Парадокс Тесея - Анна Баснер
- Дата:10.07.2025
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Парадокс Тесея
- Автор: Анна Баснер
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не надумали по поводу комнатки-то? – напоследок осведомился Николай Васильевич.
– Нет, – отрезала Лидия Владимировна.
На коммуналку имел виды верткий предприниматель, возжелавший расселить жильцов по однушкам на окраины и организовать какое-то подобие навороченного общежития, которое его белозубый агент обзывал квелым нерусским словечком «коливинг». Съедет она в Новое Девяткино из родового гнезда, как же. Однако некоторые соседи, получившие шанс обменять комнату на какую-никакую, но собственную квартиру, привязанности Лидии Владимировны к этим стенам не разделяли. Николай Васильевич принадлежал к категории колеблющихся – все ждал, когда с какой-либо стороны образуется подавляющее большинство, к которому можно присоединиться.
Выпроводив соседа, Лидия Владимировна с облегчением сдернула со стола газету и потянулась было к деньгам, но пересчитывать их расхотелось. Чем она, вообще говоря, лучше Николая Васильевича и его шикарного пальто со своей безумной мечтой собрать картины? Предположим, наскребет она на один шедевр – и? Снова начинать откладывать? Сколько раз? Сколько лет? Лидии Владимировне стало так паскудно на душе, точно это не она посмеялась над соседом, а кто-то другой позубоскалил над ней – над ее нелепым задором, над спортивной, не соответствовавшей годам и статусу одеждой на пожилом теле (высушенном, но по-прежнему живом, как березовый веник, – и со столь же хлестким нравом), над интересом к молодежи – словом, над выбранным ею способом существования, безапелляционно, глупо отрицающим смерть.
Пристыженная и угнетенная неочевидным сходством их с соседом обреченных чаяний, Лидия Владимировна обернула деньги вместе с дедовой брошюрой пакетом и уложила сверток в камеру изразцовой финской печи под лист заржавелого, вспученного от золы железа.
* * *Вдалеке бахнул пушкой полдень. Вот-вот должен прийти Алеша.
Тут же трижды свистнул дверной звонок. Сколько соседи ни обсуждали затею провести каждому свой, все без толку – гостям по старинке приходилось количеством нажатий показывать, к кому именно из жильцов они пожаловали. Как правило, любые разговоры о коллективном улучшении (или хотя бы примитивном ремонте) общих зон заканчивались раздорами. Инициаторы перемен бунтовали против разрухи – их обвиняли в неприличном материальном благополучии и преступной безучастности к тяготам менее обеспеченных соседей. Чинить за свой счет им тоже воспрещалось – а вдруг через суд потом взыщут? Попытки договориться прекращались. Может, со звонками оно и к лучшему – по всему коридору и так висели неопрятные мотки проводов, похожие на жадные воздушные корни оранжерейных растений.
– Приятно бывать у вас в гостях, Лидия Владимировна, – пробасил Алеша, сотрясая фарфоровые статуэтки своей тяжелой поступью. – У бабушек в комнатах обычно лекарствами пахнет, а у вас каким-то парфюмом. Вкусным.
Нашел бабушку, фыркнула про себя Лидия Владимировна. И не каким-то парфюмом, а вполне определенным. Винтажный «Манон», на трюмо скопился сонм початых флаконов (если видела, обязательно покупала). Оригинальный, столь любимый мамой вешний букет давно увял и выветрился; от загустелых духов консистенции травяного бальзама исходил терпкий, перепревший аромат распада. Надо сказать, что для человека, от которого перманентно разит конским потом, Алеша проявлял удивительную чувствительность к запахам. Молодой помощник Лидии Владимировны по комиссионному бизнесу занимался еще и тем, что за денежку катал гостей города верхом на дряхлой гнедухе.
– Как там Лиза?
– Да скрипит кобыла. С суставами у нее что-то, пришлось ветеринара вызывать. Ноги почти не сгибаются.
Алеша с упоением перечислял все возможные лошадиные суставные недуги, пока разбирал сумку. Под артриты и артрозы из недр спортивного баула появились четыре разновеликие ложки, мраморная, в жилках, нога от настольной лампы с керамическим патроном, зеленый плафон от нее же на манер грибной, вроде молодого опенка, шляпки, закисший складной нож, набор елочных игрушек «Малютка», вышитая крестиком икона Богородицы и сырная доска. Ай да Леша, ай да фартовый парень.
– Что, что я принес?
По выражению лица Лидии Владимировны он догадался, что им светит приличный доход, но не мог определить, какой именно предмет наиболее ценен. Косился на ложки, а там все, за вычетом одной, со штихельной гравировкой, мельхиоровые. Фартовый, но неопытный.
– Во-первых, доска. Она гарднеровская, коллекционная. С правильным красным клеймом. Я попозже проверю с лупой, но, кажется, без дефектов. Может, под углом проступят царапины от ножа. В любом случае, это тысяч шестнадцать, не меньше.
Алеша ликующе хлопнул себя по ножище.
– А ведь я эту доску сам заметил, пока чай пили. Хозяйка и не собиралась ее продавать! – Спохватился:
– Погодите, а во-вторых?
– Лампа, Алеша, лампа. Отдадим ее Семенычу дальше по коридору, он ее за бутылку переберет, проводку поменяет. И развлечется мужик в процессе. За сколько взял запчасти?
– Пятьсот.
– С новой проводкой выставим за двадцать пять.
Парень аж подскочил. Но он молодец, что тут скажешь. Удачный выезд.
Несмотря на то что с Алешей нужно было делиться, Лидия Владимировна партнерством дорожила. Детей у нее не случилось – блокадная юность отозвалась бесплодием. А экспертные знания кому-то надо передавать. Этот мальчик отлично соображал. И чуйка у него была. И пользы для бизнеса он приносил достаточно: в свободное от коней время ездил по адресам, скупая добро, фотографировал, размещал объявления на «Авито» и eBay, отправлял товар клиентам. Она, конечно, еще ого-го, но по городу столько не накатает. Опять же, люди в скупку звонят всякие. Кто-то по радостному поводу – например, приобрела семья квартиру и хочет избавиться от чужого хлама. Или нищеватый студент продает гжель покойной бабушки, чтобы сводить девушку на свидание. Но чаще имели место сюжеты печальные (невыплаченные кредиты, неизлечимые болезни и внезапные смерти) и сюрреалистические. Один настырный мужик пытался загнать Алеше ножной протез своего товарища, пока тот пьяно, по-пиратски, храпел за стенкой. Не больно-то хочется с подобными субъектами сталкиваться на излете жизни. А парень пускай практикуется, ему наука.
Алеша совершал пассы с телефоном вокруг сырной доски и фарфоровой девочки с гольфиком. Сфотографировав, стал заполнять объявления, время от времени консультируясь с Лидией Владимировной по поводу формулировок.
– А что с этими штукенциями? Размещаем? – спросил он погодя, имея в виду дверной декор с Удельной.
Вопрос обескуражил Лидию Владимировну. Не для этого ведь она их взяла. А для чего тогда? На память? Память у нее вроде и так слава богу. Грех жаловаться. Она силилась постичь, что подтолкнуло ее на рынке к покупке, и не могла: утренний эпизод лишился явственных причинно-следственных связей, будто засвеченная пленка – деталей. По всему выходило, что эти бронзовые накладки для нее важны. Быть может, как свидетельство подлинности – но не интерьеров Елагина дворца, а собственного прошлого, которое ее сознание изо дня в день реставрирует по аналогии, проявляя, хоть и немного, творческую смелость.
Алеша по-своему истолковал молчание.
– Да вы не беспокойтесь, что горелые. Точно купят. На какую-нибудь дачу с претензией на роскошь. Отшкурят, позолотят и будет евро. Ну или в модном кафе повесят как есть. Классно получится.
– Классно, говоришь, получится… – повторила Лидия Владимировна.
Еще раз окинула взором артефакты из юности.
– Размещай.
Иные воспоминания тоже бывают получше оригиналов. А денежки сами себя не накопят.
Глава четвертая
Он опаздывал на целых десять минут. Несмотря на знойный июньский день, от зеленоватой невской воды веяло зыбкой стужей. Мокрые гранитные ступени, поросшие чем-то мутным и мягким, не внушали доверия. Казалось, зазеваешься – уведут в равнодушную глубину, прямиком на осклизлое дно. Лиля вмиг озябла и поспешила обратно к месту встречи, нагретому солнцем постаменту пожарно-алой Ростральной колонны.
Ожидание раздражало. Лиля покачивала носком босоножки многопудовую чугунную цепь. Теребила билеты – откуда, скажите, это необъяснимое желание оторвать перфорированный контрольный корешок? Неподалеку у каменного вала набережной суетился загорелый мужичонка. Сверкая вставным зубом, предлагал прохожим свое жилистое предплечье с цепкой парой изнуренных, напоминавших потрепанные чепцы голубей.
Неужели так сложно выйти вовремя? Каждый раз одно и то же. Хуже всего было, когда этот великовозрастный, ветром подбитый балбес опоздал в Дом кино и пришлось пробираться к своим креслам в мерцающей темноте – с шепотом извинений, по чужим ногам, обмирая от стыда.
Вспомнив тот вечер, Лиля невольно повеселела. Сеанс был поздним. Невнятный польский фильм они зачем-то досмотрели до последней строчки титров. В пустом фойе третьего этажа – распахнутое настежь окно, видно, проветривали. Нельсон легко вскакивает на подоконник, призывно машет, она в панике озирается, просит слезть… Разумеется,
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Записки электрика, или Собаки и люди. Фрагмент романа - Денис Ядров - Прочий юмор / Юмористическая проза
- Поймать Тень - Кира Стрельникова - Любовно-фантастические романы
- Предназначенная (СИ) - Полина Чупахина - Любовно-фантастические романы
- Герои людоящеров (фрагмент) - Маруяма Куганэ - Прочее