Прощайте, ископаемые! - Доминик Бойер
- Дата:28.04.2025
- Категория: Биология
- Название: Прощайте, ископаемые!
- Автор: Доминик Бойер
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По мере того как нефтепродукты становились все более необходимым видом ископаемого топлива, появлялись новые инфраструктуры поставок нефти и регионы ее добычи. В сравнении с углем у нефти имелись определенные физические преимущества. Казалось, она сама стремилась выйти на поверхность: для ее добычи и дальнейшего использования в качестве топлива не требовалось спускать людей под землю, зачастую в очень опасных условиях. И даже после того как остались в прошлом скважины, которые фонтанировали нефтью под высоким давлением, ее можно было с высокой эффективностью поднимать на поверхность при помощи насосов с паровым приводом наподобие тех, что прежде откачивали воду из угольных шахт. К 1880-м годам нефть добывалась в основном при помощи машин (например, с использованием насосов-качалок) – в некотором смысле она была еще большим феноменом карбополитики, чем собственно уголь.
В то же время у нефти имелось одно отличие от господствующей карбополитики рассматриваемой эпохи: ее добыча не зависела от человеческого труда. В одной из работ политического философа Тимоти Митчелла описывается, каким образом политическая активность рабочих угольных шахт способствовала ускоренному становлению и консолидации социал-демократии в конце XIX века. Братство, скрепленное кровью, возникавшее в подземных штольнях, где не появлялись управляющие и владельцы шахт, порождало невероятно прочные политические союзы, когда рабочие поднимались наверх, и это способствовало прогрессу профсоюзного движения. На помощь приходили и физические особенности угля: потребность в нем была везде, где работали паровые машины, однако добыча угля велась только на определенных территориях. Паровозы перевозили уголь по железным дорогам по всему миру, однако у рабочих была возможность контролировать эти коммуникации.
Огромные объемы энергоносителей теперь перемещались по узким каналам, построенным специально для их транспортировки. В конечных точках и основных узлах этих маршрутов были сконцентрированы специализированные подразделения рабочих, которые управляли режущим оборудованием, подъемными механизмами, рубильниками, локомотивами и другими устройствами, позволявшими перемещать энергетические грузы. Специфика размещения и концентрации этой инфраструктуры в определенные моменты предоставляла рабочим возможность выдвигать на передний план новую разновидность политической власти [Mitchell 2011: 19].
Начиная с 1880-х годов рабочие угольной промышленности использовали эту власть часто и эффективно, превратившись в боевой наконечник того копья, которое Митчелл именует термином «углеродная демократия». В тех локациях, где угольщикам удавалось создавать «узкие места» в важнейших потоках энергоносителей и отстаивать свои интересы, они были способны оказывать громадное давление на господствующие политические и капиталистические институты, пока последние в конце концов не соглашались на реформы в сфере трудовых отношений и благосостояния. Социал-демократический компромисс описываемого периода представлял собой попытку не допустить полномасштабный поворот к профсоюзному социализму.
Это напряженное противостояние продолжалось вплоть до Второй мировой войны, когда благодаря масштабному расширению нефтедобычи в глобальном масштабе для нужд военной мобилизации появилась возможность раз и навсегда перевести энергетическую базу мира машин с угля на нефть[8]. По утверждению Митчелла, в рамках Бреттон-Вудских соглашений 1944 года была предпринята попытка реорганизовать послевоенную мировую экономику на базе нефтяных потоков и петрополитики, создав основополагающую связь между американской (а также, впрочем, и советской) империей и экспансией нефтяной индустрии вкупе с распространением петрокультуры. Возникшее после Второй мировой представление об «экономике» как о бесконечно расширяющейся сфере транзакций Митчелл определяет термином «петрознание», поскольку такое понимание подразумевало, что в мире имеется невероятно дешевый и неисчерпаемый энергоресурс – нефть, способная служить топливом для бесконечного роста экономик отдельных стран [Mitchell 2009: 417]. В этом смысле эквивалентом «петрознания» выступает ожидание постоянного роста как ключевого индикатора здоровья экономики – хотя, как мы уже видели, рост ассоциировался и с карбо-, и с сукрознанием.
Однако фантазии середины XX века о бесконечном, дешевом и лишенном негативных последствий потреблении топлива оказались недолговечными. К 1970-м годам им бросили вызов, с одной стороны, все более частые и катастрофические разливы нефти, а с другой – нарушение англо-американского имперского контроля над глобальным предложением нефти. После образования ОПЕК и нескольких «нефтяных шоков» волатильность рынка нефти резко возросла, а кроме того, происходила все большая милитаризация петрополитики в глобальном масштабе; на этом фоне США и их сателлиты втягивались в бесконечную войну за сохранение контроля над энергетическими ресурсами Ближнего Востока. Одновременно возникали «зеленые» политические движения, которые привлекали внимание к негативным экологическим и социальным последствиям использования ископаемых и ядерных энергоносителей. В этот период даже прозвучало несколько призывов к «антиросту» во избежание экологического перенапряжения глобальной индустриальной цивилизации [Gorz 1980].
Однако к тому времени петрополитика уже пустила настолько глубокие корни, что некие косметические изменения в отдельных местах едва ли могли пошатнуть систему в ее целостности. Сформировавшийся в 1950–1960-х годах «американский образ жизни» представлял собой, по выражению Стефани Леменаже, «нефтяную культуру глубокого залегания» [LeMenager 2014: 3]. Американская петрокультура была полностью свободна от «нефтяного проклятия», с которым столкнулись многие нефтедобывающие страны, поскольку была ориентирована на легко достающуюся нефть: быстрые автомобили, экономический рост, военная мощь, а прежде всего – сверкающая бездна новых товаров и возможностей для потребления. Несмотря на поистине расточительное отношение к энергии, которому способствовал послевоенный образ жизни американцев, доступной нефти все равно оставалось больше, чем можно было ее потребить в двигателях автомобилей, сколь бы большими, тяжелыми и неэффективными они ни были. Параллельно автомобилизации развивалась нефтехимическая промышленность, которая предлагала способы утилизации нефтяных отходов и новые источники прибыли, связанные с вторичными продуктами ископаемого топлива. В середине XX века нефтехимия стала постепенно наращивать присутствие в любых видах товаров – от удобрений и инсектицидов до бытовых чистящих средств и косметики, – и в итоге
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- "Фантастика 2023-197". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Жеребьёв Владислав - Попаданцы
- Новые Миры Айзека Азимова. Том 4 - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Шесть, шесть, шесть… - Алексей Пшенов - Русская современная проза