Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы - Аттила Йожеф
- Дата:27.10.2025
- Категория: Классическая проза / Поэзия / О войне / Русская классическая проза
- Название: Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы
- Автор: Аттила Йожеф
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Не будет капитал владыкой».
— А что, все как надо! — улыбнулся про себя Герё. — Понимает народ толк в деле.
Двумя этажами выше из окна на людей смотрел Максимильен Бертье и думал о том же.
«В Иври бы не сделали лучше», — кисло бурчал он. — «Как видно, и здесь кое-чему научились».
— А звезда? — причитал за его спиной Печи-Пухер. — Что будет со звездой, месье Бертье? Не будем же мы работать под сенью красной звезды?
Бертье пожал плечами и криво улыбнулся.
— Привыкнете, месье Пухер… быстро…
Оставшись один в кабинете, он вызвал секретаршу. И тотчас начал диктовать письмо в адрес дирекции треста. Он просил освободить его от занимаемой должности.
Герё запустил станок. Но едва перед ним поднялся стружечный дым, как кто-то тронул его за плечо.
Возле него стоял старик с головой ежиком, который несколько дней назад окликнул его в коридоре. Старик попросил огонька и узкими глазами с хитрецой, как и тогда, глянул на него.
— Для первого шага неплохо, — кивнул он. — Для первого шага, товарищ…
Он пальцем дотронулся до шапки и вернулся к своему станку.
Перевод Е. Тумаркиной.
Золтан Молнар
ВСТУПЛЕНИЕ В ДОЛЖНОСТЬ
Когда теперь, много лет спустя, я вспоминаю об этом дне, мне кажется, что было что-то смешное и вместе с тем трогательное в том, как я стоял, один-одинешенек, с потрепанным портфелем подмышкой, перед огромным заводским корпусом и, заломив шапку, горделиво окидывал взглядом это здание, как бы сопоставляя его размеры с задачей, вставшей передо мной.
Была пасха, сияло весеннее солнечное утро, а шустрые ветерки разносили по городу запахи весны.
Может статься, что мне попытаются помешать, что кто-нибудь сказал дирекции и мое появление не явится для них полной неожиданностью. Размышляя таким образом, я постоял еще немного, пересчитывая окна главного здания.
Ну, вперед, Балаж!
Я выдал себя за рассыльного. Привратник все равно не хотел пропускать меня, но я ошарашил его: «Бросьте ваши глупости, мне некогда!» — и бросился вверх по лестнице, не обращая внимания на крики, раздавшиеся за моей спиной.
Я вежливо постучался в большие двустворчатые двери директорского кабинета. Не получив ответа, открыл дверь и увидел невысокую, некрасивую секретаршу в очках, с лицом, усеянным веснушками. Она ни за что на свете не хотела пропустить меня, даже когда узнала, кто я такой и зачем явился. Не знаю, показался ли я ей сумасшедшим или авантюристом, но только она никак не могла поверить, что я новый директор завода. Откровенно говоря, и для меня это было довольно странно, но я был вынужден настаивать на своем.
— Говорить такие вещи?! Я вас попрошу… — она строго посмотрела на меня и неодобрительно покачала головой.
Но я лишь кротко улыбнулся:
— Вы что, собственно говоря, думаете? Может, если вы сейчас меня не пропустите, я уйду и не возьму на себя руководство заводом? И этот завод будет единственным ненационализированным предприятием и останется его владельцу только потому, что вы его защитили?
Она, наверное, думала что-либо в этом роде, потому что нажала на кнопку звонка, желая, очевидно, выпроводить меня с помощью служителя.
Я шагнул к двери; она одним прыжком преградила мне дорогу, но моя рука была уже на ручке двери, и ей оставалось только или вцепиться в меня или примириться с тем, что я все-таки войду в кабинет ее хозяина.
Тому, что директор тоже не понял моих объяснений, я уже не удивился. Он уставился на меня ничего не понимающим взглядом.
— Что вам нужно? Как? Что это, черт побери!
Собственно, его вопросы были обращены даже не ко мне, а к растерявшейся секретарше, которая, ломая руки, стояла на пороге кабинета.
— Простите, но я… я ничего не могла сделать, только грубое насилие…
Со своей точки зрения она была права, и я даже кивнул, подтверждая ее слова.
Директор был одного возраста со мной, только более лысый. Он походил на меня и по своему сложению, крепкий, коренастый и с виду довольно экспансивный.
Я спокойно стоял у его письменного стола, обеими руками придерживая портфель, и ждал, пока они успокоятся. Бегло осмотрел комнату: коричневые дубовые панели, гравюры, старинная картина, на которой изображен завод, каким он был, должно быть, лет пятьдесят назад. Тяжелые портьеры, толстый ковер и в особенности картина с заводским пейзажем олицетворяли такую уверенность и непоколебимость, что я сразу понял, сколь естественно его возмущение. Кроме того, они, должно быть, просто не успели здраво оценить обстановку.
— Я не желаю принимать во внимание подобные бумажки! — с достоинством заявил директор, оттолкнув от себя документ, выданный мне, вообще-то говоря, самой высокой инстанцией. Он очень старался сохранить чувство собственного достоинства, которое, казалось, приросло к нему, как эмаль к кастрюле. Я решил постучать по нему немножко. Кроме того, разбирало любопытство, что он за птица, и я решил продолжить разговор.
— Господин директор, — обратился я к нему, выпрямившись и придав своему лицу примерно такое же выражение, что и у него, — наше развивающееся по пути народной демократии государство, как и следовало ожидать, с сегодняшнего дня национализировало крупные промышленные предприятия. Были назначены новые директора. Сюда, например, послан я. Что касается лично меня, то это назначение, можно сказать, совершенная случайность. Но если случай привел меня сюда, то я вынужден призвать вас не чинить препятствий в выполнении порученных мне обязанностей.
Последние слова я произнес достаточно выразительно, и нельзя сказать, чтобы они не возымели действия.
— Подобные угрозы для меня не новость, — ответил он, — но меня вы не запугаете.
Он достал связку ключей и, полуобернувшись, вставил один из них в дверцу возвышавшегося за его спиной массивного сейфа.
— Я далек от того, чтобы угрожать, — ответил я с изысканной вежливостью. — Просто я хотел бы, чтобы мы оба приняли во внимание наши исторические роли! Вам придется встать и уйти, а я займу ваше место и приступлю к выполнению возложенных на меня задач.
Он все еще сидел, не желая уступать мне места.
У меня мелькнула мысль, не схватить ли его за жилетку и не встряхнуть ли слегка, может быть, тогда он скорее поймет неотвратимость процесса исторического развития. Но я взял себя в руки, вытащил кисет и начал скручивать цигарку; я курил специальную смесь, состоявшую из табаков трех сортов. Своему собеседнику я тоже предложил табаку.
— А вы, оказывается, не лишены чувства юмора, — сказал он и посмотрел на меня, высоко подняв брови.
— Конечно, — подтвердил я, — я готов
- Сказки народов мира - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Прочее
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Холодный крематорий. Голод и надежда в Освенциме - Йожеф Дебрецени - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Пути и вехи. Русское литературоведение в двадцатом веке - Димитрий Сегал - Языкознание
- Собирается буря - Уильям Нэйпир - Историческая проза