Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы - Аттила Йожеф
- Дата:27.10.2025
- Категория: Классическая проза / Поэзия / О войне / Русская классическая проза
- Название: Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы
- Автор: Аттила Йожеф
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маркуш, глядя вдаль, сказал:
— Я уже стар.
— Вы будете моим заместителем.
— Устал я, сынок.
— И вы против меня?
Старый тирпак чокнулся с ним.
— Я-то понимаю, что ты хочешь новый мир здесь построить.
— Ну и что?
— Одному невозможно.
Тери принесла и еды. Глядел на нее Ласло Чер и очень хотел, чтобы они его приняли к себе.
— Примите меня к себе.
Маркуш промолчал, девушка тоже, они, видно, не совсем поняли его просьбу.
— Знаете, сколько во мне силы?
— Человеческие слова тоже нужны, — сказал старик. — Не только решать за людей, но и обсуждать с ними дела, сынок!
— О, господи, — воскликнул Чер, — я по горло сыт обсуждениями.
Он хотел лишь одного: любыми средствами сделаться для них своим. Он очень желал этого. Побыстрее. Он захотел, чтобы Тери проводила его. Стояла темная ночь.
— Если б ты была со мной, — сказал он девушке, — и отец бы твой со мной был. Полностью.
— Я и так с вами, — смеясь произнесла Тери.
Ласло Чер думал о том, что всегда любил ее черные глаза. И еще думал о том, что необходим свершившийся факт, и тогда он станет для них совсем своим.
— Лучше пойти домой огородами, — сказал он.
— Ну и идите.
— Покажи дорогу.
Они дошли до ворот сада, Тери открыла маленькую калитку и выпустила его. Чер сдавленным голосом спросил:
— Есть здесь тропинка?
— У омета, — ответила девушка.
— Покажи.
Тери, съежившись, дошла до скирды.
— Отсюда прямо на берег канала выйдете.
Чер схватил ее за талию, закрыл своими губами ее рот, упрямо стиснул, так, что девушка и трепыхнуться не могла. Он ощущал ее тонкое, мягкое тело. Тогда он вспомнил, что думал о ней. Будто она всего лишь маленький лягушонок.
— Лягушоночек.
Девушка плакала.
— Маленький лягушоночек, — повторил он. — Не бойся ничего. Я на тебе женюсь.
Рано утром он вскочил на коня и поспешил обратно к старому тирпаку, чтобы попросить отдать за него Тери. По дороге его попыталась задержать жена Котуна, но он не остановился. Он очень торопился, хотел застать дома Маркуша.
На дворе хутора пищали голодные куры. Настойчиво хрюкали две свиньи. Чер пощелкал по решетчатой дверке крыльца и прошел прямо в комнату. Маркуш сидел у стола, словно и не вставал из-за него с самого вечера. Перед ним стояло вино.
— Тери? — спросил Чер.
— Ушла.
— Куда?
— В городе у нее тетка живет.
— Когда вернется?
Старик взглянул на него налитыми кровью глазами.
— Она не вернется.
— Как так не вернется?
— Будет работать на табачной фабрике.
Ласло Чер, сломленный, сидел на стуле и думал, что теперь делать? Надо сказать, что он хочет жениться на Тери, что ему это очень нужно и поскорее, тогда, быть может, все станет на место. Но он лишь смог проговорить:
— Совет не выдаст ей разрешения на работу в городе. Это точно. Я запрещу. Поняли?
Старый тирпак пил.
«Надо бы сказать, что я хочу жениться на Тери, — думал Чер. — Но ведь здесь ее нет!»
Он встал и ушел.
Старика он не видел долго. На поле тот почти не заглядывал. Если иногда и встречал его, старик всегда был пьян. А ведь я хотел жениться на его дочери, думал Чер, и это им плохо?
В уезде он получил дисциплинарное взыскание, после этого решил поискать Тери. Дом он нашел, но его не впустили. Он стал стучать кулаком по окну, но и тогда его не пустили. Идти ему было некуда, он отправился в корчму и там очень много выпил. Так помнится ему, что тогда он впервые напился пьяным.
Летом, когда огороды начали приносить доход, он заказал черенки яблонь. После молотьбы приказал возить навоз на холмы, готовить почву для плодовых деревьев. Но наступила осень, а работы не были закончены. Прибыли черенки, их пришлось убрать в амбар.
Люди жались друг к другу, шептались о чем-то. Когда вблизи появлялся Ласло Чер, шарахались в стороны. Что сделать, думал он, чтобы они держались ко мне ближе.
А может вся беда в том, что хутора очень далеко расположены?
Он хлопотал о строительном материале, взял к себе мать, чтобы люди видели: он тоже хочет поселиться в деревне. Туда надо переселить всех. Чтобы они были рядом с ним и забыли хутора, и увидели электрический свет.
Впервые за много времени он созвал собрание.
— Надо заказать строительный материал, — сказал он. — Будем строить дома в деревне. Если на это даже уйдет весь годовой доход, и тогда мы выгадаем. Если придется взять кредит, все равно мы только выгадаем. Трудности мы переборем, вот увидите. Я только спрашиваю, в каком темпе производить переселение. Высказывайтесь.
Стояла тишина.
Люди глядели на него, и была тишина.
— Высказывайтесь, — снова произнес он.
Молчали долго. Потом встал Матяш Фодор:
— Я предлагаю снять с председателей Ласло Чера. И предлагаю выбрать председателем Андраша Маркуша.
Чер улыбался и не хотел верить.
— Ну, тирпаки, — продолжал Фодор, — кто согласен, поднимите руку.
Матяш Фодор рехнулся, подумал Чер.
— Боитесь? — спросил Фодор.
Руки поднялись. Весь зал заполнили поднятые руки. Ласло Чер ничего не видел, кроме поднятых рук.
— Чего вы хотите? — тихо спросил он.
Люди молчали. Только Матяш Фодор снова заговорил:
— Андраш Маркуш — председатель. А вы спускайтесь-ка отсюда.
— Почему? — спросил Чер.
Ответа не было, они только глядели на него.
Он спустился с подмостков и, словно не в себе, пошел по рядам, все время повторяя:
— Почему?
Люди глядели на него со страхом. И не отвечали.
— Я хотел, чтоб здесь расцвел райский сад.
Те, кто сидел с краю, отодвигались от него, словно боясь, что он прикоснется к ним. Он смотрел, за что бы ухватиться?
— Я поеду в уезд, — сказал он.
В конце зала стояла жена Марцелла Котуна.
— Я поеду с тобой, — шепнула она.
Но он оттолкнул ее от себя.
— В уезд поеду, — повторил он.
Едва выйдя на улицу, он понял, что не смеет ехать в уезд. Не смеет глянуть в глаза Менюшу Киселу. Он услышал за собой быстрые шаги.
А ведь надо куда-то пойти, подумал он, где-то сказать, что я хотел добра, хотел устроить здесь рай, может хоть где-то меня поймут?
Тот, кто шел следом, окликнул его:
— Обернись! Не хочу протыкать тебя со спины.
Он повернулся, сначала даже не разглядев, кто стоит перед ним, но потом по странной пьяной походке узнал старого тирпака.
— Вынь-ка нож, сынок, — произнес окутанный сумраком человек. — Не ходи уж ты в уезд.
Рука Ласло Чера двигалась очень медленно.
— Вынул?
— Да.
— Защищайся.
Вдруг Чер почувствовал, что рука
- Сказки народов мира - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Прочее
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Холодный крематорий. Голод и надежда в Освенциме - Йожеф Дебрецени - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Пути и вехи. Русское литературоведение в двадцатом веке - Димитрий Сегал - Языкознание
- Собирается буря - Уильям Нэйпир - Историческая проза