Золочёные горы - Кейт Маннинг
- Дата:01.12.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Золочёные горы
- Автор: Кейт Маннинг
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я думала, в книге говорится про короля Леопольда, – сказала я К. Т. – Но там о нем ничего нет.
– Сам старик Леопольд ни разу не бывал в Конго, – объяснила она. – Он просто отправлял в джунгли своих палачей и захватывал их для своего королевства. Они мародерствовали и калечили жителей. Как и описано в книге. Как и сегодня, плутократы отправляют своих лакеев выполнять грязную работу. Вот какие друзья являются примером и вдохновением для семейки дорогого твоему сердцу лица.
– Они мне вовсе не дороги, – возразила я. – И он не дорог.
Она улыбнулась понимающей улыбкой.
– Ну конечно.
Мысли мои путались и буксовали. Зима продолжалась. Падал снег. Джордж Лонаган не пришел к нам на подмогу. Джаспер больше не писал. Кажется, меня кинули во второй раз: худшее, что могло случиться. Так я думала еще несколько недель до двенадцатого марта 1908 года.
Глава двадцатая
Зазвучала сирена. Ее вой проник под дверь почты, где я ожидала мешка с корреспонденцией. Все замерли и навострили уши, словно лось, услышавший треск веток.
Послышался длинный гудок, потом короткий и снова длинный. Сигнал общего сбора. От звука у всех перехватило дыхание. Каждый отчаянно молился: пожалуйста, только не кто-то из моих. Не мой сын, отец, муж, возлюбленный, брат.
Я побежала по обледеневшей улице в редакцию, где К. Т. сидела на телефоне: в глазах светилась тревога. Она повесила трубку.
– Тебе придется отправиться наверх в каменоломню. Выяснить, какого черта там происходит.
Лицо ее было мрачным.
– Какая-то авария. Но никто не говорит, что именно стряслось. Пострадали люди. Распоряжение компании – ничего мне не говорить. Придется отправиться туда и выяснить.
– Дорога не расчищена.
– Ты же упорная, как снежный баран.
– Не стоит мне льстить, – сказала я. – Снежный навес на Мельничной гряде вот-вот свалится. Риск очень велик.
Телефонная линия загудела. К. Т. взяла трубку, выслушала, записала что-то в блокноте и выронила ручку. Лицо ее посерело, она прижала пальцы к глазам, потом провела ими к переносице. Положив трубку, она подошла к типографскому столу, за которым я стояла.
– Сильви, – она положила мне руки на плечи: большие красные руки с веснушками и короткими обгрызенными ногтями. Ее доброе лицо оказалось прямо передо мной. – Боюсь, что… пострадал твой папа.
– Нет-нет-нет, – вскрикнула я, оглядываясь, словно что-то в комнате могло спасти меня от ее слов.
– Произошел взрыв. Есть пострадавшие, – сказала она. – Имена, которые услышала девушка, но она не уверена: Пеллетье, Беренотто и Элварс.
К. Т. протянула мне свою фляжку.
Я оттолкнула ее, вскочила на ноги, словно пытаясь убежать от страшной новости, и, хватая ртом воздух, сорвала с вешалки рюкзак.
– Я наверх.
– Уверена? – спросила она. И тут же протянула мне блокнот и ручку. Потом вынула консервированную ветчину из личных запасов и сунула мне в рюкзак. – Для твоей мамы.
Страх стянул мою шею тугой веревкой. На улице выла сирена. Я натянула снегоступы и пошла по рыхлому снегу к дороге, ведущей в каменоломню. У моста собралась группа мужчин с лопатами и топорами. Некоторые привязывали к ногам снегоступы. Они замахали мне, пытаясь остановить меня:
– Эй! Эй, девочка!
Но я быстро прошла мимо в своих снегоступах.
Дорога к каменоломне была девственно белой. Страх подгонял меня вперед. Левая нога. Правая. Я шагала вверх по склону уже десять минут, потом двадцать, разгоряченная и запыхавшаяся. Слышала только звук собственного дыхания и скрип снега. Слово «взрыв» стучало у меня в голове. Твой отец. Я мигала на ветру, стирала лед с лица. Я шла и шла. Сорок минут, пятьдесят. Миля позади. Шаг, еще один шаг. Небо быстро темнело, повалил сильный снег, хлопья разлетались во все стороны. Спасательная команда отстала. Может, и не было никакого сигнала тревоги. Может, это ошибка. Сейчас наверняка звучал сигнал «все спокойно». Ветер заглушил его. Мы потом посмеемся над тем, как я поспешно примчалась, рискуя на опасной тропе. Я шла и молилась. Notre Père qui est au ciel[102].
На крутом обледенелом участке я шагнула в сторону, удерживая равновесие палками и хватаясь рукой за ветки и выступы на скале. Шаг, еще шаг. Подъем, скольжение. И вдруг: треск.
Сердце мое упало. Звук не походил на гром. Это приближалась лавина. Целый снежный гребень оторвался от горы. Но где именно? Шелест становился громче и перерос в рев. Я приготовилась к тому, что пятьдесят тонн снега сейчас сметут меня, оставляя разрушения на расстоянии мили. Дурочка Сильви.
Но шум стих, и в наступившей тишине слышался только звук моего прерывистого дыхания. Вернись. Но я продолжала идти. Отец. Обогнув скалу, я увидела сквозь белую круговерть место, где снежный обвал сошел на пути. Поверженные, словно убитые солдаты, деревья. Валуны, раскиданные, как тюки с сеном. Единственный путь дальше – через этот завал. Безумие даже пытаться. Каждый шаг вызывал небольшую лавину, комки снега летели в пропасть. Я смотрела только себе на ноги, переступая через стволы деревьев и валуны. Ветер, тугой как волны, толкал меня назад. Я плыла в нем, пыталась скользить вместе с ним и говорила сама себе то, что сказал бы отец. Enwoye-toi, Oiseau[103]. Дыхание замерзало, шерстяной шарф на лице обледенел. Сухожилия лодыжек ныли от натиравших их завязок снегоступов.
Через три часа я почуяла запах угля и костра на развилке дороги, ведущей к Каменоломням. Вдоль дорожки, выкопанной между снежными стенами, я прошла мимо хижины один, хижины два. Вот и хижина шесть. О боже. Возле входа снег был утоптан, дорожка вела к каменоломне. У двери виднелись следы многих ботинок. Я упала на ступеньки, все еще привязанная к снегоступам. И постучала по дереву. Маман. Ветер унес ее имя прочь. Я позвала снова.
За дверью Генри крикнул:
– Оставьте нас в покое.
– Это я, – сказала я. – Твоя сестра.
Я вошла внутрь, в тепло комнаты. Они молчали. Не кинулись ко мне с одеялами. Они походили на мумифицированных стариков, даже младший братишка. Я посмотрела ему в лицо: взгляд у Кусаки был пустой. «Странно, – подумала я. – Это плохо».
– Papa est mort, – сказал Кусака. – Папа умер.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Все люди смертны - Симона Бовуар - Классическая проза
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Эмоциональный интеллект - Дэниел Гоулман - Психология
- Закон Моисея - Эми Хармон - Современные любовные романы