Форма входа
0/0
Парадокс Тесея - Анна Баснер
- Дата:10.07.2025
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Парадокс Тесея
- Автор: Анна Баснер
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Парадокс Тесея - Анна Баснер. Жанр: Русская классическая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Парадокс Тесея - Анна Баснер:
Петербург. Парадные фасады, скрытые строительными сетками, увечные колонны, саднящие обвалы штукатурки. Желтый, грязный и величественный город зримо обращается в пыль. Группа сумасбродных партизан-реставраторов берется нелегально восстановить бальный зал в заброшенном особняке, а чтобы привлечь деньги, проводит дерзкую художественную акцию… Но что останется от них самих после этого? Город – пространство выбора, где люди узнают себе цену и лишь некоторые получают шанс на спасение.Солнце медными кимвалами било в окна сонных домов и в каждом будило маленькое вздрагивающее небо. В перспективе улицы Пестеля из разреженной молодой листвы вздымался тугой соборный купол с золотым высверком креста. Снег давно и покорно сошел, лишь изредка под ногой лопалась случайная ледяная корочка, последняя примета немощных ночных холодов.Роман – гимн человеку деятельному, человеку неравнодушному – неожиданный и необходимый сейчас текст о мощи одиночки и о неизбежной отзывчивости мира даже на самое малое действие.Грозовая хмарь на улице рассеялась. Резкое солнце пекло плечи. Желеобразная смывка кошмарно воняла, но действовала отменно: застарелая краска на витраже набрякла и пошла хлопьями. Остатки Нельсон снимал то шпателем, то скальпелем, после чего долго оттирал растворителем листья и бутон стеклянного тюльпана.Для когоДля поклонников современной прозы, любителей петербургского текста, всех, кто ищет книги, где история искусства переплетается с динамичным сюжетом.
Читем онлайн Парадокс Тесея - Анна Баснер
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
и «Букиниста», роились книжники: как страстные библиофилы, так и спекулянты (разница порой стиралась – самые ушлые торговцы нередко получались из искренне увлеченных людей), вели в окрестных скверах и подворотнях свои делишки. Здесь же, на перекрестке, обитали посредники-«доставалы» – реставраторам случалось к ним обращаться за специфическими антикварными заказами вроде люстры голубого севрского фарфора.
Указанный кафетерий без вывески, в котором Лидия принялась высматривать Неприглядова, представлял собой вытянутое, облицованное кафелем помещение с арочными окнами. При входе – барчик; спекулянты при деньгах в первой половине дня употребляли там коньяк и ликеры, закусывая бутербродами с икрой. Вниз по ступенькам – длинная стойка с пятью венгерскими полуавтоматическими кофемашинами, красными рожковыми монстрами, урчавшими по мановению пальчиков расторопных буфетчиц. В конце зала располагалась какая-то неопределенная кулинария: пожарские котлетки, остывший рис.
Впрочем, заведение посещали не ради еды. Ради приличного кофе – маленького двойного за двадцать восемь копеек, поначалу подумала Лидия, но через пару недель поняла, что ошиблась. Вечером, после пяти, сюда стекался околотворческий и не очень сброд: поэты, художники, музыканты, музейные работники, биологи, попы-расстриги, глухонемые, бывшие зэки и их няньки (подызношенные менты). Но в основном – молодые интеллектуалы и неудачники, которых отрыгнула большая культура. Безбожники в поисках рая.
Толпились в очереди, кучковались по интересам: у высоких круглых столешниц из искусственного мрамора, на широких засиженных подоконниках. Выходили развязно покурить «Стюардессу», подпирая спинами стену дома на Владимирском, никому, кроме друг друга, не нужные атланты и кариатиды. Возвращались. И разговаривали – часы напролет. Ораторствовали, спорили, обменивались новостями, со значением рассказывали о просмотренном Трюффо, дефицитном импортном альбоме Магритта или асанах йоги. Конечно, читали стихи. Кофе – просто повод. Эдакий богемный хемингуэевский атрибут. Иным он даже не нравился, что было легко установить: либо, собравшись с духом, заглатывали порцию в один прием, как паршивую водку, либо цедили, наморщившись, мелкими горькими глоточками до тех пор, пока собеседник, под предлогом катарсического припадка, не присваивал остатки их холодного пойла.
Перегонный куб, в котором, взбулькивая, настаивались и бродили вольные ленинградские умы, в народе назывался «Сайгон». Черт знает почему – вроде как брякнул пришлый милиционер на фоне войны во Вьетнаме, а завсегдатаи подхватили. Как ни странно, внутри практически не выпивали (очень редко, под шумок разливая под столом). Местный коньяк был слишком дорог, за винцом шли в соседнюю мороженицу, за чем покрепче – в бар на Стремянной или в ближайший гастроном.
Коллекционера Лидия успешно выследила – да и трудно было его не приметить, громогласного лакомку с маслянистыми губами, значительно старше большинства сайгонавтов. Неприглядов заявлялся по субботам, со многими здоровался, с некоторыми челомкался, в дополнение к маленькому двойному непременно брал пирожное (александровскую полоску или корзиночку с подсохшим и пористым белковым кремом). Проводил в зале часа полтора, вбирая разнообразные творческие эманации, и отбывал на какой-нибудь подпольный вернисаж или на выставку в ДК имени Газа. Это, кстати, тоже весьма по-сайгоновски – куда-то отчаливать, на квартирные стихочтения, на концерты в кочегарках или все к тому же гастроному, выразительно подняв указательный. В «Сайгоне» вечер начинали, а там… как получится. Импровизировали, куролесили, ломали судьбы, сочиняли жизнь на ходу. Кто помоложе – до утра, лишь бы не возвращаться в опостылевшие родительские комнаты в коммуналках.
К тому моменту, как Лидия договорилась с коллекционером о продаже полотна, заглядывать после работы на угол Невского и Владимирского стало чем-то вполне привычным. Втянулась, зазнакомилась, заобщалась. В кругу беглецов от советской действительности, за их высокопарными, глубокомысленными, часто смешными дискуссиями ощущалась искренность и простота отношений, некая разновидность интеллектуальной свободы. Такой вот анклав внутренней эмиграции, притягательная по своей сути вещь.
В один из обычных сайгоновских вечеров, гулких и душных, когда реплики посетителей, мешаясь с кофейно-коньячными парáми, клубились под потолком, Лидия ввинтилась за столик к приятелю, сухощавому и невротичному прозаику, обожавшему сочетать севшие от неправильной стирки лапшичные свитера с изысканными кашне. Компания подобралась литературоцентричная: поэт номер один – чернявый красавец с тюркскими корнями, драчун, анфан террибль и объект воздыханий длинноногих барышень, работавший, как полагается замаскированному тунеядцу, сторожем в автобусном депо; поэт номер два – по-первобытному заросший волосом, талантливый и честолюбивый выдумщик в застиранных джинсах; его жена – феминистка с высоким лбом и трагическим взглядом, которая специализировалась на структурализме, безостановочно готовилась к философским семинарам и состояла в переписке с французским мыслителем Жилем Делезом. От столика к столику перекатывался, подволакивая ногу, неказистый и пучеглазый, как глубоководная рыба, выпивоха по прозвищу Телега. Здешний талисман, человек исключительного добродушия и неутомимый попрошайка (но свои двадцать копеек клянчил, надо признать, виртуозно – ему подавали даже пасшиеся в «Сайгоне» стукачи).
Обсуждали, Лидия как сейчас помнила, тамиздатовскую, из-под полы кем-то купленную «Весну в Фиальте». Поэт номер один за неимением лучших аргументов колотил набалдашником трости по столу. Вдруг за его спиной возник кривоносый книжник, с которым прозаика связывали полуприятельские отношения. Не церемонясь, вклинился в разговор – вы люди интеллигентные, сориентируйте, стоящий ли кирпич, язык уж больно замысловатый. Выложил роман Андрея Белого «Петербург». Литераторы сгрудились поплотнее – осмотрели, обнюхали, всласть похвалили и поругали. Прозаик, из всех самый въедливый и занудный (к слову, в будущем состоявшийся критик), счел автограф подлинным и взялся растолковывать разницу между петроградской и берлинской редакциями романа. В процессе надутый от собственной значимости эксперт забылся и поместил подтекающий фаянсовый стаканчик аккурат на заднюю обложку. Спекулянт обматерил прозаика, промокнул книгу концом его шарфа и исчез. Теперь продаст втридорога, жук, или, упаси боже, выменяет на Дрюона с доплатой, заключил эксперт и, прихлебывая кофеек, возобновил рассуждения о мокром гравии в набоковском тексте. Лидия еще подумала – с незнакомым, будоражащим, подвздошным холодком – эва как можно подзаработать, если в товаре разбираться.
На другой день она вновь увидела кривоносого – в очереди к маленькой буфетчице Гале, обманчиво кисейной девице, лихо обошедшей в борьбе за почетную должность не одну дюжину кандидаток. А делая заказ, заметила рядом с медным боком кофемашины эту самую книгу. Буфетчица проследила за взглядом Лидии и порозовела, но не как пойманный на горячем человек – литературой с черного рынка публику «Сайгона» не удивишь – а чуть горделиво, как женщина, небрежно демонстрирующая подарок поклонника, в которого втайне по-настоящему влюблена.
* * *Глеб попытался осмыслить услышанное. Дед – книжный спекулянт? Допустим. Но бабушка, которую он всю жизнь знал ревностной коммунисткой и сотрудником НИИ, – андеграундная дева, кофеварщица в самой злачной забегаловке Ленинграда?! Невообразимо. Ни в какие ворота. А главное, если она когда-то идеологически развернулась на сто восемьдесят, то, возможно, и Глеб… может ли такое статься… Нет, нет, ни за что.
– А что у них было потом? – спросил он, чтобы не позволить себе думать дальше эту мысль, от которой захотелось срочно вытереть руки. – Вы видели, как развивался роман?
– Честно – нет. Я тогда уже активнее разыскивала картины и к тому же начала увлекаться антиквариатом. Почувствовала вкус, меня захватило. В «Сайгоне» постепенно перестала появляться. И компания надоела, и болтовня. Сейчас, оглядываясь назад, думаю, что меня на тот перекресток манило не столько к неформальной молодежи, сколько к «чернокнижникам», как их называли. Рыночная энергетика. Моя стихия. А неформальной культурой я пресытилась по самое не хочу. Больше не тянуло. Представляешь, один знакомый как-то позже, лет десять спустя, позвал на концерт. Говорил, тут, на Петроградке, кочегар выступает. Хорошо поет, с нутром. Вот такой, и показал мне, – Лидия Владимировна пальцами оттянула веки назад, чтобы получился азиатский разрез глаз. – А я отказалась. Локти потом кусала.
Глеб завистливо ахнул:
– Да не может быть… Цой? Какое крутое время! Очутиться бы там. И в «Сайгоне» тоже. Это ж просто колыбель культуры.
– Не преувеличивай, – мягко возразила Лидия Владимировна. – То, что я рассказала, прозвучало, наверное, безумно романтично. Эти сайгоновские вольнодумцы: поэты, художники и музыканты… Да, некоторые из них добились признания, но отнюдь не все… А потому что работать тоже надо. Трепаться и пьянствовать все горазды. В действительности «Сайгон» исполнял для ребят те же функции, что для вас сегодня – социальные сети. Познакомиться, найти кого-то, что-то узнать, заявить о себе. Понять, что ты, изгой в своей стране, не один.
– Вот откуда, значит, мои диссидентские корни… – схватился за голову Глеб.
Лидия Владимировна подавила смешок.
– Откровенные диссиденты в «Сайгоне» все-таки встречались нечасто. То есть, конечно, настроения оппозиционные витали, но люди не могли открыто выступать против власти. Протест носил скорее эстетический характер: смотрите, какие мы, живем не по вашим правилам,
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Парадокс Тесея - Анна Баснер бесплатно.
Похожие на Парадокс Тесея - Анна Баснер книги
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Записки электрика, или Собаки и люди. Фрагмент романа - Денис Ядров - Прочий юмор / Юмористическая проза
- Поймать Тень - Кира Стрельникова - Любовно-фантастические романы
- Предназначенная (СИ) - Полина Чупахина - Любовно-фантастические романы
- Герои людоящеров (фрагмент) - Маруяма Куганэ - Прочее
