 я связан, т. к. без А. Брауна я не могу поставить вопрос о выдаче рукописей из архива: как Вы знаете, А. Браун уполномочен Vorstand’ом[346] вести эти дела; выдача рукописей делается в прямое нарушение постановлений Yorstand’a, и если это будет сделано без А. Брауна, то он, несомненно, будет очень недоволен. Поэтому я решил дождаться его приезда»[347].
Через некоторое время на советские деньги была даже создана специальная лаборатория с современным оборудованием, позволявшим сравнительно быстро изготавливать фотокопии (свыше 100 листов в час, что для нашего времени, конечно, кажется скоростью черепахи). Борис, однако, был вполне удовлетворен работой фотографии, считал, что она работает великолепно[348].
В течение трех с лишним лет Николаевский регулярно вел эту работу, изучая и отбирая документы, отвозя рукописи во Франкфурт, где размещалась лаборатория (очевидно, там ее было дешевле содержать) и забирая готовые копии, чтобы затем переправить их в Москву. Надо, правда, сказать, что в некоторых случаях разрешения на копирование документов из социал-демократического архива не предоставлялись, причем обычно без каких-либо вразумительных обоснований. Связано это было, по всей видимости, со стремлением социал-демократических функционеров продемонстрировать, кто хозяин в доме. О своих непростых отношениях с руководством социал-демократического архива Николаевский информировал Рязанова и попросил как-то задобрить немецких архивистов, в частности курировавшего архив А. Брауна:
«Если Институт пойдет навстречу Брауну, то, по моему мнению, следует предложить Partei-archiv’y что-нибудь из имеющихся у Вас дубликатов иностранных изданий. Книги на русском языке в глазах Брауна и др[угих] для архива обуза. Всякое же предложение книг немецких и особенно французских (кот[орых] в архиве сравнительно мало) будет встречено очень сочувственно. Из русских изданий немцам будут интересны только собрания иллюстраций, особенно портретов… на эти последние имеется большой спрос для всякого рода изданий, думаю, что и Институту будет не трудно достать такие альбомы. Хорошо было бы также предложить к[акие]-н[ибудь] фотографии тех рукописей М[аркса] и Э[нгельса], которых нет в архиве герм[анской] с[оциал]-д[емократии], – пусть их будет очень мало, важен сам факт получения их, ибо тогда Б[раун] будет иметь возможность говорить, что он тоже [что-то] получил. Я полагаю, что Институт во всяком случае мог бы дать снимки тех вещей, кот[орые] им уже опубликованы, напр[имер], черновик письма М[аркса] к Засулич, писем М[аркса] к немцам и т. д.»[349]
Очевидно, что Николаевский стремился разными способами продемонстрировать не только свое собственное желание, но и стремление ИМЭ наладить конструктивное сотрудничество с германскими архивистами. Это стремление находило сочувственный отклик в Москве далеко не
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Танковые сражения 1939-1945 гг. - Фридрих Вильгельм Меллентин - Биографии и Мемуары
- Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине - Александр Шубин - История
- Н В Гоголь, Повести, Предисловие - Владимир Набоков - Русская классическая проза