Парадокс Тесея - Анна Баснер
- Дата:10.07.2025
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Парадокс Тесея
- Автор: Анна Баснер
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кто-то поднимался по лестнице. Лиля тоже услышала надсадное кряхтенье и трясущимися руками свернула холст.
В дверном проеме, распространяя слезоточивый дурман немытого и нестираного, возник бомж – патлатый, со вздувшимся лицом утопленника и бордовым буем вместо носа. Одежда его, прежде состоявшая из вещей различных (в нательном отрепье опознавались свитер, жилетка, тренировочные штаны), за годы мытарств слилась расцветкой и формой во что-то плачевно однородное.
– Вы мне тут только не натопчите, – по-хозяйски просипел бездомный, показав слякотную пасть с испорченными зубами.
Нельсон инстинктивно отпрянул, ища глазами давешнюю балясину.
– Простите, пожалуйста, мы вам помешали? – спросила Лиля. – Вы здесь живете?
Какого хрена? Вопреки всем ожиданиям она приблизилась к убогому персонажу. Попыталась разговорить, но бомж, застенчиво представившийся Женечкой, на вопросы отвечал односложно (зато трезво, чего не предвещала вдрызг испитая физиономия). О себе сообщил немного. Он и впрямь воспринимал себя временным распорядителем особняка, своего рода сторожем и домовым. Попенял, расхрипевшись, на неряшливых визитеров – шатались намедни, натоптали.
Нельсон на всякий случай загородил собой место сорванного кронштейна: дырка в стене могла свести на нет миролюбие инфернального мажордома. Ему, однако, было не до того – с проспекта донеслась тяжелозвонкая конская рысь. Бродяга занервничал – водянистые глаза вылезли из орбит, подбородок задергался. Он успокоился, лишь когда автомобильное движение заглушило медный стук копыт.
Лиля возобновила расспросы – чего бы Женечка хотел, есть ли у него документы. Узнав, что тот по собственному желанию сторожит особняк, потому что любит труд и готов работать «хоть двадцать четыре часа, да хтош вонючего возьмет», посоветовала обратиться в благотворительное учреждение «Уголок» на Моховой.
– Там можно помыться, постричься. Койку дадут вам. И бесплатно помогут документы восстановить. Проконсультируют, как найти работу.
Бомж Женечка к рекомендации отнесся с недоверием – видно, привык ожидать от посторонних не участия, а проблем. Но Лиля как-то сумела его убедить.
– А на хозяйстве-то хтош останется, если я уйду?
– Мы, – откликнулся Нельсон. И рассказал, что они затеяли сделать с залом.
Женечка оттянул гуммозной пятерней нагрудный кармашек жилетки. Корка сохлого гноя на тыльной стороне его кисти навевала ассоциации с колонией подводных организмов, наросших на древнем волнорезе.
– Нате, так вам сподручнее будет. А окно заколотите. Мне нечем было.
Подавив непроизвольный спазм отвращения, Нельсон принял Женечкин дар – липкий ключ от входной двери, к которому прилагались устные наставления по дому.
Едва бродяга убрался, уложив кое-какое имущество в клетчатую сумку на визгливых колесиках, Нельсон шлепнул себя ладонью по макушке:
– Как?.. Почему? Ты два часа тому назад утверждала, что бомжи уничтожают памятники…
– Не бомжи, а арендаторы. Бездомные способствуют – это факт, но чаще всего по неосторожности или по пьяни. Неумышленно. Люди лишились дома и ищут ночлег. Я волонтерила в «Уголке» прошлым летом, так получилось. Раздавала суп, чай. Знаешь, что меня поразило больше всего? Я сваливала на личную ответственность бездомных, на их жизненный выбор. Но многие оказываются на улице по стечению обстоятельств, глупому и бесчеловечному. Из-за чужой подлости и своей мягкотелости. Это тоже факт. Подруга моя, которая попросила помочь на раздаче, увидела среди посетителей столовой своего бывшего педиатра. Мошенники развели на квартиру. Не веришь? И такое случается. А потом мыкаются, как вот Женечка, без понятия, куда им податься. Кому они нужны, без документов. В Питере, в отличие от других городов, известно куда и кому.
Выговорилась и поникла. Довольно болтовни на сегодня. Нельсон приобнял Лилю и повел к выходу.
Глава шестая
В прихожей на Жуковского пахло нафталином, кабачковыми оладьями и – чуть-чуть – кошачьими метками. Шикарный хвост Каспарова обвился шелком вокруг голени, мешая Лиле расстегнуть сапог. Она почесала подвижную спинку – шерстяные колтуны на ощупь напоминали войлок.
– Ну-ка отстань от нашей девочки, – шуганула кота Софья Дмитриевна. – Лиля, вот ваши тапочки, – удовлетворенно кивнула. – С размером угадала.
Велюровая обувка была новой – из правого тапка еще торчал жесткий ус от бирки. Лиля что-то благодарно пролепетала. Опять стушевалась до немоты от особенного к ней отношения – как и в прошлый раз, в день знакомства, когда мама Нельсона торжественно выдала ей персональную кружку, предварительно проверив сосуд с тщанием инспектора санэпиднадзора. Понятно, почему – искала керамические фаллосы, результаты непристойного сыновьего творчества.
Нельсон все никак не мог разуться: чертыхаясь, теребил окаменевший клубочек шнурка. Ленился нормально завязывать – засовывал узлы прямо в ботинки – и на тебе, пожалуйста. Не зная, куда себя деть, Лиля вежливо разглядывала меховую манжету дубленки, висевшей в коридоре, несмотря на неподходящий сезон. Небольшая вешалка была навьючена куртками и пальто, как терпеливый ослик. С хранением обуви обстояло не лучше: утконосые сапожки со стоптанными каблучками повалились на раздавленные штиблеты (наверняка на них порой наступали в сутолоке), к ним приткнулась пара заслуженных туфель-работяг – их чубарые стельки совсем отслоились.
Софья Дмитриевна обратилась к сыну:
– Точно чаю не попьете?
– Ага, мам, мы ненадолго. Савва здесь? – Лиле до сих пор резало слух то, как фамильярно Нельсон называл уважаемого преподавателя истории искусств.
Надушенный доцент уже выплыл из комнат, такой же бестелесный и чрезмерно изысканный, как и шлейф его одеколона. Аристократизма Савелия Петровича не умаляла даже мелкая промашка – застегнутый не на ту пуговицу воротник сорочки.
– Софья Дмитриевна, супруг вас просит подойти, – возвестил он. – И зачем я вам, друзья мои, понадобился? – будучи ниже Нельсона на полголовы, искусствовед тем не менее взирал на него сверху вниз из-под вальяжно опущенных век.
– Соня, я сейчас сам себя подстригу, и тебе не понравится, – долетел из кухни нетерпеливый голос.
– Нашел цирюльника, леший! – закатила глаза Софья Дмитриевна. – На юбилей собирается. Вы тут как-нибудь сами, хорошо? – и засеменила вглубь квартиры к мужу.
Нельсон затворил дверь, пропустив Лилю и Савелия Петровича в свою комнату – герметично зашторенную берлогу с низким лежбищем без покрывала, застеленным трогательным (из-за узора в душистый горошек) измятым бельем. Пока Лиля бережно доставала холст из тубуса, он доложил преподавателю о бальном зале и нечаянно вскрытом тайнике.
– Что-то вы такое рассказываете, как бы выразиться потактичней… – протянул искусствовед, раздвигая усталые портьеры, и запнулся при виде распростертого полотна, – невероятное.
Нахмурившись, Савелий Петрович навис над столом. Сканировал холст рентгеновским взглядом, пожевывал тонкие, бескровные, как виноградный жмых, губы. Не произнеся ни слова, выскочил из комнаты, через мгновение ворвался назад, сжимая кожаный футляр с очками. Включал-выключал лампу, по-разному подсвечивая мазок, затем повелительно потряс в сторону Лили мобильным телефоном, процедив: «Фонарик». Заставил Нельсона подробнее повторить, откуда взялась находка, выспросил все про газеты, в которые она была обернута. Заново припал к картине и принялся скрупулезно исследовать монограмму в правом нижнем углу.
– То, что я вам намерен сообщить, сугубо конфиденциально, – заявил искусствовед, покончив с осмотром.
Лиля по-школярски встрепенулась. Савелий Петрович взглянул на нее поверх черепаховой оправы. Блуждающие глаза его горели, точно голубоватые огни, которые зажигаются по велению болотных духов над спрятанным в трясине кладом. А что, подумалось Лиле, Петербург в конце концов – та еще топь.
– У меня есть веские, но не абсолютные основания полагать, что данный холст принадлежит кисти Прыгина, сиречь Евсеевой. Несомненно, то самое мышление. А уж техника, сводчатая форма верха, имитация донца прялки! Двухуровневая композиция, видите, музыканты условно в верхнем ярусе, а стол с блюдами – внизу. Тоже городецкие мотивы… Это я вам говорю как составитель каталога-резоне и автор монографии о Евсеевой. Детища, не увидавшего свет, – ввернул искусствовед, скорбно обвиснув ртом. – Но без изучения провенанса и химико-технологического анализа мое знаточеское чутье остается субъективным мнением. Митя, ежели я тебя правильно понял, вам требуется помощь с архивами. Так вот, я поучаствую. Мне, сам понимаешь, нужно получить ответы относительно происхождения полотна. Его описание нигде не попадалось, ни в письмах, ни в мемуарах. Но, может, после целенаправленных поисков я смогу что-то установить о владельцах… Начну с особняка.
– Но если это и вправду работа Прыгина тире Евсеевой, – Нельсон подергал себя за истрепанную, словно из джута свитую, бородку, – сколько же она стоит?
Спросил, потупясь: опасался ненароком оскорбить преподавателя приземленным финансовым интересом. В обществе ментора Нельсон становился на диво обходительным, совсем не таким, как с отцом и матерью.
Савелий Петрович, однако, отозвался моментально – вероятно, сам уже прикинул сумму:
– Около ста
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Записки электрика, или Собаки и люди. Фрагмент романа - Денис Ядров - Прочий юмор / Юмористическая проза
- Поймать Тень - Кира Стрельникова - Любовно-фантастические романы
- Предназначенная (СИ) - Полина Чупахина - Любовно-фантастические романы
- Герои людоящеров (фрагмент) - Маруяма Куганэ - Прочее