История моей матери. Роман-биография - Семeн Бронин
- Дата:20.10.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: История моей матери. Роман-биография
- Автор: Семeн Бронин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было поздно. Последний поезд в Париж отошел часом раньше.
— Мы в отель, — сказал Андре. — Есть у вас гостиница?
— Есть, конечно, но на кой она вам? Что я, у себя вас не размещу?
— Не надо, — отсоветовал Андре. — Во-первых, Марсель, во-вторых, тебе это ни к чему. Может, не выйдет ничего с письмом, а разговор пойдет, что жаловался, корреспонденты приезжали, а ты их у себя принял. Что раньше времени на рожон лезть? — И хозяин осекся, замолк, признал справедливость его слов. — Лучше скажи всем, что к тебе парочка из Парижа приезжала — старого знакомого сын с девушкой, от него привет тебе передавал, выпили слегка, а дома у тебя не остались. Потому как девушка строгая: ей неприлично под одной крышей спать.
— Да я и вижу, что она строгая, — согласился рабкор, совершенно им обмороченный. — Ни слова за все время не сказала.
— Она практикантка, — сказал Андре. — Со мной в газете работает. Пока только учится. Надеюсь, выйдет у нас что-нибудь, с шумом твоим…
Хозяин вызвался проводить их до гостиницы, спротежировать и сбить цену за номер, но его разубедили: под тем же предлогом конспирации.
— Со всем этим осторожней надо быть, — разъяснял Андре спутнице. — Хорошо этот парень ничего не понял и никогда не заподозрит. А могут и сообразить, что к чему. Недавно один в контрразведку пошел: что это за вопросы ему задавали, которые не профсоюзы должны интересовать, а чужую разведку, — и глянул многозначительно. — Свой, между прочим, парень — коммунист и профсоюзник. — Он обождал минуту, сменил неприятный разговор: — Теперь ты видела, что к чему. Мне Робер говорил, тебе скучно на легальной работе и тебя интересует что-нибудь живое и рискованное. — («Когда успел?»— подивилась Рене, обещая себе не говорить больше отцу лишнего.) — Так-то ты подходишь нам по всем статьям: мы о тебе навели справки — и о выставке той и до нее — об истории с плакатами. Но прежде надо задать тебе несколько вопросов…
Рене была ошарашена всем этим. Она не просила отца ни о чем подобном и ничего похожего ему не говорила. Она еще не знала, чем будет заниматься в жизни, но такое ей и в голову не приходило. Но она ничего не сказала и не опровергла слов отца — предпочла промолчать и остаться в тени, чтоб побольше выведать из Андре: в ней жили уже задатки будущей разведчицы.
— Прежде всего скажи, в каких ты отношениях с Дорио? — Андре поглядел на нее испытующе и исподлобья. — Ее в который раз уже об этом спрашивали, и эти вопросы набили ей оскомину. — Что ты о нем думаешь? — спросил он, потому что она медлила с ответом.
— Это так важно?.. Думаю, хороший организатор. Бузотер — но это тоже необходимо. За это его и любят. Рабочие за ним идут — я это сама видела.
Он кивнул:
— Это все так. С виду, во всяком случае… Но у нас есть сведения, что он связан с полицией… — и глянул украдкой. — Поэтому если хочешь иметь дело с нами, надо с самого начала с ним определиться.
— С ним все просто, — сказала она спокойно и взвешенно. — У меня с ним нет никаких отношений. Кроме самых обычных.
— Это так? — на всякий случай спросил он, ожидая, видимо, дальнейших уверений, но она смолчала, давая понять, что нет смысла спрашивать ее о чем-либо дважды, и он вынужден был этим удовольствоваться: — Если так, то будем считать вопрос исчерпанным.
— А что вообще происходит в партии? — спросила Рене, и слова эти, несмотря на видимую беспечность, прозвучали глухо и серьезно. — Я спрашивала у отца, но этот вопрос, наверно, не для него. Какое место у нас занимают русские?
Андре был готов к ответу и все же замешкался.
— Этот вопрос многие задают, Рене, но мало кто знает, как на него ответить… Дело в том, что французы сами революции не сделают. — Он поднял с дороги хворостинку и начал махать ею, как лектор указкой, помогая себе в рассуждениях. — Не сделают, потому что слеплены из другого теста. Считают, что свое и так возьмут и проживут без лишних забот и треволнений. А дело к войне идет. В ней надо будет воевать, а не отсиживаться дома. Мы стали на сторону русских: нам представляется, что они сыграют в войне главную роль, и надо помогать им, пока не поздно. Пока их все скопом не затравили. И отец твой так думает — только не хочет при этом свою независимость потерять: денег, видите ли, брать не хочет и этим сразу всем делается подозрителен. Независимые не нужны никому — да и как без денег заниматься нашими делами? Поэтому его никто своим не считает, хотя делает он, может быть, больше, чем другие… Ладно, хватит о нем: мы-то как раз его любим за бескорыстие… Если забыть, конечно, про его необязательность, — припомнил он. — Тут он не имеет себе равных. Может назначить встречу и уехать куда-нибудь в Прованс с новой пассией. Для начальства нет ничего хуже — нам они еще разрешают с ним дело иметь, а сами не хотят и знаться… Теперь о русских. Они просят у нас военные сведения — мы их даем: надо быть до конца честными — воевать-то в первую очередь им придется. Почему один народ должен отдуваться за других, а те ждать, когда им каштаны из огня вынесут… Они, конечно, тоже не сахар — русские эти. Любят, чтоб им льстили и подпевали — за это и денег дадут и поддержат кого не надо. Дорио ведет под шумок переговоры с правыми, с фашистами находит общий язык, Барбе, кажется, такой же, а они у них сейчас чуть ли не фавориты. Потому что новые: прежних Каменев и Зиновьев поддерживали, они теперь в Союзе первые враги и оппортунисты, и их люди, стало быть, на подозрении.
— И что делать? — спросила Рене.
— Да то и делать, что делается. Все само собой образуется. Силою вещей. У нас сейчас Жак фактически всем заправляет. Он и Морис: Морис легальный аппарат ведет, Жак нелегальный. Они женами, что ли, обменялись для большей надежности — чуть ли не свойственники. Хотя оба как будто бы не в фаворе… Трудно понять?
— Трудно.
— И не поймешь. Нарочно все запутывают. Деньги, во всяком случае, у Жака. И вся сеть оперативная. И связи — напрямую с Коминтерном и с Красной Армией. И люди у нас — один лучше другого. Шаю видела? Посмотришь — веселый крепыш и ничего больше? А за ним вся парижская полиция гоняется. Знаешь, как они его зовут? Фантомасом. Не потому что самый сильный, а потому что от всех уходит. Так в газетах и пишут: был Фантомас и снова ушел — как сквозь землю провалился.
— Шая — это псевдоним?
— Нет, он под своим именем выступает. Зачем мне, говорит, лишняя статья? Пока не задержат, могу позволить себе это удовольствие. Не любит на чужие имена откликаться. Все до поры до времени, конечно… — Он поглядел искоса. — Видишь, сколько я тебе наговорил? Это чтоб ты выбор сделала правильный. Если захочешь с революцией связаться. А ты захочешь — я тебя насквозь вижу. Иначе бы не стал говорить всего этого: не положено.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Тьерри Янсен - Испытание болезнью: как пережить рак груди - Тьерри Янсен - Публицистика
- Наш подарок французскому народу - Лариса Яковенко - Юмористическая проза
- Секретная инструкция ЦРУ по технике обманных трюков и введению в заблуждение - Роберт Уоллес - Шпионский детектив
- Расследование. Рукопись, найденная в ванне. Насморк - Станислав Лем - Научная Фантастика
- Записки - Александр Бенкендорф - Биографии и Мемуары