Рыжая кошка - Питер Спигельман
- Дата:14.11.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Триллер
- Название: Рыжая кошка
- Автор: Питер Спигельман
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О чем ты гово…
— Наверное, знать, где я и с кем, ему недостаточно. Этот человек хочет еще и слышать мой голос. Каждые двадцать минут. Ровно. Мой голос.
Блуто надолго затих. Было видно, как на прикрытом цветными квадратиками лице отражается работа мысли. Когда он заговорил снова, голос уже звучал мягче.
— И что? Это должно напугать меня?
Кассандра снова засмеялась и встала с постели. Разгладила жакет, заправила блузку.
— Не тебя, крутой парень. А теперь сядь. — Она указала на стул, и — после удушающей паузы — Блуто сел.
Обхождение его не сделалось любезнее, однако больше руки на Кассандру он не поднял. Она обрабатывала его, похоже, довольно долго, периодически прерываясь, чтобы выйти в ванную комнату и позвонить. Блуто лучше, чем Тощий, знал свои склонности… больше любил их и полагал, что для них не нужны отговорки и предлоги. Поэтому не было ни эканий, ни меканий, когда он наконец прекратил упрямиться и решил ответить на вопросы Кассандры, ни тяжелых вздохов, ни слез. И жалел он только об одном.
«Нет, я не думал о жене и детях… а за каким чертом? Их-то какое дело? Я думал о том, чтобы трахать тебя всеми возможными способами — и все тут. Ты подавала большие надежды, и мне только жаль, что ты оказалась такой, блин, кретинкой». Было невозможно сказать, удовлетворило ли это Кассандру, но она, видимо, знала, что большего с Блуто не добьется.
Размытое лицо Блуто, нависающее над Кассандрой, все время стояло у меня перед глазами. Даже челюсти свело от напряжения. Откуда-то издалека донесся голос Монро:
— Вы точно не хотите выпить?
Я покачал головой.
— Все остальные не лучше Блуто? — спросил я.
Монро задумался.
— Он, по-моему, самый жестокий, но напряженные моменты есть во всех сценах допросов. — Монро глотнул виски и провел рукой по подбородку. — Кажется, именно с Блуто она делает самые опасные вещи.
Монро был прав. Остаться наедине с сердитым, напуганным и загнанным в угол мужчиной — какой же это допрос? Это жонглирование бензопилами. С Тощим был только один опасный момент: Кассандра стояла к нему спиной, ион поднял руку, но дальше дело не пошло. С Блуто все могло кончится хуже.
— Ей всегда удается заставить их говорить?
Монро погремел льдом в стакане и посмотрел на меня. Затуманенный взгляд, бородка припорошена солью. Я едва расслышал его слова.
— Всегда, — сказал он. — Они становятся в позу, грозят, юлят и лгут, но в конце концов отвечают.
Меня это не удивило. Судя по увиденному мной, Кассандра умела заставить людей говорить, хорошо умела. Она была терпелива и тверда и, казалось, обладала врожденным пониманием искусства ведения допроса: хрупкое сочетание силы, страха и сочувствия, благодаря которому жертва подчиняется, и коктейль из вины, тщеславия и усталости, который может вырвать признание. Из Кассандры получился бы хороший коп.
Я расплатился с Чезом Монро, погрузил его в такси и пошел по Смит-стрит в сторону Бруклинского моста. Если не считать посетителей баров и немногочисленных работающих допоздна закусочных, эта часть Бруклина оказалась практически в моем единоличном пользовании. Но хотя холод и ветер расчистили тротуары, они ничего не смогли сделать с моей головой, по-прежнему забитой Холли Кейд. Холли, Рен, Кассандра… уравнение проигрывалось снова и снова, разбавленное зловещими кадрами из ее фильмов и обрывками диалогов из ее плохих пьес, — унылая и безнадежная петля, без конца перематывающийся отрывок видеозаписи. Я закончил первую часть расследования, для которой Дэвид нанял меня: выяснил, кто такая Рен и чего она от него хочет. Если бы я только знал, что, черт побери, теперь с этим делать!
Глава 12
Во вторник утром в небе толкались тяжелые тучи, а на новостных каналах — сообщения о буранах, примчавшихся из Канады, разворошивших восточное побережье и столкнувшихся над Нью-Йорком. Насчет времени уверенности не было: может, завтра, может, послезавтра — но прогнозы звучали зловеще.
— Ерунда, — пробормотала Клэр и разломила тост напополам. — Они устраивают истерики, но вечно ошибаются. — Она намазала на хлеб клубничный джем и вернулась к «Таймс».
Сегодня она пришла рано, когда я возвращался с пробежки, и с тех пор мы сидели в дружеском молчании. Клэр просматривала газету, а я писал отчет для Дэвида. Я выпил апельсинового сока и перечитал написанное.
Факты выглядели просто, хотя и странно: Холли снимала очередной фильм и, сам о том не ведая, мой брат был ее партнером. Большая часть уже была снята, и теперь Холли настраивалась на торжественный финал. Для этого ей требовалось, чтобы Дэвид появился снова.
Проблема заключалась в том, что делать с этими фактами. Можно игнорировать требования Холли, но это рискованно. Она доказала свою непреклонность в преследовании добычи, а предположительно имеющиеся у нее многочасовые видеозаписи кувырканий с Дэвидом обеспечивали хорошее средство для шантажа. Но шантаж мог быть обоюдоострым оружием. Орландо Круг сказал, что Кассандра ревностно оберегает свою частную жизнь, да и вид искусства, которым она занимается, требует анонимности… поэтому угроза разоблачения могла бы подействовать. Но еще Холли была явно ненормальной, отчего ее мотивы не поддавались пониманию, а реакции — прогнозированию. Я вздохнул и провел руками по волосам. Гадать бессмысленно… я просто играю в игру, чтобы не думать все время о самих фильмах.
Почти двенадцати часов оказалось достаточно, чтобы взглянуть на них как на уникальные, превосходно выполненные произведения. Еще я понял, что бывшие коллеги Холли Мойра Нил и Терри Грир не преуменьшали ее талант актрисы. Холли была удивительная, ее способность и готовность полностью погрузиться в роль просто пугали. Но вызванное фильмами тошнотворное, липкое ощущение не исчезло. Показанная в них безысходность угнетала, а презрение и продуманная жестокость бесили.
И разумеется, было невозможно не воспринимать Дэвида как одного из этих безликих, механических мужчин… невозможно не думать о том, что привело его к Холли, и о том, что она записала с ним на скрытые камеры. Невозможно не спрашивать себя, какие запасы ярости и жестокости она выпустила на волю и сколько времени ушло на поощрения. Чем больше я думал о Дэвиде, тем больше убеждался: я совсем не знаю своего брата. Силуэт расплывался, отступал в глубь темного коридора.
Может, память разбередил запах тостов. А может, зловещий предштормовой свет.
Это случилось промозглым февральским днем, в среду. Я был дома, а не в школе-интернате и не на каникулах, а потому, что меня поймали — в третий раз — с косяком в лесу за общежитием. Декан по работе с учащимися сказал, что, возможно, исключение на месяц чему-то меня научит, и не ошибся. Я узнал, что можно купить приличную марихуану по приличной цене у работающего в вечернюю смену швейцара в нашем доме и что ночной бармен в «Барритауне» на Первой авеню не потребует документов, если дать хорошие чаевые. В тот день я проспал до трех, и спал бы дальше, если бы не шум. Меня разбудили родители.
В тот год мать отложила зимнее паломничество на курорт, а отец — редкий случай — выбрался из кабинета, и они решили выяснить отношения прямо перед дверью моей спальни. Как часто случалось в то время, я стал удобным предлогом. Ничего нового в этом не было, и я попытался отключиться, но разговор оказался нетипично громким.
— Что он делает с собой?! — воскликнула мать.
Отец хмыкнул.
— Ищет свой путь. В конце концов, ему всего пятнадцать.
— Ему шестнадцать, и, насколько я знаю, он ни черта не ищет.
— Неужели все в этой семье должны становиться банкирами?
Тут в коридоре послышались шаги и голос Дэвида. Он уже учился в Колумбийском университете, но часто появлялся дома: то ему требовалось поесть, то чистое белье, то еще что. Он болтал о списке лучших студентов, о том, что попал на чей-то семинар для аспирантов, — и все это радостным, пронзительным голосом. Когда он замолчал, наступила пауза; впрочем, ненадолго. Потом родители продолжили с того места, на котором их прервали.
— Несомненно, не все должны быть банкирами, — сказала мать. — Но неужели эти не все должны быть недисциплинированными и незрелыми? Неужели они, черт побери, должны потакать своим прихотям?
Отец мрачно рассмеялся:
— О ком именно мы сейчас говорим? — Его слова, казалось, надолго зависли в воздухе. Потом я снова услышал шаги и решил, что все расползлись по своим углам. Но ошибся. В коридоре послышался судорожный вздох, невнятное бормотание и одно-единственное ругательство.
— Сволочь, — произнес Дэвид.
Некоторое время я таращился в потолок, а когда стало ясно, что заснуть уже не получится, побрел на кухню. Я читал газету и ел подгоревший тост, когда вошел Дэвид. В пальто и при галстуке, волосы недавно подстрижены — ни дать ни взять юноша с плаката, рекламирующего какой-нибудь колледж Библейского пояса. Дэвид демонстративно посмотрел на часы. И началось.
- Мужчина с понедельника по пятницу - Элис Петерсон - Зарубежная современная проза
- Волосок зверя - Донна Эндрюс - Ужасы и Мистика
- Башня из черного дерева - Джон Фаулз - Классическая проза
- Нет золота в серых горах! - Анджей Сапковский - Публицистика
- Пейзаж за окном. Сборник пейзажной лирики - Божена Мицкевич - Поэзия