Испанские поэты XX века - Хуан Хименес
- Дата:20.06.2024
- Категория: Поэзия, Драматургия / Поэзия
- Название: Испанские поэты XX века
- Автор: Хуан Хименес
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ПРЕСТУПНИК
Перевод Ю. Петрова
Подсудимый, бледный, с кожей гладкойи со взглядом злым, как пламя, дерзким,несовместным с кроткою повадкойи с обличьем детским.
Он привык, пока он был семинаристом,вниз глядеть, как бы потупив очи долуиль молитвенник читая с рвеньем истым.
Повторявший: «Пресвятой Марии слава!Ей, заступнице за грешников, осанна!»,получивший степень бакалавра,совершил он, в ожиданье сана,
злодеянье гнусное. Устал онзаниматься текстами святыми,и ему внезапно жалко сталолет минувших, отданных латыни.
Он влюбился в девушку — и грознострасть хмельная в парне забродила,словно сок янтарный спелых гроздьев,и жестокость в сердце пробудила.
Мать с отцом приснились: увидал онв отсвете очажных красных углейстариков с землей и капиталом,работяг с крестьянской кожей смуглой.
О, наследство! Белый цвет на вишняхи орешник — сад семейный, старый,золотой поток с полей пшеничных,до краев заполнивший амбары!
И топор он вспомнил — острый, тяжкий,на стене висевший, — тот, что груботело дерева рубил с оттяжкойи дровами делал ветви дуба…
· · · · · · · · · · · ·
Пред убийцей — траура суровейодеянья судей важных,и одной чертой чернеют бровихмурых простолюдинов-присяжных.
Адвокат ораторствует страстно,в такт стуча по кафедре рукою,писарь гонит строчку за строкою,прокурор же, протокол листая,слушает защиту безучастно,выспренние речи презирая,стекла золотых очков усталокончиками пальцев протирая.
Юный ворон бредит снисхожденьем.«Парня вздернут» — так считает пристав.А народ, сырье для казней, с вожделеньемждет, чтоб злу досталось от юристов.
ОСЕННИЙ РАССВЕТ
Перевод В. Андреева
Хулио Ромеро де Торресу
Эта долгая дорога,серый камень сьерры дикой,в стороне, неподалеку —черные быки. И снова: дрок, бурьян и ежевика.
От росы все тяжелеестебли трав. И над рекоютополиная аллеяузкой лентой золотою.
Гор далеких фиолетовкрай неровный, сквозь кусты —первый слабый луч рассвета.Остромордые борзые — в нетерпенье быстроты.
В ПОЕЗДЕ
Перевод Н. Горской
Снова поезд, снова дорога.(Третий класс, как всегда,жестковато — ну что ж, не беда.)Багажа у меня немного.По ночам не тянет ко сну,порой лишь слегка вздремну.А днем я считаю мосты,пробегающие кусты,сна — ни в одном глазу.Еду и радость с собой везу.Уезжать… это счастье ни с чем не сравнимо,Лондон, Мадрид — все города хороши,если ты проезжаешь мимо,а приедешь — и ничего для души.Мечты и дорога… Сизый дымок…Не от дыма ли в горле комок?Раньше все было иначе —путешествовали на кляче.А осел? — Понятливей нет скотинки —знает все камушки, все тропинки.Платформы, пути, города…Куда мы все едем? и приедем — куда?..Монахиня против меня — до чего же красива!На диво!…Ты, страдая, к надежде пришлаи обрелаэту тихую ясность чела.На тебя снизошла благодать,ты вручила душу и телогосподу, ибо не захотеламатерью грешников стать.Но ты неизменнопо-матерински нежна,так будь же благословенна,девственная жена!Я любуюсь дивным лицомпод полотняным чепцом.Щеки — желтые лилии —когда-то алыми были,но цветенью воследпламя тебя обожгло,и теперь, пылая светло,ты — свет, негасимый свет…Если бы всем прекрасным девицам,подобно тебе, захотелось укрытьсяза монастырской стеной!..А невеста моя — о, жалость! —рассталась со мнойи с сыном цирюльника обвенчалась.Дорога, дорога… Равномерно и четкоколеса стучат и скрипят тормоза.У паровоза кашель — открылась чахотка.В небе зарницы — видно, будет гроза.
ЛЕТНЯЯ НОЧЬ
Перевод А. Гелескула
Красиво и светло сегодня ночью.Погашенные рано,стоят дома на площади стариннойоткрытыми балконами к фонтану.В раздвинутом квадратетемнеет тис, и каменные скамьикладут на белый гравийгустые тени ровными мазками.На черной башне светятся куранты,за ней луна отбрасывает тени.И я пересекаю старый горододин, как привиденье.
ПОЛЯ СОРИИ
Перевод М. Самаева
IСуровая сорийская земля.Как бы в раздумье, по пригоркам серым,лугам уже зеленым и холмам,по голым сьеррамвесна проходит, маргариткив траву роняя.
Земля не оживает, спят поля.Апрель, а все еще спина Монкайо{50}покрыта снегом.Прохожий шарфом прикрывает рот,и, в длинный плащ завернутый, с собакой,пастух за стадом медленно бредет.
IIВот пашни лоскутками бурой шерсти,сад, пчельник; между пепельных утесов,на клочьях темной зелени белея,пасется стадо мериносов.Все это на Аркадию похожеиз снов, какие в детстве снятся.Вдали, на придорожных тополях,негибкие еще, как бы курятсязеленым паром ветки — это листья.А по краям и склонам балокоделась белым цветом ежевика,и голубеют крапинки фиалок.
IIIХолмисто поле, и дорогинеторопливых путников скрывают;лишь вдалеке на серых мулахфигурки их плебейские всплываютпод тучами и пятнами ложатсяна золотистый холст заката.Но если поглядеть вокруг с горы,со скал, где в гнездах прячутся орлята, —там, под обвалом стали и кармина,на серебре долин свинец холмов,и все обрамлено лиловой сьерройпод шапкой розовеющих снегов.
IVНа сумеречном небе силуэты…Начало осени. В одной упряжкедва медленных вола бредут по склонухолма; их головы, черны и тяжки,пригнулись под ярмом. Между их шейсплетенная из тростника и дрокакорзина — колыбель младенца.За упряжью, склонившись одиноко,идет крестьянин, а за ним женав распахнутые борозды бросаетотсвечивающие семена.Под тучей, глыбящейся, пламенея,в зеленом сумраке заката, тенистановятся все у́же и длиннее.
VСнег. Дверь трактира приоткрыта в поле.За нею видно пламя очагаи котелок, где закипает олья.А над полями все метет пурга.Январский ветер, злобный и унылый,пытается скрутить в бараний рогснег, падающий, словно на могилу,на белизну равнины и дорог.Седой старик, покашливая глухои сгорбившись, сидит перед огнем.Порой вздыхая, сучит шерсть старуха,с ней рядом внучка занята шитьем.Был сын у стариков, пастух; пустилсяон в дальний путь однажды, да в пургуночной порой с тропы, наверно, сбился,и сьерра погребла его в снегу.У очага пустует табуретка.Лоб старика в морщинах — как корадревесная, — а меж бровей отметка,похожая на след от топора.Старуха смотрит в поле, словно сыназаслышав приближающийся шаг.Но и дорога и поля пустынны.Метель не унимается никак.А девочка, обкусывая нитки,перед собой вдруг видит вешний луг:гудят шмели, белеют маргариткии слышен щебет птиц и смех подруг.
VIСория, где зимы хмуры,голова Эстремадуры.Над Дуэро спят стариннойсерой крепости руины.Город с ветхими стенами,с почерневшими домами!
Мертвый город феодалов,егерей, солдат, порталовсо щитами,ста фамилий благородных;город тощих и голодныхпсов с поджатыми хвостами,что снуют по закоулкамсонным,а ночами вторят гулкимзавыванием воронам.
Вот часы на консисториибьют. И снова ночь безгласна.Дочь земли кастильской, Сория,под луной ты так прекрасна!
VIIПосеребренные холмы,лиловый скальник, пепельные глыбы,через которые Дуэро чертитсвои лукообразные изгибы,плешины сьерры, белые дороги,дубы нагие, тополя в низине,вдоль побережья, вечера земливоинственной и сокровенной, ныневы — грусть моя, которая и естьлюбовь, вы у меня в груди, полясорийские, где скал не перечесть,где словно спят в преддверии зимыутесов пепельные глыбы,посеребренные холмы.
VIIIВновь в золоте я вижу тополядорогой, что идет над берегамиДуэро, от Сан-Поло к Сан-Сатурьо{51},за древними сорийскими стенами,оплотомземли кастильской против Арагона.
Речные тополя — подует ветер,и зазвучат сухие кроны,аккомпанируя волне.Я вижу на стволах клейменыхинициалы — это имена,и цифры — даты встреч влюбленных.Вчера лишь, тополя любви, вы пели,наполненные соловьями,а завтра, словно лира, изогнетесьпод пряными весенними ветрами.Вас, тополя, глядящие в Дуэро,который волны медленные катит,я в сердце уношу, и вы со мнойпребудете, покуда жизни хватит.
IXСо мною, Сория, твои поля,тишь вечеров и синий контур сьерры,речные тополя — зеленый сонтвоей земли, земли скупой и серой,и острая, щемящая тоскастаринных башен, улочек пустынных.
Навек все это в душу мне запало.Иль поднялось из недр ее глубинных?Народ Нумансии{52}, хранящий бога,как христиане первые хранили,пусть солнца свет твою омоет душуи радость даст тебе и изобилье.
ЗЕМЛЯ АЛЬВАРГОНСАЛЕСА{53}
- Дом Бернарды Альбы - Федерико Гарсиа Лорка - Драматургия
- Арабская поэзия средних веков - Аль-Мухальхиль - Древневосточная литература
- Волшебный свет - Фернандо Мариас - Современная проза
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- А собаку я возьму себе - Алисия Хименес Бартлетт - Детектив