Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы - Аттила Йожеф
- Дата:27.10.2025
- Категория: Классическая проза / Поэзия / О войне / Русская классическая проза
- Название: Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы
- Автор: Аттила Йожеф
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Экран мечты и линза веры
мне открывают светлой эры
величественный вид —
и перед радостной картиной,
как дикаря перед машиной,
меня трясёт, знобит…
Не схож я с пращуром косматым:
мне служат реки, служит атом,
я штурм небес веду, —
и всё ж перед грядущим веком
с неандертальским человеком
стою в одном ряду.
В моём сознанье нет кумира, —
со сложным механизмом мира
неплохо я знаком.
Но, как ни ярки, ни богаты
минут, секунд моих караты,
умру я бедняком…
Я день за днём и год за годом
наполню, словно соты мёдом,
нектаром бытия.
Но чтобы счесть земные клады
и переплыть моря отрады,
мала вся жизнь моя.
Да, всё богаче поколенья!
Но в этом же — их обедненье.
Земля разбег берёт —
и твой восторг острей занозы,
и подступают к горлу слёзы,
когда глядишь вперёд.
К чему моих усилий крохи? —
их захлестнёт поток эпохи…
И всё ж мой долг таков:
служить всем людям, всей вселенной,
чтоб лился жизни свет нетленный
в даль будущих веков.
Перевод В. Корчагина.
Бориш Палотаи
ГРОЗА
Кати радостным вихрем влетела в барак. Словно невесомыми шагами, хотя на ногах ее были тяжелые сапоги.
— С чего это ты так сияешь? — спросила Илуш, подозрительно вглядываясь в ее оживленное, раскрасневшееся лицо.
— Пальто! — Она размахивала свертком, и большой бумажный пакет вызывающе шелестел. Ее мгновенно обступили, и даже тетушка Бойтар, с самоотверженностью хорошей хозяйки поджаривавшая лук для паприкаша, тотчас же обернулась к ней.
— Купила?
Кати уже развязала веревку, но все еще не решалась развернуть пакет, словно желая нарочно растянуть минуты ожидания.
— Оно бежевое… Нет, пожалуй, коричневое. И воротник застегивается, — возбужденно тараторила она.
Илуш вырвала пакет у нее из рук.
— Показывай скорее, чего ты тут объясняешь.
Наконец, пальто было извлечено из свертка. Кати встряхнула его и погладила материю. Склонив голову на бок, она вытянула руки, чтобы рассмотреть пальто издали, потом поднесла его совсем близко к глазам и все расправляла, разглаживала пальцами.
— Вот оно какое!
— Надевай же, дай посмотрю, как оно на тебе сидит!
Круглолицая блондинка Шари, учившаяся на механика, даже помяла подол пальто в кулаке.
— Хорошая ткань, стоило ради этого копить, и фасон модный.
Она надела пальто и крутилась перед оконным стеклом, рассматривая себя в нем, как в зеркале.
— Ну, ладно тебе, ты-то чего примеряешь! — прикрикнула на нее Илуш. Кати обеими руками схватила пальто.
— Сейчас примерю, только помоюсь сперва и приведу в порядок волосы. Чтобы все было в порядке…
Она опять думала о том, что не давало ей покоя с той минуты, как она отсчитала кассиру семь сотенных. Год назад в эту пору, когда она склонилась над маленькой речкой, в воде отразилась лохматая маленькая деревенская девчонка, с худых бедер которой все время сползала юбка, как она ни затягивала поясок. Концы косичек Кати завязывала шнурком, а если он терялся, закручивала прядкой волос, — ведь другой шнурок находился не сразу. А когда соседская Рози собрала в тощий узелок свои вещички и уехала в Дунапентеле[3], она неизвестно откуда набралась храбрости и неожиданно объявила бабушке: «Я тоже хочу уехать. Мне башмаки нужны… и пальто…»
— Задам я тебе башмаки… пальто, — проворчала бабушка и замахала руками, отгоняя мух. Чуть было и Кати не попало.
Она приехала сюда в одной ситцевой юбчонке, а уже близилась осень, утренний ветер больно обжигал ее голые ноги, и когда она остановилась перед гудящим транспортером, то не знала, отчего все ее тело покрылось мурашками: от этого ли противного, щиплющего утреннего ветра или оттого, что все кругом было таким огромным, шумным, и каждую минуту что-то происходило, и она чувствовала себя такой маленькой, как захваченная потоком ореховая скорлупа. Она не плакала только потому, что всегда кругом были люди. И что бы она ответила, если бы ее спросили, о чем она грустит. По правде говоря, она и сама не отдавала себе в этом отчета. Она трепетала при мысли о том, когда же она научится столько кирпичей грузить на тележку, чтобы выполнить норму на сто процентов. И сколько лопат земли нужно перебросать, чтоб вышел один кубометр. И для чего нужны все эти пыхтящие, скрежещущие машины, мимо которых Кати старалась прошмыгнуть поскорее, низко опустив голову и поводя плечами.
Впервые положив деньги на дно коробки из-под мыла, она прятала их даже от себя, не смея верить, что уже откладывает на пальто и на башмаки. А сейчас пальто — вот оно, у нее в руках. То самое, которое она себе присмотрела. И ведь Кати ни в чем себе особенно не отказывала, она даже пополнела, и юбка уже вполне держится на бедрах, даже тесновата стала.
— Ну, чего там возиться, надевай уж скорей! — прервала ее мысли Илуш, но она решила сделать так, как задумала: вымыться с головы до ног, уложить косы вокруг головы и только тогда показаться девчатам в пальто — пусть смотрят…
Она поставила кастрюлю, приготовила таз и душистое мыло, а в голове уже бродили мысли о воскресенье. Если поехать в этом чудесном пальто и коричневых башмаках в деревню, пожалуй, и не узнали бы ее.
«Да вы только посмотрите, уж не Кати ли Резак это?» — подталкивали бы соседки локтями друг дружку, а она бы еще подтянулась. «Да, конечно, это же маленькая Резак! Небось подцепила себе богатого кавалера, не иначе», — затрясла бы подбородком тетушка Ишпанкаи, а Кати обрезала бы ее: «Ну, конечно, кавалер! Да с такой длинной шеей, что вы и не видывали. На него во-от как смотреть снизу надо! Вот какого приручила, чтоб хорошо заработать!»
Тетушка Ишпанкаи заморгала бы глазами, разинула бы рот от удивления, а ее три толстушки-дочери облепили бы ее, как мухи мед: «Так кто же твой кавалер?»
Тут бы она уж рассмеялась! — «Подъемный кран да транспортер… С ними я спуталась! Подъемный кран — мой кавалер!» — И расхохоталась бы во все горло до боли в животе.
— Что с тобой, стоишь одна и ржешь? — спросила тетушка Бойтар, и только тогда Кати заметила, что смеется так, будто на самом деле перед ней стоит тетка Ишпанкаи.
И к свадьбе нельзя было бы готовиться
- Сказки народов мира - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Прочее
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Холодный крематорий. Голод и надежда в Освенциме - Йожеф Дебрецени - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Пути и вехи. Русское литературоведение в двадцатом веке - Димитрий Сегал - Языкознание
- Собирается буря - Уильям Нэйпир - Историческая проза