Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
- Дата:22.11.2024
- Категория: История / Публицистика
- Название: Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1
- Автор: Игал Халфин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На другой день в газетах было опубликовано постановление ЦК и ЦКК об организации рабочих дружин для разгона нелегальных собраний. Такие дружины были созданы во всех московских вузах и на многих фабриках и заводах. И. М. Павлов вспоминал: «В эти бригады отбирались наиболее воинствующие сталинцы, как коммунисты, так и комсомольцы. <…> После соответствующего инструктажа этих хулиганов снабжал московский комитет тухлыми яйцами, гнилыми яблоками, помидорами и короткими палками, чаще это были ножки от стульев. <…> В Московском университете такая дружина насчитывала около ста человек, преимущественно комсомольцев. Состав ее был засекречен. Дежурили они днем и вечером по двадцать человек под руководством членов партийного бюро. Он сидел в буфете, а „дружинники“ скрывались рядом под лестницей»[816]. После формирования отрядов сталинских дружинников лидеры оппозиции дали сигнал к временному прекращению больших демонстраций и собраний. Троцкий считал, что в этом также было замешано ОГПУ: «Сталин хотел кровавой развязки»[817].
Сторонники большинства все чаще прибегали к обструкциям, которые, как помнили все, в годы революции применялись на заседаниях советов депутатов против меньшевиков и эсеров. Оппозиционных ораторов прерывали криками, забрасывали различными предметами и даже силой стаскивали с трибун. Фейгин, докладывая Серго Орджоникидзе, не скрывал: «С нашей стороны настроение зубодробительное. На активе Московской организации Каменеву и Раковскому не дали говорить. Шумели, стучали и свистали так, что все кругом тряслось. На вчерашнем Краснопресненском активе, куда приехал Каменев, получилась такая же картина. <…> Я рыскаю по районам и должен сказать, что везде одна и та же картина»[818]. Оппозицию осыпали угрозами: «Кто попытается бороться с партией, будет сидеть в тюрьме», – грозил Томский. «Если оппозиция попробует вызвать „катастрофу“, партия и мокрого места от нее не оставит», – тряс кулаком Бухарин[819]. «Самая необходимость для ЦК прибегнуть к таким мерам, – протестовала оппозиция, – когда одна часть партии выполняет милицейские обязанности по отношению к другой, свидетельствует о глубочайшем извращении партийного режима. Аппарат заявил этим, что он не может терпеть даже во время предсъездовской дискуссии пропаганды взглядов оппозиции на открытых партийных собраниях (свист, шум, трещотки, побои, не говоря уже об ухищрениях с регламентом)»[820].
Статус собраний, их отношение к партийному уставу оставались неопределенными: были ли это подпольные «митинги», «агитационные мероприятия» или «сборища» с задачами организации борьбы? В то время как некоторые оппозиционеры ратовали за создание отдельной, параллельной партии структуры, для других речь шла лишь о консолидации фракции внутри уже существующей большевистской партии. Ввиду этой недоговоренности нередко троцкист и зиновьевец совместно председательствовали на одном и том же собрании. Томская пресса докладывала: перед расширенным заседанием «объединенного ЦК оппозиции» на квартире Ивара Смилги 7 ноября проходили отдельные заседание троцкистов и зиновьевцев. На объединенном заседании были разделены обязанности: зиновьевцы вели организационную часть, троцкисты – политическую и техническую[821]. Такая договоренность по умолчанию позволяла зиновьевцам продолжать настаивать, что они составляют фракцию, которая требует быть услышанной, в то время как многие троцкисты якобы обдумывали свой разрыв с партийной организацией[822].
2. Вербовка и бой
Сектантство, любая форма обособления были чужды оппозиционерам. Идя в мир, а не убегая от него, они обращалась к широким партийным массам, желали пополнить свои ряды. В раздумья и самолюбование уходить было нельзя: ответственность перед историей требовала политического активизма. Вожди оппозиции ценили в своих последователях энергичность и безоговорочную преданность цели. Каждый, кто уходил в оппозицию, воспитывал в себе понимание того, что нет ничего выше, чем спасение Революции, что для этой цели надо жертвовать всем. Основной нерв оппозиционизма – баланс между жизнью и смертью, их эстетизация и взаимопроникновение – все это было воплощено в героизме Троцкого и его семейства. Оппозиционеры обращались внутрь своих групп, выковывая у их членов решимость и готовность пострадать за идею, но в то же время смотрели вокруг, на партийные низы, нуждавшиеся в пропагандистах, которые бы вновь и вновь разоблачали ложь ЦК.
Помимо выступлений на партсобраниях и разработки разных программ оппозиционеры активно пытались привлечь к своей деятельности новых участников. После неизбежного коллективного прозрения оппозиционеров должно было стать много, больше, чем сторонников большинства ЦК. Те были обречены, как и исторические силы, которые они представляли. Агитируя окружающих коммунистов участвовать в нелегальной работе, типичный оппозиционер утверждал, что в городе, регионе или учреждении, где он работал, уже существует сильная оппозиционная организация. Какие-то коммунисты относились к этой идее негативно, другие верили, но вступать в организацию отказывались, третьи присоединялись. Оппозиционеры вербовали людей. И тут важно задаться вопросом: а что представляла собой «вербовка»? «Толковый словарь русского языка» Д. Н. Ушакова определяет «вербовать» как «залучать, привлекать к какому-н. делу или предприятию (разг.) <…> [или] создавать какую-н. организацию (первонач. войско) (офиц.)». Но значение слова сложнее: например, в профессиональном языке контрразведчиков это значит «заставить работать на другую сторону, стать шпионом». Это различие заслуживает внимания, поскольку смысловая дистанция от рекрута до шпиона огромна. Понимание «вербовщиков» как «охотников за головами» тоже важно в контексте межпартийной борьбы. Вербовка в оппозицию была ритуалом в двух смыслах. Во-первых, в силу того, что она шла по отработанной и символически насыщенной схеме приобщения, приема в партию. Во-вторых, потому, что провоцировала в объекте своего воздействия аффект, эмоциональный всплеск и внутреннее перерождение.
- Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин - Публицистика
- Корни сталинского большевизма - Александр Пыжиков - История
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание
- "Фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Булаев Вадим - Попаданцы
- Как организовать исследовательский проект - Вадим Радаев - Прочая справочная литература