Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - Георгий Иосифович Чернявский
- Дата:10.08.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / История
- Название: Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века
- Автор: Георгий Иосифович Чернявский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через некоторое время тому же вопросу была посвящена детальная и хорошо документированная рецензия Николаевского на книгу Рубена Блана с предисловием Милюкова, рассматривавшая «Протоколы сионских мудрецов» в контексте всего комплекса внутренней и внешней политики Гитлера[631]. Этим дело не ограничилось. Николаевский принял участие в прогремевшем на весь мир швейцарском судебном процессе в качестве эксперта и свидетеля. Он давал главные свои показания на заседании суда (происходившем в зале присяжных заседателей Берна 29 октября 1934 г.) вместе с президентом Всемирной сионистской организации X. Вейцманом, французским экспертом А.М. дю Шайлом, долгие годы прожившим в России, Сватиковым и Бурцевым.
Николаевский был представлен судье, истцам, ответчикам, адвокатам, всем присутствовавшим на процессе как «известный ученый и историк». Однако нацистских антисемитов не интересовала компетентность эксперта. Первый вопрос задал Николаевскому один из тех, против кого велся процесс, – швейцарец Фишер, издатель «Протоколов»: «Свидетель еврей или нет?» Ответ был более чем убедительным: «Мой отец и дед – православные священники, священники по отцовской линии в седьмом и восьмом поколении. Моя мать – вологодская крестьянка». На вопрос того же лица о его мировоззрении Николаевский ответил: «Социал-демократ». Последовал вопрос, является ли большевизм еврейским движением. Николаевский ответил: «Такие утверждения являются ложью», «еврейская социалистическая партия Бунд всегда энергично боролась с большевизмом».
Что касается существа дела, то Николаевский убежденно указывал и доказывал, что серьезно говорить о подлинности «Протоколов» не приходится, что можно вести речь лишь о том, кто и когда их подделал. Только те, кто знал существо дела, могли понять, что в этом высказывании заключался негласный спор с позицией Бурцева. Свидетель обращал внимание прежде всего на историю публикаций фальшивки и на моральный облик публикаторов, в частности Крушевана и Нилуса[632].
В заключительной речи судья решительно и недвусмысленно подтвердил сфабрикованный характер «Протоколов». Суд своим решением признал их «подделкой, плагиатом и бессмыслицей» и вынес приговор о том, что это «непристойное издание». Однако из-за слишком вольной трактовки слова «непристойный» приговор был отменен апелляционной инстанцией в ноябре 1937 г. При этом ответчикам было, однако, отказано в возмещении убытков.
Так, благодаря усилиям далеко не только Николаевского, но и ряда других общественных деятелей при его самом деятельном участии суд малой, но свободолюбивой и гордой страны фактически бросил вызов германскому нацистскому колоссу, юридически подтвердив поддельный, фальшивый характер одного из главных антисемитских инструментов нацистской пропаганды.
Николаевский подвел итоги судебного процесса в Швейцарии в нескольких статьях, одна из которых, звучавшая особенно боевито и актуально, была помещена в «Социалистическом вестнике»[633]. Наиболее важным в этой статье было предостережение, что антисемитская агитация приняла чрезвычайно широкие размеры, что антисемитизм стал крайне опасным общественным движением, что современный антисемитизм и в идеологическом, и в организационном отношениях сильно отличается от преследований евреев в предыдущие эпохи. Важнейшим элементом этого отличия, как подчеркивалось в статье, являлось сращивание антисемитизма с откровенной и оголтелой политической реакцией, широчайшим образом использующей «Протоколы» в своих зловещих целях. «Про современную Германию и говорить не приходится: тираж «Протоколов» в разных изданиях там давно уже исчисляется многими сотнями тысяч экземпляров, – а если прибавить перепечатки в разных газетах и журналах, то он выразится уже в семизначных цифрах. А в прошлом году «Протоколы» рекомендованы для изучения в школах… Правящие в Германии антисемиты вколачивают их в головы юного поколения с детских лет»[634], – писал Николаевский.
Воспринимая фашизм в расширительном понимании, как правый тоталитаризм, и относя к нему прежде всего нацистский режим в Германии (такой подход был характерен и для коммунистической пропаганды, и для либерально-демократических изданий), Николаевский устанавливал, что можно принадлежать к лагерю противников демократии и не быть антисемитом (пример тому – итальянский фашизм), но невозможно быть антисемитом, не будучи в то же время ожесточенным врагом демократии в ее западном понимании.
Это глубокое наблюдение в полной мере относилось и к антисемитизму Сталина, который сочетал лишь слегка скрываемые антисемитские чувства с подлинной ненавистью к демократии, тогда как, скажем, Ленин, будучи врагом демократии, никоим образом не являлся врагом евреев. (Еврейские корни Ленина тут ни при чем, ибо в истории антисемитизма можно назвать немало фамилий евреев, ненавидевших свой народ.)
Николаевский, разумеется, никак не мог предвидеть и предрекать геноцида европейского еврейства в годы Второй мировой войны, но он всячески подчеркивал, что после Первой мировой войны ведущая роль в антисемитских кампаниях принадлежала германской реакции, что стоявшие у власти нацисты отбирают в ряды своих наиболее активных сторонников и боевиков именно тех, кто уже воспитан в антисемитском духе и готов к практической реализации насильственных планов, что не только в идейном, но и в организационно-политическом отношениях антисемитизм теснейшим образом связан со всеми направлениями как внешней, так и внутренней политики Гитлера.
Германский национал-социализм исходил из идей и принципов национальной исключительности, он ставил задачу идеологической экспансии (возможностей военной экспансии Николаевский пока не видел) и в этом отношении напоминал ранний российский коммунизм у власти с его III Интернационалом как инструментом экспансии: «При полном различии в целях национал-социализм сближается с коммунизмом стремлением организовать внутреннее воздействие на политику враждебных ему стран, – и делает это с много большей бесцеремонностью и беззастенчивостью, неразборчивостью в средствах, чем делал российский большевизм даже в «героический» период его существования… Интернационал антисемитский в настоящее время уже существует и является фактором, который приходится учитывать при политических расчетах»[635].
Попутно заметим, что термин «героический период» большевизма Николаевский употребил явно иронически, имея в виду, что это был излюбленный термин коммунистических пропагандистов, которым весьма охотно пользовался в том числе Троцкий.
Эта аналитическая работа Николаевского, проникнутая идеями, которые подлежали дальнейшей разработке не только на основе новых фактов невиданного в истории цивилизованного мира геноцида, но и на основании гитлеровской политики агрессии и человеконенавистничества в целом, была
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Танковые сражения 1939-1945 гг. - Фридрих Вильгельм Меллентин - Биографии и Мемуары
- Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине - Александр Шубин - История
- Н В Гоголь, Повести, Предисловие - Владимир Набоков - Русская классическая проза