Золочёные горы - Кейт Маннинг
- Дата:01.12.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Золочёные горы
- Автор: Кейт Маннинг
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часть четвертая. Искусство устраивать беспорядки
Я начала понимать, что единственный друг на земле – это деньги, и не только друг, но и сила.
Эллен Джек «Судьба феи» (1910)
Глава двадцать первая
Пока мы ждали в снежной ловушке в Каменоломнях, останки моего отца лежали, обернутые холстом, в недрах горы. Всхлипывания ветра вторили нашим приглушенным рыданиям в темноте. В течение двух долгих дней к нам никто не приходил. Буря неистово бушевала. Мы были отрезаны от мира в нашей маленькой комнате. Из маминого лица ушла жизнь, словно она тоже умерла. Она поднимала руки, словно собиралась что-то делать, но делать было нечего. Генри пинал доски пола. И бил кулаком по дверному косяку. Горе пришло в дом и высосало из нас жизненные соки. Кусака не понимал, что произошло. И пытался развеселить нас своей обычной болтовней. Когда мы отвечали ему жидкими улыбками, он становился серьезным.
– Papa est mort, – говорил он, качая курчавой головой.
Мы знали только одно: его убило взрывом. Наконец пришел Дэн Керриган и все рассказал:
– Компрессор заржавел. Джоко отказывался заводить машину. Но Тарбуш приказал.
– Зачем? – вскрикнул Генри. – Зачем отец это сделал? Он мог…
– Не было выбора, – ответил Керриган. – Босс ему сказал: «Если не заведешь ее, ты уволен». Ваш отец сказал: «Нет. Она заржавела». Босс отошел на безопасное расстояние и протянул Джоко спички. Сказал: «Делай это, сукин сын. Заводи, или ты уволен». – Кэрриган запнулся. – И Пеллетье просто… помолился… и поджег горелку.
Генри сидел, открывая и закрывая свой складной ножик.
– Компрессор взорвался, – добавил Керриган. – Босс не хотел ждать новый баллон три недели. Он просто кровожадный дикарь. А может, сделал это нарочно, чтобы заткнуть Джоко рот.
Когда Керриган ушел, Генри швырнул нож через всю хижину. Он воткнулся в дверной косяк с такой силой, что мог убить Тарбуша, если бы тот стоял в проеме. Мама закрыла лицо руками и молилась, пытаясь принять тот факт, что ни ее страх, ни молитвы не уберегли мужа. Увидев, как долго она прячет лицо, Кусака вскарабкался к ней на колени и попытался оторвать руки от ее лица, чтобы убедиться, что она никуда не исчезла. «Мама», – пронзительно закричал он, но она не подняла голову, даже когда мы все собрались вокруг. В глазах Генри стояли слезы ярости. Я обняла их всех. Теперь нас осталось всего четверо, не пятеро, и боль в груди застывала жестким комком.
На третий день Кристе Болесон сумел на лыжах спуститься в город за припасами. Он вернулся в город с консервированной ветчиной и письмами соболезнования от компании: «Прискорбная утрата. Наш ценный сотрудник». Дотти Викс прислала торт на поминки. К. Т. отправила открытку с выражением сочувствия, коробку конфет и экземпляр газеты. «Прочти, когда будешь готова, – говорилось в записке. – Это не для слабонервных». «А лучше не читай вовсе» – вот что ей следовало бы написать. До сих пор жалею, что она отправила мне ту газету. То, что она написала, будет преследовать меня до конца дней.
ФАТАЛЬНАЯ ТРАГЕДИЯ В КАМЕНОЛОМНЕ
Мистер Жак Пеллетье, механик-оператор, проработавший почти три года в каменоломне Паджеттов, погиб мгновенно в четверг утром. Он чинил один из компрессорных резервуаров камнерезного станка, когда тот взорвался. Взрывом Пеллетье отбросило с огромной силой на стену каменоломни, в результате его буквально разорвало на части. По словам свидетелей, куски его черепа, руки и пальцы разбросало в разные стороны. Брайан Эльварс и Сэл Беренотто также пострадали при взрыве, их задело осколками металла. Но они, скорее всего, поправятся.
Полковник Боулз пообещал провести расследование. Газета «Рекорд» рекомендует привлечь к расследованию независимых экспертов.
Мистер Пеллетье, 39 лет, которого многочисленные друзья называли Джоко, был всеми любимым и высококвалифицированным работником, семьянином. Он приехал в Мунстоун в 1905 году из Вермонта, где работал на Мраморном заводе Ратленда. У него остались жена и трое детей (его дочь Сильви Пеллетье является ценным сотрудником нашей газеты и добрым другом многих жителей). Приносим семье глубочайшие соболезнования. Ведутся приготовления к погребению.
Я сумела спрятать статью от мамы, сунув на дно своего сундука, где та и хранилась много лет. Но описанная там сцена все время предстает в моем воображении, когда я вспоминаю своего бедного погибшего отца. И сегодня все еще прихожу в ярость от того, что с ним сотворили. Преступление. Жуткое злодеяние.
– Несчастный случай, – заявил Тарбуш.
Когда снег стих на четвертый день, бригадир вылез из своей уютной хижины «засвидетельствовать почтение». Он напялил енотовую шубу, а на лицо шарф, словно бандит, каким, в сущности, и был. Уселся без приглашения за шаткий столик напротив мамы и взял ее ладонь своей крысиной лапой. Она выхватила руку, словно ее укусили, но он продолжал винить мертвеца, которому при жизни боялся смотреть в глаза.
– Господин Пеллетье, к сожалению, неправильно завел станок. Жуткая трагедия. Мы все знаем, что наша работа опасна. И ваш муж это знал. Господин Пеллетье знал, на что подписался. Бедный француз не проверил клапан.
– Отец всегда все проверяет, – вздрогнув, возразил Генри. – Он механик высшего разряда.
– Будет проведено расследование, – добавила я.
– Компания приносит соболезнования, – Тарбуш улыбнулся улыбкой гробовщика.
– Принесите его к нам, прошу вас, – сказала мама с королевским достоинством.
– Невозможно, миссис Пеллетье.
Он снова солгал, теперь уже о причинах, по которым нам нельзя видеть тело отца. Я единственная знала правду из газеты о том, в каком состоянии находилось тело, знала, что его разорвало в клочья.
– Нельзя достать тело с места, где произошла авария, – Тарбуш сослался на погоду. – Все обледенело. Опасно доставать его. Чтобы поберечь рабочих, мы подождем.
Ты не берег людей, когда велел отцу зажечь ту спичку. Я испугалась своих жестоких мыслей, их убийственной ярости. Я хотела схватить его за горло и задушить. Генри сидел в углу и ударял кулаком по ладони, словно растирая что-то в порошок.
– Мы хотели бы позвать священника, – сказала мама.
Тарбуш похлопал ее по руке и положил на стол бумажный пакет.
– Компания велела передать это вам и вашей семье.
Внутри лежали шесть пожухлых яблок, последних в Каменоломнях. Когда он ушел, мама со злостью смахнула пакет на пол, и яблоки покатились в разные стороны.
– Cochon salaud[104], – воскликнула она.
Это единственный момент, когда проявилась ее ярость. Короткая вспышка.
Добрые женщины Каменоломен пробирались к нам по протоптанным в снегу траншеям: госпожа Ирина Чаченко, фрау Анна Брюнер, миссис Квирк, работавшая в общежитии. Они принесли остатки своих
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Все люди смертны - Симона Бовуар - Классическая проза
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Эмоциональный интеллект - Дэниел Гоулман - Психология
- Закон Моисея - Эми Хармон - Современные любовные романы