Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - Георгий Иосифович Чернявский
- Дата:10.08.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / История
- Название: Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века
- Автор: Георгий Иосифович Чернявский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Филиал Амстердамского института. Переговоры с Бухариным
Политической публицистикой Борис Иванович занимался с энтузиазмом, тщательнейшим образом анализируя скудные материалы, которые оказывались в его распоряжении. Но еще большее его внимание привлекала работа в качестве руководителя парижского филиала Амстердамского Международного института социальной истории (МИСИ). Этот институт был основан в 1935 г. известным историком Николаасом Постюмусом как место хранения и изучения документов, касающихся истории общественных движений, в частности рабочих и социалистических организаций. Деятельность института финансировалась страховой компанией «Де Централе», близкой к социал-демократическому движению. МИСИ стал активно собирать документы по всей Европе, причем особо важными приобретениями считались документы Маркса – Энгельса и архивы и библиотеки российских общественных и политических деятелей, находившихся в эмиграции.
Работа Николаевского для института оказалась исключительно важной. На средства, предоставленные институтом, он снял помещение на улице Мишле, где проводил целые дни, разбирая документы и отвлекаясь только для того, чтобы встретиться с лицами, у которых он надеялся получить новые материалы. Первое время помощь ему оказывала Лилия (Лола, Леля) Яковлевна Эстрина (урожденная Гинзбург) – супруга известного меньшевика Соломона Ефимовича Эстрина, от которого она, впрочем, отдалилась. В прошлом активная саратовская социал-демократка, эмигрировавшая в Берлин и переехавшая затем в Париж, Л. Эстрина работала секретарем парижского филиала Амстердамского института, приводя в порядок поступавшие туда коллекции.
Вскоре, однако, Эстрина увлеклась взглядами Троцкого и, познакомившись с его сыном Л.Л. Седовым, издававшим в Париже «Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)», отказалась от своей работы в филиале и целиком сосредоточилась на делах, связанных с выходом русскоязычного журнала международной «коммунистической оппозиции большевиков-ленинцев». Знакомство Эстриной с Николаевским, однако, послужило нитью, связавшей с Николаевским Троцкого, когда, с одной стороны, встал вопрос о сохранении части архива Троцкого, а с другой – Троцкому потребовались научные консультации Николаевского[554].
Официальный пост представителя Амстердамского института в Париже дал Николаевскому возможность установить деловые отношения с авторитетными научными учреждениями и деятелями. Он смог наиболее целесообразно распорядиться документами вывезенного им германского архива. Сначала этот архив находился в здании, принадлежавшем Международной федерации профсоюзов, затем договорились о переводе его в Эколь Нормаль – авторитетнейший парижский университет, основанный еще в 1794 г. Решение было принято помощником директора этого учебного заведения молодым социологом Раймоном Ароном, будущим редактором газеты «Фигаро» и одним из создателей теории индустриального общества и конвергенции капитализма и социализма. В конце концов правление германской социал-демократии, находившееся в эмиграции, при посредничестве Николаевского заключило соглашение с МИСИ, и в 1938 г. Борис Иванович все эти материалы переправил туда[555].
Этому, однако, предшествовали напряженные и оказавшиеся безрезультатными переговоры с советской стороной. Следует сказать, что, руководя эмигрантским архивным центром, Борис Иванович считал необходимым сделать все от него зависящее, чтобы российская документация, а также коллекции документов Маркса и Энгельса оказались в СССР. На это возлагались тем большие надежды, что к бумагам, фактическим попечителем которых он являлся, вновь проявила интерес советская сторона. Образованный в 1931 г. объединенный Институт Маркса – Энгельса – Ленина при ЦК ВКП(б), разумеется, с санкции ЦК, вступил в переговоры с Николаевским, рассматривая его в качестве возможного посредника с западными социалистами.
Летом 1933 г. французские газеты сообщали о предстоящем обмене историческими документами между СССР и Францией. Москву интересовало наследие Маркса и Энгельса, за которое советское правительство готово было отдать французской стороне находившиеся в советских архивах документы, касающиеся Наполеона Бонапарта. Можно предполагать, формулировки французских газет были не слишком точны, ибо государственные учреждения Франции архивом Маркса и Энгельса не располагали; они могли в лучшем случае выступить посредниками в переговорах между Москвой и германскими социал-демократами, находившимися в эмиграции. О вывозе архивов из Берлина в Париж Москва, разумеется, узнала от самого Николаевского. Однако в тот момент переговоры, проходившие, возможно, по дипломатическим каналам, к успеху не привели.
В апреле 1934 г. к архиву СДПГ проявил интерес МИСИ. Об этом сразу стало известно в Москве, и, видимо, снова благодаря Николаевскому. В ответ ИМЭЛ предложил Николаевскому организовать продажу архива Маркса – Энгельса и других документов за значительную сумму Советскому Союзу. Как альтернативное решение советское правительство предложило рассмотреть вопрос о возможности передачи всех документов на депозитарное хранение в Москву, за что находившийся в Праге Заграничный центр СДПГ должен был получить от советской стороны крупную беспроцентную ссуду.
Эти переговоры также не получили развития, хотя Николаевский, к которому обращались в качестве эксперта, считал продажу целесообразной, предлагая попросить за архивы 200–250 тысяч долларов. Лидеры германских социал-демократов решили пока архив не продавать, и документы были переданы на хранение во французский филиал МИСИ, и в 1935 г. советская сторона обратилась к Николаевскому с предложением вступить в переговоры о продаже архивов уже с Международным институтом социальной истории, являвшимся их фактическим хозяином. Советские предложения были переданы эмигрантскому руководству СДПГ[556], рассмотрены немцами и их французскими коллегами и в целом приняты. Главные соображения немецкой стороны были финансовые. Как вспоминала Л.О. Дан, «у немецких с[оциал]-д[емократов] и в мыслях не было передавать архив «на сохранение» в Москву, но мысль о возможности продать этот архив показалась им соблазнительной, тем более что непривычная эмигрантская жизнь, организованная на широкую ногу, с бюро, с многочисленными (на эмигрантский масштаб) служащими, изданиями и т. д. требовала больших средств, а вывезено было их, кажется, не очень много».
Одновременно возник вопрос о продаже в СССР русских эмигрантских архивов, причем Заграничная делегация РСДРП, со своей стороны согласившаяся на переговоры с советским правительством, выделила для участия в них Николаевского и наиболее просоветски настроенного меньшевика Дана.
В эмигрантских кругах шли бурные прения по поводу того, какую сумму затребовать за документы. Называлась цифра 6 миллионов франков (примерно 150 тысяч долларов по тогдашнему курсу), затем 8 миллионов франков. Николаевскому даже сообщили, что советская сторона не просто заинтересована в приобретении архива, но что будто бы этим делом занимается сам Сталин. Дело дошло до того, что некоторые эмигранты решили выдвинуть еще и политические условия. Абрамович предлагал, например, поставить вопрос об освобождении осужденных меньшевистских деятелей С.О. Ежова-Цедербаума (брата Ю.О. Мартова), E.Л. Бройдо и некоторых других. На этом фоне директор ИМЭЛ Владимир Викторович Адоратский обратился 29 января 1936 г. к Сталину со следующим письмом:
«Сов. секретно.
Товарищ Сталин,
Прилагаю при сем проект договора о покупке архива Маркса и Энгельса и опись главной части документов архива Германской социал-демократии. Согласно предложению продавцов, мы покупаем в оригиналах всё, что написано рукой Маркса и Энгельса, остальное в фотокопиях. Мы же, со своей стороны, настаиваем на передаче нам в оригиналах всех документов, кои перечислены в нашем проекте договора, в пункте 1-м.
Вношу предложение:
1. Назначить цену за архив в пределах 5 миллионов французских франков (около 400 000 золотых
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Танковые сражения 1939-1945 гг. - Фридрих Вильгельм Меллентин - Биографии и Мемуары
- Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине - Александр Шубин - История
- Н В Гоголь, Повести, Предисловие - Владимир Набоков - Русская классическая проза