Парадокс Тесея - Анна Баснер
- Дата:10.07.2025
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Парадокс Тесея
- Автор: Анна Баснер
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они уже подходили к больнице.
– Не. Бабушка положила директрисе заявление на следующий день. За две недели до экзаменов я перевелся в другую. А одиннадцатый класс вообще экстерном окончил. Тут такое дело… – Глеб неотрывно смотрел на таксу, которая барахталась перед ними в снегу и премило юлила хвостом. – Мы не к бабушке. Мне Кира написала. Просила нас приехать. Вдвоем.
Лиля нахмурилась:
– Почему соврал?
– Ну… Ты бы Нельсону сказала. Кажется, ей важно, чтобы приехали мы с тобой. Без него.
– А с чего ты взял, что я все ему докладываю? – внезапно оскорбилась Лиля, так громко, что таксик, деловито изучавший театральную афишную тумбу на предмет собачьих объявлений, отвлекся и обеспокоенно поднял на нее умные карие глаза. – Вообще-то я на Киру в обиде. Я сейчас не только про деньги. Она на полтора месяца выпала из моей жизни. Я волновалась. Знаю, что они с Нельсоном из-за чего-то поссорились на выставке, но меня-то это как касается?
– Может, объяснит при встрече. Ты же по-прежнему идешь?
– Угу, – буркнула Лиля в шарф.
Больница, возведенная для бедных в ту пору, когда Литейный считался городской окраиной, была, как и все в Петербурге, желтой, грязной и величественной. Несколько гектаров земли с разрозненными постройками, между которыми бродили, еле переставляя ноги в леденистом белесом киселе, охающие и постанывающие постояльцы. Тех, что не могли перемещаться на своих двоих, – тяжелых больных и мертвецов, – из одного корпуса в другой в любую погоду перевозили по развороченному асфальту на дребезжащих каталках. С дорожек лучше было не сходить. Даже в сухие дни грунт больничного двора казался Глебу хлюпким, с гнильцой: не то пациенты слишком часто сплевывали флегму, не то проявлялась болотистая граница между миром живых и миром мертвых. Местному главврачу, убеленному импозантными сединами хозяйственнику, помимо навлона и откровенных взяток поступал ручеек бюджетных средств, в связи с чем сей погранпункт в середине двухтысячных умеренно, но добросовестно отремонтировали и начинили медтехникой по последнему слову.
Кира выглядела нормально. Немного утомленная, да и только. Типично питерский сплинок – угнетенность, повышенная раздражительность – та фоновая немощь, на которую не принято жаловаться. Сезонный дефицит витамина D, когда засыпаешь и просыпаешься в темноте.
Дожидалась их в отделении физических методов лечения. Царство приборов и приборчиков, лаборатория безумного ученого-экспериментатора – лазерные излучатели, ультразвуковые аппараты, лампочки, шарики, магниты. Нагревание, охлаждение, ток. Глебу в отрочестве приходилось садиться на стул под некое подобие душа (на самом деле – игольчатый электрод), от которого по затылку, словно колкие вошки, разбегались разряды. Франклинизация. Лиля на светский вопрос, подвергалась ли она каким-нибудь процедурам, уткнулась взглядом в шуршащие бахилы и пробормотала про фототерапию уфэбэ триста одиннадцать.
– Я вам все расскажу, но сначала познакомлю с подругой. Пока ее не вызвали, – Кира показала глазами на девушку, сидевшую перед кабинетом лечебного массажа. Та держала на коленях блокнот и что-то с усилием выписывала в нем левой рукой. – Это Ежи.
Девушка услышала свое имя и выпустила ручку из пальцев. Глеб дернулся поднять, но Кира его опередила. На клетчатом листочке мелькнули прописи, по типу школьных: Аа, Бб.
– Спасибо. Все же левая – не моя сильная сторона, – улыбнулась Ежи, пожав плечом.
Именно плечом – одним. Второе, правое, вместе с рукой было заковано в устрашающую фиксирующую конструкцию черного цвета: металлические стержни по всей длине крепились выше и ниже локтя манжетами, посередине, на месте сгиба, поверх огромной синюшно-фиолетовой гематомы – шарнирное колесо. Чистый киберпанк. Снятся ли андроидам электроовцы. Тут Ежи взглянула на Глеба и сказала:
– Привет.
И Глеб понял, раз и навсегда: он в порядке. И мироустройство – тоже в порядке, на каком-то невыразимом космическом уровне. И какао, оказывается, вполне можно пить перед сном, и трепать по холке блохастых дворняг, и бояться, и плакать иногда от злости, что не можешь в одиночку ничего изменить, хоть ты тресни, и покупать в магазине оторванный от грозди, сиротливый банан, печально лежащий на дне лотка. И справедливость возможна. Смотришь на Ежи – так и просится сравнение со сломанной куклой: эта травма, локоны, конопушки, глаза с хризолитовым отливом (солнечный свет сквозь молодую листву), зеленое им в тон вельветовое платье на пуговицах.
Коротко и бесцеремонно вспыхнула лампочка в коридоре. После того как за Ежи затворилась белая дверь, Кира поведала, переводя с медицинского на русский, о погроме на выставке, учиненном безумными тетками под предводительством мамаши Лобановой из коммуналки, и о больничной эпопее. Неделя в травматологии. Закрытый внутрисуставной перелом дистального метаэпифиза со смещением – то есть локоть рассыпался на кусочки. Сделали операцию: остеосинтез мыщелков правой плечевой кости двумя пластинами при помощи остеотомии локтевого отростка, зафиксировали спицами и проволочной петлей по Веберу – хирурги под общим наркозом на протяжении трех часов прилаживали осколки и вживляли титановые элементы, а чтобы добраться до перелома, отпилили участок здоровой кости. Показала рентгеновский снимок – планки с отверстиями, винты – словно руку собрали из конструктора «Юность-3». А то, что сверху носит, – съемный ортез, пока кость не срастется. Вместо гипса.
Выписались, а дальше – как будто этого мало – четыре недели в Боткина. Бактериальная инфекция неизвестной этиологии. Жар, тошнота, врачи так и не смогли установить причину. Перебрали Ежи, как автомобильный двигатель: КТ легких, КТ и УЗИ брюшной полости, УЗИ сердца, колоноскопия, гастроскопия, УЗИ придатков, анализы, анализы, анализы… Кейс на контроле у заведующей, новый день – новый доктор, приходил, разговаривал, увозил, еле живую, напичканную антибиотиками, в коляске на процедуры, возвращал, разводя руками, – орган работает штатно, а показатели крови зашкаливают. Ежи отказывалась от еды, не мутило только от морковки и яблок. Кира носила, да в таких количествах, что малохольная санитарка, принимавшая передачки, спросила, что у вас там, лошадь, что ли. В итоге инфекция отступила – какая-то порция аминогликозидов или тетрациклинов все-таки подействовала. В больнице сказали, так бывает. Слава богу, чтобы избавить от демона, необязательно знать его имя.
Теперь вот ходят три раза в неделю на реабилитацию: массажи, лечебная физкультура, физиотерапия. Локтевой сустав – анатомически самый сложный для восстановления. Множество мелких сочленений, сухожилий, весь пронизан кровеносными сосудами и нервами. Последствия травмы могут ощущаться до конца жизни. Утрата подвижности, неспособность разогнуть руку. Кира говорила и говорила, каждым новым заявлением точно подкручивала валики на дыбе, наблюдая, как у Глеба от жалости рвутся жилы. Но ведь Ежи сейчас, в кабинете, наверное, очень больно. Что там с ней делают, какие опыты ставят? Почему она не выходит так долго? А Кира тем временем подкрутила еще немного: Ежи с Дальнего Востока и у нее нет ОМС. Еще немного: чтобы оплатить ее лечение, пришлось взять потребкредит. И наконец: Ежи художница. Татуировщица. Она не может работать. Не исключено, что вообще. Никогда.
– Я хотела, чтобы вы поняли, я не воровка, – Кира выдернула листок из блокнота подруги и стала складывать его гармошкой. – В конце концов, Ежи пострадала, защищая керамику Нельсона. Будет справедливо, если деньги на лечение пойдут из реставрационного фонда. Она об этих средствах, к слову, не знает. Не позволила бы вывести. Я верну доступ к профилю через пару месяцев. Как только погашу кредит.
Глеб скрестил на груди руки, чтобы как-то удержать то, что не помещалось, распирало его изнутри.
– Но ты же могла просто объяснить это Нельсону, вот как нам… – Глеб покосился на белую дверь. – Он бы дал без вопросов, я уверен.
– Нет, – возразила Лиля. – Не в таких суммах. У него в приоритете зал. Навряд ли он чувствовал бы себя обязанным. И думаю, оправданно. Кир, давай начистоту. Мне жаль, что твоей подруге не повезло, действительно жаль. Но это было ее собственное решение. Тебя послушать, на выставке творилось черт-те что. Нельсон тут ни при чем. Несчастный случай. То, что он пытался навариться на хайпе, его не красит, но и не дает тебе права обвинять в произошедшем.
– Я так и думала, что ты примешь его сторону, – угрюмо сказала Кира. – Поэтому и не говорила ничего раньше.
– Ага, пропала, пока на краудфандинге не появились деньги, – с ехидством заметила Лиля.
– Да дело же не в деньгах! Человек левой рукой учится писать заново! Художница! – Кира размахивала перед лицом Лили блокнотом, едва ли по щекам не хлопала, будто намеревалась привести в чувство. – Чем она хуже вашего зала? Тем, что Нельсон не увидел в ней вечной красоты? Тебя он, кстати, воспринимает именно как объект. Инструмент для удовлетворения своих эстетических потребностей. И тоже не прочь продать. Думаешь, что за хрень я несу? Когда будешь в мастерской
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Записки электрика, или Собаки и люди. Фрагмент романа - Денис Ядров - Прочий юмор / Юмористическая проза
- Поймать Тень - Кира Стрельникова - Любовно-фантастические романы
- Предназначенная (СИ) - Полина Чупахина - Любовно-фантастические романы
- Герои людоящеров (фрагмент) - Маруяма Куганэ - Прочее