Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - Георгий Иосифович Чернявский
- Дата:10.08.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / История
- Название: Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века
- Автор: Георгий Иосифович Чернявский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта обширная цитата – поистине перл оторванности от реалий. У Николаевского, разумеется, тоже было много наивных и догматичных суждений. Но Югов несравненно превзошел его, полагая, что советские колхозы могут принимать самостоятельные решения, без «давления» государства.
К тезисам Николаевский внес важную поправку, четко выражавшую его позицию в аграрном вопросе и содержащую осуждение коллективизации:
«Считая, что проведение политики на указанных выше основах возможно только при наличии действительной самодеятельности крестьянства, РСДРП требует установления в деревне демократического самоуправления и свободы политических и иных объединений крестьянства».
Эта поправка была отвергнута. За нее голосовали четыре человека, из чего можно заключить, что предложение Бориса Ивановича поддержали только трое правых, и даже оставшиеся два центриста выступили против.
Расширенное заседание Заграничной делегации утвердило тезисы, в основу которых легли предложения левых.
Как видно из всего хода прений, позиции Николаевского все более отходили от установок Дана и его группы, которые никак не могли осознать ту тривиальную истину, что ни о какой социалистической демократии в СССР говорить не приходилось, что у них на родине сформировалась тоталитарная система, никак не укладывавшаяся в привычные марксистские догмы. Николаевский все больше сближался с Аронсоном и другими правыми, предостерегавшими от «иллюзорной ориентации на демократическую эволюцию советского строя и на соглашение с частями коммунистической партии»[527].
В очередной раз вопрос о новой ориентации обсуждался на ряде заседаний Загранделегации осенью и зимой 1935 г. На этих заседаниях укрепился союз Николаевского с правой фракцией. Он выдвинул емкую формулу подчинения тактики социалистических партий интересам ведения войны против фашизма, понимая, таким образом, что приход Гитлера означает быстрое приближение новой мировой войны. Большинство правых и центристов присоединились к его точке зрения. Правда, и тут приняты были все же тезисы Ф.И. Дана, в которых выдвигался утопический взгляд на новую войну как решительную схватку между фашизмом и социализмом, а не между фашизмом и демократией. Дан призывал «демократический социализм» в случае войны объединиться вокруг СССР[528].
Тем не менее дальнейший ход развития мировых событий привел к общей переориентации меньшевистского руководства, вопреки позиции Дана, от которого все более отчуждались. Сближение Абрамовича, Далина, Николаевского с Аронсоном в Загранделегации, с непартийными меньшевиками, считавшими себя последователями Плеханова, привлечение в «Социалистический вестник» С. Ивановича (Португейза), который издавал в Париже свой журнал «Заря», носивший непримиримо антибольшевистский и антисталинский характер, – все это привело к фактическому уходу Дана из организованного эмигрантского меньшевистского движения. Позже он стал издавать журнал «Новый путь», фактически создав свою сепаратную группу, постепенно приобретшую прокоммунистические черты. Заграничная же делегация сплотилась в результате усилий Николаевского и его союзников на правоцентристских позициях.
Николаевский оставался социал-демократом, сохранявшим верность марксистской традиции в ее классическом облике, который преданно охраняли партии Социалистического рабочего интернационала. Николаевский не был сектантом, поддерживал ровные отношения с эмигрантами других политических убеждений (за исключением крайних правых, например, тех, кто сотрудничал с фашистами или нацистами). Он не пренебрегал случаем помочь владельцам частных архивов разобраться с бесконечными бумагами и участвовал в разборе и сохранении архива журнала «Современные записки», который выпускался в Париже группой эсеров (В.В. Руднев, И.И. Фондаминский-Бунаков, А.И. Гуковский, Н.Д. Авксентьев, М.В. Вишняк)[529]. В последние годы существования журнала, 1938–1940 гг., Николаевский даже опубликовал там три материала, правда подчеркнуто неполитического характера[530].
Со снисходительной усмешкой Николаевский рассматривал возню правых эмигрантских организаций, деятельность Лиги Обера, выступления А.И. Гучкова и других бывших консервативных политиков. Когда Гуль сообщил Николаевскому, что Гучков просит у него рукопись только что написанной Гулем книги о Дзержинском, «великий следопыт» Николаевский, по словам Гуля, ответил: «Это он для Лиги Обера». Действительно, для Бориса Ивановича Лига Обера «была немного «контрой». Для Гуля – нет. Он «дал Гучкову рукопись «Дзержинского»[531].
Лига Обера – полуофициальное наименование Международной лиги борьбы против III Интернационала, образованной в Женеве в 1924 г. Названа она по фамилии швейцарского антикоммуниста. Тогда же была создана русская секция Лиги Обера, ставившая задачу привлечения эмиграции к активным выступлениям против большевистской диктатуры, вплоть до вооруженной борьбы. Секция имела представительства в более чем двадцати странах, в том числе в Германии, Франции, Великобритании, США и Китае, однако численность этих организаций была незначительной. Лигу возглавлял Постоянный секретариат (руководителем был А.И. Лодыженский). Она прекратила свою деятельность в 1939 г. Понятно, что эта организация рассматривалась Николаевским как невлиятельный клуб незначительной группы лиц, к тому же крайней правых по своим убеждениям[532].
Однако к самому Гучкову как к бывшему октябристу, историческому деятелю интерес у Николаевского сохранялся. Еще живя в Германии, Николаевский встречался с Гучковым и даже записал фрагмент его воспоминаний, связанный с некоторыми эпизодами выступления генерала Л.Г. Корнилова в конце августа 1917 г. и его попыткой установления в России твердой государственной власти. Доверительных отношений с Гучковым у Николаевского, однако, не сложилось. Из Франции Николаевский писал в нью-йоркскую газету «Форвертс», что Гучков «очень любит говорить о прошлом, но не говорить для печати. Он мечтает о том, чтобы написать воспоминания, подвести итоги, – и колеблется, боится взять непосильную ношу».
Попытка разговорить бывшего политика, уговорить его рассказать о минувших днях по написанному Николаевским плану не удалась. План «испугал Гучкова, – вспоминал Борис Иванович, – так как роль Гучкова, как я узнал позднее от его жены, в моем плане вырисовывалась как чересчур революционная»[533]. Но вот когда у одного из эмигрантов – H.A. Базили, бывшего дипломата, занимавшегося в эмиграции литературной деятельностью, – возникла мысль записать воспоминания Гучкова и последний дал на это согласие, Николаевский оказал максимальное содействие. Это было весьма интересное и в какой-то степени авантюрное предприятие, ибо Гучков, участвовавший во многих поворотных событиях недавней истории, будучи великолепным оратором, оказывался весьма скупым, когда ему приходилось вспоминать прошлое.
Александр Иванович Гучков (1862–1936) – выходец из купеческой семьи – в молодые и средние годы был участником событий в горячих точках. В 1899 г. он отправился в Южную Африку и участвовал в Англо-бурской войне на стороне буров, проявив мужество. В 1903 г. Гучков поехал в Македонию и участвовал в восстании местного, в основном болгарского, населения против османского господства. В следующие годы он занялся политической деятельностью, став основателем и лидером право-либеральной партии «Союз 17 октября». В 1910–1911 гг. он являлся председателем Государственной думы, в начале Февральской революции принимал в Пскове отречение от престола Николая II, а затем был военным министром первого Временного правительства. Человек отчаянный и решительный, он не раз участвовал в дуэлях, в 1908 г. даже вызвал на дуэль лидера кадетов Милюкова, который в Госдуме обвинил его, что тот «говорит
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Танковые сражения 1939-1945 гг. - Фридрих Вильгельм Меллентин - Биографии и Мемуары
- Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине - Александр Шубин - История
- Н В Гоголь, Повести, Предисловие - Владимир Набоков - Русская классическая проза