Испанские поэты XX века - Хуан Хименес
- Дата:20.06.2024
- Категория: Поэзия, Драматургия / Поэзия
- Название: Испанские поэты XX века
- Автор: Хуан Хименес
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из книги
«ВЕТЕР НАРОДА» (1937){226}
ЭЛЕГИЯ ПЕРВАЯ{227}
Перевод О. Савича
Федерико Гарсиа Лорке, поэту
С заржавленным копьем, под видом пушки, твердьземную, чахлую, где чаянья и корнисажает человек, пересекает смерть,кидая соль, как дождь, и черепа, как зерна.Цветение эпох —как долго радость длится?Ведь солнце кровь гноит, и затрудняет вздох,и заставляет тьму темнейшую родиться.И боль и плащ ееопять, опять выходят нам навстречу.Опять в тупик, где слезы — бытие,вхожу, дождем иссечен.Я в этой тьме навечно;ее окраска — горечь без исхода,и в ней что глаз, что поводырь — слепец;светильник гаснущий стоит еще у входа,где ожерелье из неистовых сердец.Внутри колодца плакатьв соседстве с безутешною основойводы, и слез, и мрака,и сердца я желал бы, —там, где б никто не знал ни глаз, ни словамоих и праха слез не увидал бы.Вхожу медлительно и лоб склоняюмедлительно, и сердце рвут ударымедлительно, и, медленно сникая,я плачу вновь, припав к ногам гитары.Среди всех павших, и в тоске и в болине забывая эха ничьего,за то, что он звучал в моей душе всех боле,я, плача, выбираю одного.Он звался Федериковчера, — и вот зовется мертвецом;ходил вчера по всей земле великой —и вот лежит в земле под чабрецом.Подумать: кем ты был и — нет тебя!Волненье и улыбку,которых слушались гранит и скрипка,от губ своих отбросив,ты стал печальным, и теперь, скорбя,ты рая только для кладбища просишь.Свинцовый, без движенья,сон вижу твой сквозь брови,защиту — безразличье уваженья —и твой наряд — скелет без капли крови.Тот ветер, что мгновеньяуносит, как лавиной,унес с собой твой век, твой голубиный;твой век — прибой из пены, воркованьеи в небесах и в окнах трепетанье.Ты с яблоком в родстве,не справиться червю с твоею кровью,не пировать ему на смертном торжестве,и яблоня, чтоб дать плоду здоровье,к твоим костям прильнет, а не к траве.Хотя умолк источник говорливый,голубки сын по крови,внук соловья, а также внук оливы,пока земля бежит по собственному следу,ты — иммортели муж и вечной и счастливой,ты — перегной, что жимолости предок.Как смерть проста и даже простодушна,но как ее несправедлива кара!Всегда спешит и бьет ножом бездушно,когда совсем не ждешь ее удара.Ты, зданье крепкое, теперь без крыши,бескрылый ястреб, а летал всех выше;ты — мощный рык, что слышенвсе тише, и все тише, и все тише.Так пусть же кровь веселая твояказнит, как страшный молот,того, кто смертью обуздал тебя.Плевком, серпом расколот,да будет лоб его в позоре бытия.Умрет поэт — и в ранах мирозданье,и умирает в самой глубине.Космический озноб неведомых созданийгорами движет в страшной тишине,а ложем рек бежит смертельное сиянье.Селенья воплей слышу, долы жалоби вижу лес из глаз — сырой, суровый,он половодьем слез навеки окружен;и в вихре из ветров и листьев палыхвслед трауру приходит траур новый,вслед стону — стон и стон.Твоих костей не вырвать, не развеять,вулкан вина и ульев гром мятежный,поэт ткача искусней, горький, нежный;над жаром поцелуев тихо рея,узнал ты меж кинжальными клинками,что нескончаемы любовь, и смерть, и пламя.Чтоб в смерти быть с тобой на каждый случай,все уголки и неба и землизаполнила гармония созвучий,как вспышки молний в голубой дали.И кастаньет рассыпанные кучи,и батальоны флейт, цыгане, бубны,полет шмелей и скрипок,терзания гитар и голос трубный,вторжение валторн, кларнетов всхлипы…Но инструментов всех сильней молчанье.Потерян ты в пыли и без сознанья,а смерть — предел потери:как будто твой язык, твое дыханьенавеки под замком за чьей-то дверью.И будто я иду с твоею тенью,иду я со своею;ковром — молчанье под ночною сенью,а кипарис все требует: темнее!С твоей агонией твой голос цепенеет,как виселицы грубая подпорка,и похоронное питье я пробую безгневно.Ты знаешь, Федерико Гарсиа Лорка,что я из тех, кто смерть вкушает, ежедневно.
ВЕТЕР НАРОДА
Перевод А. Гелескула
Ветром народа сорван,ветром народа взвеян,голос мой каждым звукомс ветром народа сверен.Плеть до земли склоняеттемные лбы воловьи,но головы не клонитлев в белозубом реве.Народ мой — не вол в упряжке,народ мой иной породы:при каждом ударе множась,встают из глубин народалавины отваги львиной,теснины орлиных кличейи в гордых рогах утесовгранитные гряды бычьи.Волы никогда не жилина нашей земле суровой.Так кто же на это племянакинет ярем воловий!Так кто же стреножит бурю,и вал заарканит пенный,и молнию в тесной клеткеудержит орлицей пленной!Отважные астурийцыи вы, сыновья Кастильи,отточенные, как лемех,и трепетные, как крылья;кипучие андалузцы,чью бронзу из слез отлилорасплесканного рыданьяклокочущее горнило;бесстрашные арагонцы,изваянные веками;туманные галисийцыи баски — кованый камень;ржаные эстремадурцы,мурсийцы — порох и солнце;весёлые валенсийцыи твердые каталонцы;наваррцы, верные стражинужды, топора и пота,монархи темных забоев,сеньоры черной работы;все, кто в земле пролагает,как корневища тугие,путь от рождения к смерти,путь от могилы к могиле.Ярмо вам сковали люди,в чьих венах — настой цикуты;скорее об их же спиныразбейте стальные путы!Воловьи потемки тают,когда рассветает небо.Ложатся волы под обух,одетые в запах хлева,но львы умирают стоя,в кровавом наряде гнева.И жалкая смерть воловьяни для кого не потеря,но дарит миру величьекончина гордого зверя.Так пусть же, голову вскинув,приму я удар кровавыйи, мертвый и трижды мертвый,лицом к раскаленной лавезастыну, сжимая зубы,впиваясь губами в гравий!Я песнею смерть встречаю,как тот соловей весенний,который в кольце винтовокпоет на полях сражений!
МАЛЬЧИК-ПАХАРЬ
Перевод А. Азадовского
Был он неуклюж, рожденныйдля ярма и униженья,и была ярму послушнашея с самого рожденья.Для ударов он родился,словно лемех непригодный,от прожорливого плугаи земли, всегда голодной.И его душа в трясинезанавоженного хлева,рано старясь, принимаетцвет оливкового древа.Он вступает в жизнь, но рядомуже слышен смерти скрежет:он взрыхляет плугом землю,словно плоть родную режет.И едва проснутся чувства,в жизнь идет он, как в сраженье.И о кость земли он стойкобьется до изнеможенья.Букв и цифр не понимая,он считает капли пота, —соляной венок тяжелыйземлепашцу за работу.И покамест мальчик пашетс подлинно мужской отвагой,он от мяса мертвых крепнет,обтираясь росной влагой.От ударов крепко сбитыйи от солнца огрубелый,хлеб-добычу раздираетон, как зверь остервенелый.С каждым днем уходит детство,с каждым годом жизнь бесплодней,и из-под земли все чащеслышен голос преисподней.Постепенно он врастаетв почву, крепче корневища,чтоб его не обделилапочва миром или пищей.Как гигантская заноза,он мне не дает покоя.Душу мне щемит от горькойдоли мальчика-изгоя.Вот я вижу, как он пашет,рвет зубами хлеб поденный,вопрошая взглядом: «Разветолько для ярма рожден я?»Жизнь его мне душит горло,грудь сжимается от боли,и мне страшно — так огромнопод его ногами поле.Мальчик как зерно ржаное, —кто спасет его такого?Где куется молот мести,разбивающий оковы?— В сердце каждого мужчинывыкуется он с годами,в тех поденщиках, что в детствебыли пахарями сами.
НАША МОЛОДОСТЬ НЕ УМИРАЕТ
- Дом Бернарды Альбы - Федерико Гарсиа Лорка - Драматургия
- Арабская поэзия средних веков - Аль-Мухальхиль - Древневосточная литература
- Волшебный свет - Фернандо Мариас - Современная проза
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- А собаку я возьму себе - Алисия Хименес Бартлетт - Детектив