Учитель истории - Канта Ибрагимов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / О войне
- Название: Учитель истории
- Автор: Канта Ибрагимов
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В то время молодой, способный Никифор Фок служил в армии, и хотя был только в дальнем родстве с Константином Фоком, мог пострадать, и лишь благодаря помощи и связям Мниха он тогда бежал к арабам в Тарс, откуда перебрался на Крит, и теперь, когда Лекапины были свергнуты, при пособничестве Мниха Никифор вдруг стал сыном Константина Фока и был востребован в Константинополь, и как бравый военный, способный отвоевать остров Крит, был назначен магистром, командующим особой группой войск.
Остров Крит — испокон веков оплот Византии в Средиземном море — был захвачен сарацинами в конце IX века и уже около ста лет находился в их владычестве. Возвращение острова в состав империи было стратегически важно как для императора Константина VII, так и для всего народа. Правда, по расчетам Никифора, для организации успешной экспедиции нужны были огромные затраты, а в казне после смуты, смены власти — пусто.
И тут снова на арене действий появляется Зембрия Мних. Он твердит императору: поиздержался, стал бедным, да найдет людей, кто будет финансировать экспедицию; конечно, не просто так, а за интерес, и немалый, ведь война — самое доходное предприятие.
Начинается затяжной подготовительный этап, и он идет по двум направлениям: военному и дипломатическому. По первому направлению строятся суда, идет новый набор рекрутов, заготавливается оружие, в том числе и сверхсовременное — «греческий огонь», смесь серы, селитры и нефти (изобретен в 676 году в Константинополе химиком Каллиником и впервые применен в 678, уничтожив арабский флот, осаждавший столицу Византии); и восточные мины из пороха, доставленного по заказу Мниха купцами из далекого Китая.
Сам Мних возглавил дипломатическую сторону. Вначале посольство Византии во главе с евнухом Стефаном, куда входил и сам Зембрия, отправилось в Испанию к халифу Кордовы — Абдурахману III, заключило мир, оговорив взаимные уступки и подношения — в результате западные берберы согласились в случае чего не вмешиваться в дела единоверцев на Крите.
То же самое было достигнуто и с восточными арабами в Сирии. К тому же в Сирии и дальше на восток было не до Крита; халифат разделился на мелкие княжества, и эмиры меж собой вели изнурительные войны.
Нейтрализовав соплеменников противника на западе и на востоке, дипломатия Мниха двинулась на север, в Хазарию. И хотя официальная часть состояла в вербовке наемных войск из числа кавказцев и печенегов, что-то еще Мних там «пронюхал», уж больно долго он там гостил.
А вернувшись с родины Аны, он сказал ей:
— Вы, чеченцы, правы: действительно, прекрасный уголок земли, и не зря вы его назвали — Хаз-ари… Однако жить мы там не будем. Уж больно оживленное место, на перекрестке путей, и много интересов там переплетается… покоя не будет.
— Мне и здесь нет покоя, — тоскливо ответила Ана, и не сдержавшись, вспылила. — А с чего Вы решили, что я с Вами должна жить? И там, где Вам вздумается?! Я буду жить, с кем я хочу, и, освободив сестру — дня здесь не останусь.
— М-да, — вроде спокоен Мних. — То-то я смотрю, в последнее время ты переменилась… уж больно задумчивая стала.
— Как Вы можете «смотреть»? — от раздражения Ана еще дальше удалилась от Зембрия. — Вы-то уж год как в разъездах… а, впрочем, у Вас везде ведь «уши» и «глаза» есть… Только видят они все на свой лад.
— Ну, это ты зря, — вроде шутейно-издевательский тон доктора. — К примеру, вижу, что ты вконец влюбилась… Хм, небось и замуж собираешься?
Ана молчала.
— И кто же этот счастливец? — как ни уходила Ана по большой зале своего городского дома, а Мних настойчиво следовал за ней. — Так кто же он?.. Скажи, — сладко шипел его тоненький голосок.
— Что?.. Небось, сразу же убьете?
— Убью-ю! — наконец-то перестал фальшивить тон Мниха. — Говори, кто?
— Скажу, — теперь Ана была величественно горда, сама приблизилась к доктору. — Скажу, что сама вначале Вас растерзаю, — и она неожиданно резко ударила кулачком в область солнечного сплетения.
Уже немолодой, с годами еще сильнее располневший, мягкотелый Зембрия от боли согнулся, задыхаясь, попятился, плюхнулся на диван.
— Так что? Кого ты убьешь? — грозно выросла над ним Ана, впервые перейдя на «ты». — Ни сам «ням», ни другим не дам?! … Ты знаешь, сколько мне уже лет? Да я родить хочу, хочу детей, мне мужчина нужен!
— Ко-белей куча… по-желай, дос-тавлю, — все еще с одышкой бросил Мних, а глаза, в прищур косясь снизу, испытующе блестят.
— Это ты мне?.. Дрянь, сволочь, за кого ты меня принимаешь? — и она стала бить его размашисто, по-женски, небольно, сама при этом начала плакать.
— Перестань, успокойся, — толстыми руками Зембрия кое-как укротил ее угасающий пыл, плотно обняв, усадил рядом с собой и, что-то ласковое нашептывая, целовал ее руки, щеки, оставляя на них влажные следы от обильно выступившего на его пухлом лице холодного пота.
— Отпустите, — приходя в себя и переходя на «Вы», надрывно попросила Ана; и уже встав. — Зембрия, простите меня, пожалуйста.
— Это ты меня прости, — с возрастом Мних еще больше сгорбился и теперь доходил только до плеча Аны, куда он теперь уперся лбом. — Старый стал, еще дурней, а мысли — те же… Попроси принести воды.
— Обедать останетесь? — они внешне вроде оба успокоились, хотя напряжение еще горело внутри, и оба были бледные, скованные.
— У тебя, как всегда, будет масса гостей?
— Не могу же я их прогонять…
— Да… а как же?.. Молодая, красивая, богатая, влиятельная… и незамужняя — девственница!
— Зембрия! — сотрясая кулачками, воскликнула хозяйка дома.
А Мних, будто ее не слышит, да невольно сторонясь:
— Куда же мне? Старику… кастрату!
— Замолчите! — закричала Ана. — Я так не могу! Оставьте меня в покое, уйдите! — теперь она обессилено села на диван, машинально заправила золотистые волосы за маленькое ушко, но одна волнистая прядь непокорной змейкой повисла вдоль тонкой, изящной шеи, на конце щеточкой извиваясь, легла на часто вздымающуюся, переспевшую на фоне тонкой талии белоснежно-белую грудь, на которой покоилось дорогое колье — подарок Мниха, и куда был устремлен теперь его же взгляд.
— Не уйду, — упершись взглядом, он сел напротив, и вновь, горячась. — Зная твое настроение, не завершив свои дела, я в спешке, вынужденно вернулся.
— Я Вас ни к чему не вынуждала!
— Хе-хе, — Зембрия, нетерпеливо подергиваясь, вскочил. — Я все знаю, все вижу!
— О-о! — схватилась Ана за голову. — Ваши соглядатаи! Где их только нет?! — она тоже встала и, придвинувшись к Мниху, язвительным тоном. — И что они Вам сказали? Что донесли? Может, я с кем заигрываю, шашни веду, иль, еще лучше, ложе делю? — с артистичным жеманством она словно норовила прильнуть к нему. — А может Вы, милый Зембрия? — с явной издевкой.
— Уйди, — оттопырил руки Мних, бочком сторонясь. — Ты раньше не была такой… Ишь как разболталась!
— Ха-ха-ха! — залилась она смехом, и вновь с напором. — В Византии, да в мои-то годы?! Как не разболтаться, милый Мних?.. Или я железная, или, как Вы, одиночество в старости сносить обязана, — при этих словах ее мягкие, еще влажные большие зеленовато-лиловые глаза, которые никого не оставляли в покое, вмиг погрустнели, заволоклись пеленой непроходящей тоски. — А впрочем, — уже серьезно произнесла она, — я сама хотела с Вами об этом поговорить. — С этими словами она встала прямо перед ним, не скрывая явного вызова. — Я знаю Ваше отношение ко мне, Вашу, скажем, привязанность. И я помню все, что Вы для меня сделали, и хорошего и плохого.
— Что ж плохого я сделал?
— Не перебивайте… Говорите напрямую, что Вы от меня хотите, могу ли я откупиться от Вас?
— Нет! — заорал Мних, так что его выпуклые темно-карие глаза совсем повылезали из орбит. — Я не могу не видеть тебя, не могу представить…
— И что прикажете мне делать? — в ответ крикнула Ана.
От этого окрика Мних будто сник, еще больше сгорбился, и вдруг, с преобразившимся лицом, слащаво улыбаясь, подошел к ней, взял ее руку, и целуя:
— Все знаю, все понимаю… У меня есть несколько кандидатур, ты их зна…
— Замолчите, — вскричала Ана, пытаясь вырваться.
Однако Мних руки не выпустил:
— Знаю твою натуру, — так же шептал он, — сама себе жениха выбрала. И кто же он?.. Молчишь? А я и это знаю… Ты на всех мужчин смотришь надменно, будто они стеклянные, а ты видишь их насквозь… И лишь при появлении или даже упоминании одного ты смущенно опускаешь взгляд и даже краснеешь… Ха-ха-ха! Во-во, как сейчас… Ты смотри, аж пупырышки на коже вздулись, а рябь какая! Знает ли об этой страсти сам… Астарх?
— Нет! Не смейте! Лучше сразу отравите меня!
— Молчи! — повелительно произнес Мних, и голос его стал еще тоньше и от того еще ядовитее. — Хотя Астарх и не моих кровей, но парень, ты права, достойный, здоровый… В этом я тебе, так и быть, уступаю, — и после очень долгой, давящей паузы. — А условие лишь одно — непременное: первый сын — мой.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Грустный радостный праздник - Мария Бершадская - Детская проза
- Переводы - Бенедикт Лившиц - Поэзия
- Два огня (СИ) - Хоб Дарья - Современные любовные романы
- Под сенью учителя - Лариса Артемьева - Религиоведение