Учитель истории - Канта Ибрагимов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / О войне
- Название: Учитель истории
- Автор: Канта Ибрагимов
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где моя сестра Аза? — из пересохшего рта первая фраза Аны. — Сколько они просят? — вторая. — Отдайте все, что я имею, — третья.
— Не волнуйся, не волнуйся, ты не переживай, — суетился вокруг нее Зембрия. — Худое позади, и все уже решено, мы с тобой завтра же уплываем.
— А Аза? — заволновалась Ана.
— Не волнуйся, тонко голосил Мних, потирая свои пухленькие руки. — Она как залог останется, да скоро мы ее выкупим.
— Нет! — закричала Ана.
— Тебе нельзя волноваться, нельзя вставать, — хватал ее за плечи Мних, и, видя прежнее упрямство Аны. — Да пойми же, пойми. Они просили пятьдесят килограммов золота за обеих…
— Сколько?! — застыла Ана.
— Пятьдесят!.. Я привез. Здесь сумму увеличили до ста. Я взял в долг у местных знакомых — отдал. А они, твари, — это он шепотом, — еще пятьдесят потребовали. Где я здесь столько возьму?
— Это неслыханное богатство! — стал тише голос Аны. — Как я рассчитаюсь с Вами?
— Не волнуйся, я разберусь. Это мои заботы, — кружился вокруг Мних, — только, пожалуйста, делай, как я прошу, сейчас не до шуток, — и вновь шепотом. — Это разнузданные дикари, и могут еще что затребовать.
Как можно вновь расстаться с сестрой, Ана не представляла. Правда, оставаться здесь тоже не желала; одна мысль о наложничестве бросала ее в озноб.
— Аза, сестра, родная! Прости! Я приеду за тобой! Все продам, и скоро выкуплю. Главное, ты жива и я знаю, где ты!
— Да, да, прошу тебя, уезжай, — так же горько плакала Аза. — Теперь мне легко. Мы нашли друг друга! Я счастлива! Уезжай!.. Здешние мужчины слово не держат, а на женщин, тем более таких, белых, золотых, ой как падки, на любую подлость пойдут… Не мучь меня, хоть ты будь свободной, уезжай, и не завтра, а сейчас же.
— Да-да, — словно понимая чеченский, поддакивает Мних, — надо торопиться, здешний люд ненадежен, да и срочные дела ждут нас в Константинополе.
Казалось бы, долгая, ветреная зима в неволе пролетела вроде незаметно, и Ана понимала: оттого, что рядом была любимая, единственная сестра, с которой она так и не наговорилась, не все успела рассказать. По весне погода была прекрасная, тихая, солнечная, а Ану все знобило; укутавшись в толстое шерстяное одеяло, даже когда остров скрылся за горизонтом, она стояла упорно на корме, и словно сестра ее слышит, все время сквозь слезы повторяла:
— Аза, родная, единственная, несчастная, я не брошу тебя, ни за что не оставлю… Все отдам, а выкуплю.
Последнее слово током прошибло ее сознание. Только сейчас, под этим освежающим ветром, на этом морском просторе она реально оценила масштаб заплаченного выкупа, и то, что еще предстояло заплатить. Это ее подстегнуло, раззадорило, мобилизовало. «Надо жить, надо бороться, а не нюни разводить», — решила она и, развернувшись, увидела, как тихо, не утруждаясь, работают гребцы.
— А ну, активней, веселей, быстрее, — скомандовала она, и никто — ни капитан корабля, ни военные чины Византии, сопровождающие Мниха, ни сам Мних не сказали ни слова против — официально Ана носит статус августейшей особы. — Здесь кругом пираты, а помощи нам ждать не от кого, тем более от нашего царя.
— Ты абсолютно права, — чуть позже, когда они остались наедине, по-заговорщически зашепелявил Зембрия Мних, и он еще не продолжил, а Ана, уже досконально изучившая его, поняла, что доктор что-то новое, грандиозное замышляет. — Нет худа без добра, все удачно сложилось.
— Что удачно? То, что я в плен попала?
— Ну, не то чтобы это… а Лекапины, видишь, тебя, народную любимицу, заслужившую царские полномочия, не только не спасли, а в неволю к антихристам толкали.
— С каких это пор Вы о Христе заботитесь?
— А как же не заботиться? Он был и всегда будет нашим, — настойчиво шептал Мних. — Так тебя это не должно интересовать. Твое дело спасти сестру, а для этого выполнять мои просьбы… Ты молодчина, все готово.
Что готово — Ана не спросила. Понятно, что над Лекапинами нависло мщение Мниха; заговор давно зрел, да, видать, до сих пор не получалось. Сама Ана теперь тоже согласна на все, чтобы Лекапинов наказать, да одно гложет — брат Бозурко с ними в сватовстве. И выдавая это терзание и зная, что не Мних, а в первую очередь ее брат должен был спасать сестер из неволи, подавленно спросила:
— А как Бозурко?
— Бозурко? — недобро переспросил Мних, и после многозначительной паузы, на выдохе. — Все-таки он не Ваш, не тех кровей… не похож на тебя или, скажем, Астарха.
— Да, он не наш, — печально молвила Ана, и впервые рассказала доктору, как Бозурко был усыновлен, а заканчивая, подытожила. — И все равно он мой брат, еще молодой, кто обидит — не прощу… Понятно?
— Не смей так со мной говорить! — насупился Мних.
— Смею. Знаю, что Вы никого не пощадите.
— А тебя пощадили?
— Зембрия, дорогой, — не без надменности произнесла Ана, — я уже не юная девчонка. Давайте все начистоту, а не как раньше, используя, как куклу.
— Хм, м-да… «Все начистоту»? Не скажу, — в упор придвинувшись, говорил Мних. — И никому не скажу… А тебе к тому же это не надо. А скажу лишь одно: на сей раз или твоя и моя головы полетят или Лекапинов мы должны свергнуть — иного, ты сама поймешь, — нет. И ты еще не знаешь, Астарх заключен под стражу, его гвардия, твои земляки, распущены, и я их скрываю от ареста. Твои предприятия — разорены.
— Отчего же это случилось? — крайне удивилась Ана.
— Ты забыла? Оттого, что ты уплыла, не дав согласие выйти замуж за Стефана Лекапина.
Выжидая ее реакцию, Мних замолчал, а Ана отвернулась от него, очень долго смотрела на блеск солнечной дорожки на закате дня, на неугомонные нешумливые волны, на несущиеся по небу легкие курчавые облака. Она хотела сказать: «Смотрите, как красиво, мест для жизни много, давайте жить тихо и мирно!», да понимала — это абсурд, ее судьба — борьба; теперь спасать надо всех родственников и земляков-кавказцев, и вопреки желанию, скрежеща зубами, она вошла в тайный сговор, окончательно сплелась с Мнихом, говоря:
— Я согласна… Что мне уготовлено делать?
— Быть собой! — воскликнул Мних. — Быть Аной Аланской-Аргунской! Кумиром масс! А для этого надо восстановить форму, блеск в глазах, дерзость в помыслах, — и шепотом, на ухо, — делать, что я прошу… Все готово.
И действительно, все было подготовлено.
Еще не подходе к Босфору, прямо на рейде, им повстречался корабль, на который Мних переправился. А корабль с Аной оставался здесь, пока не прибыл еще один, новый, большой, выкрашенный в белое, красивый корабль с позолоченной нимфой на носу, под названием «Ана Аланская-Аргунская», на который перешла сама Ана. Здесь же на борту были белоснежный конь-красавец, и масса служанок, которые стали привычно обихаживать Анну и при подходе к Константинополю нарядили ее в белые шелка.
На берегу было столько народа, что Ане стало страшно. Издали увидев ее, многие бросились в море навстречу кораблю. Все орало, гудело. И Ана поняла, что толпа, тем более такая толпа, страшнее шторма стихия, ужасная сила и все на своем пути разнесет, только правильно направить надо.
Множестве рук вынесло ее на берег. И ей самой было очень страшно, пока она рядом не увидела лица земляков, переодетых под городских ремесленников.
— Коня! Моего коня! — приказала Ана.
Толпа расступилась. По трапу спустили белого разукрашенного жеребца с позолоченной уздой, с золотым султанчиком на голове. Несмотря на неудобное платье, Ана браво вскочила на коня и, грациозно выправляя осанку, вознесла руку:
— Тихо!
Наступила давящая тишина.
Ана начала медленную речь, как ее подготовил Мних, но, как и раньше возгораясь в азарте, понесла свое, да так, что толпа с все возрастающей амплитудой крика поддерживала и одобряла каждую ее фразу, каждое слово и даже жест. И все-таки в конце короткой, зажигательной речи она вернулась к установке Мниха, а иного клича и не могло больше быть:
— Вперед на дворец! Вон самозванцев с трона! Над Лекапинами — наш суд!
К удивлению Аны, здесь же рядом с ней уже стояли некоторые члены сената, администрации и даже из патриархии. Они тоже хором поддержали:
— Вон Лекапинов! Под народный суд!
Это происходило в местечке Эвдомона, что на европейской части Босфора, недалеко от столицы, куда к закату солнца, влекомая Аной, двинулась, как стихия, толпа. У Золотых ворот на входе в Константинополь двумя рядами при полном вооружении стояли отборные правительственные войска. Толпа дрогнула, сбавила шаг, стало тише.
— Вот как встречают собственный народ! — закричала Ана.
— Во имя императора Константина! Вперед! За мной! Мы не рабы!
Туча стрел, заслоняя вечернее солнце, полетела в сторону толпы, и главная мишень, видимо, была белоснежная предводительница. Лишь изрядное расстояние да раненый конь спасли Ане жизнь. И все же одна стрела пронзила ее предплечье.
От второго залпа ее спасли окружившие плотным кольцом земляки, и в руках у них уже блестели мечи.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Грустный радостный праздник - Мария Бершадская - Детская проза
- Переводы - Бенедикт Лившиц - Поэзия
- Два огня (СИ) - Хоб Дарья - Современные любовные романы
- Под сенью учителя - Лариса Артемьева - Религиоведение