Рыжая кошка - Питер Спигельман
- Дата:14.11.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Триллер
- Название: Рыжая кошка
- Автор: Питер Спигельман
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тодд, дружище, — ответствовал он. Ему даже удалось не засмеяться. — Это Джон Марч.
— Рад познакомиться, братишка, — сказал Тодд и поднял кулак. Я легко стукнул по нему своим.
Тодд Герринг был высокий, тощий и веснушчатый. Его оранжевые, как морковка, волосы стриг дорогой парикмахер, но в них виднелась седина и, несмотря на все эти кулаки и «братишек», я решил, что ему лет пятьдесят.
— Мы пойдем вниз, — объявил Тодд и повел нас мимо винтовой лестницы и множества банок с красками к другой лестнице, более узкой.
Пол подземного этажа был застлан толстым ковром, стены обшиты панелями с встроенными галогеновыми лампами. Мы прошли за Тоддом по еще одному коридору, мимо небольшой, прекрасно оборудованной кухни.
— Кто-нибудь хочет выпить? — спросил хозяин.
Я отказался, но Монро попросил пиво. Тодд прихватил ром «Карта бланка» и кружку из матового стекла и повел нас в салон. Щелчок выключателя — со стен и потолка полился приглушенный свет. Перед большим экраном четырьмя изогнутыми рядами выстроились двадцать мягких кресел вроде тех, что бывают в театрах. Тодд подошел к черному шкафчику в дальнем конце зала и начал возиться с техникой.
— Садитесь куда хотите, — предложил он. Щелкнул выключателем, и с потолка в передней части зала тихо спустился большой плоский экран.
Чез сел в центре второго ряда и пристроил бутылку пива и стакан в углубления в подлокотниках. Я побродил по залу и остановился у стены, возле пары деревянных ящиков. Одного размера — примерно двенадцать дюймов на пятнадцать и на четыре дюйма в глубину. Застекленные. Один из вишневого дерева, другой из серебристого клена, внутри виднеются полки и ниши, отнюдь не пустующие. Сильно напоминают коробки Джозефа Корнелла.[8] Я приблизился и опустился на колени, чтобы разглядеть получше. По спине пробежал холодок.
— Она называет их реликвариями, братишка, — сказал Тодд. — Самодельные, есть в каждом ее фильме, но я бы отложил знакомство с ними на потом. Так будет понятнее, а впечатление… сильнее.
Я посмотрел на Чеза, и тот кивнул.
— Вопрос контекста, — добавил он и глотнул пива.
Я снова кивнул и сел позади Чеза. Тодд погасил свет, в зале стало темно, а я попытался представить, в каком контексте может стать понятнее то, что я увидел за стеклом.
Глава 11
— Не хотите выпить по-настоящему? — спросил меня Чез Монро. — Судя по вашему виду, вам не помешало бы.
— Хватит имбирного эля, — ответил я.
Монро пожал плечами и вклинился в толпу у бара, чтобы сделать заказ. В сущности, он говорил дело. Меня пошатывало, перед глазами плыло, и прогулка от дома Тодда Герринга до Смит-стрит не помогла. «Ничего подобного я в жизни не видел», — сказал Рикки. И не соврал.
Я нашел пустой столик в углу битком набитой комнаты и опустился на зеленую скамью. Вскоре подошел Монро, подал мне эль и сел напротив. Чокнулся с моим стаканом.
— За искусство, братишка. — Монро глотнул шотландского виски и окинул меня изучающим взглядом. — Итак, ваше мнение?
Я покачал головой.
— Они все такие?
— Детали различаются, но сюжетная линия одна и та же… во всяком случае, в тех, что я видел: электронная почта, первое свидание, доминирование и подчинение, расследование и допрос в финале.
— Вы когда-нибудь видели лица мужчин?
Монро покачал головой:
— Они всегда скрыты — и лица, и особые приметы типа шрамов и татуировок. И голоса искажены. Это обезличивает мужчин… уничтожает индивидуальность, превращает в объекты, от них остаются лишь желания и требования. По крайней мере пока не начинаешь жалеть бедолаг.
— Но Кассандру видно всегда?
— Все, что можно показать… и голос тоже всегда слышно. Тут ничего не скрыто.
Еще бы, подумал я и покачал головой, потом выдохнул:
— Боже!
— Да уж, — согласился Монро и допил виски. — Слишком быстро, — вздохнул он. — Вам еще газировки — или чего покрепче? — Я отрицательно покачал головой. Монро пошел к бару. Я заглянул в свой стакан и снова вспомнил видео. Думать о них было нелегко, не думать — невозможно.
Каждый фильм был минут на пятьдесят, и оба начинались со съемки ручной камерой в документальном стиле: крупный план, суматошное мелькание распечатанных электронных писем. Поля «Кому» и «От кого» и вообще любая информация, по которой можно было бы определить отправителя и получателя, густо замазаны черным, а сами письма — короткие, осторожные, в две-три строчки — ответы на онлайновые объявления. Камера ехала по страницам, а женский голос тем временем зачитывал текст. Ровный и бесстрастный, знакомый по записи на телефоне Дэвида. Голос Рен.
Первый фильм, «Интервью номер два», перескакивал от писем к скрытой камере, установленной на уровне крышки стола в нечетко снятом баре или кафе. За столиком вместе с Кассандрой сидел человек, которого я про себя назвал Тощим. Лицо ему заменяло скопление телесного цвета пикселей, а речь была синтезированной, механической. Дорогой костюм делал его похожим на правительственного осведомителя или комментатора в репортаже о заложниках.
«Вечер меня устраивает… половина шестого или шесть… я не увлекаюсь наркотиками, и, если вы ими балуетесь, мы можем прекратить сейчас же… мне хотелось бы разговаривать, пока мы… да вы понимаете».
Механический голос сначала казался слишком низким для Тощего и слишком невозмутимым для щекотливой ситуации. Однако через некоторое время неуместными стали уже оставшиеся в его речи человеческие мелочи: покашливание, вздохи, учащенное дыхание, паузы и мелкие запинки.
Со своей стороны Кассандра все время была очень сдержанна. Соглашалась почти со всем, что говорил Тощий, а сама говорила мало и почти шепотом.
— У меня есть комната в нескольких кварталах отсюда. Хотите, пойдем ко мне?
А потом настало время секса.
Он начался без всякого перехода, в тускло освещенном гостиничном номере; желтоватый свет лился из открытой двери ванной комнаты, просачивался через щелочку в занавесках. Изображение было смазанное, визуально стиль напоминал любительское порно в Интернете: зеленоватые, призрачные фигуры, невесомые движения, как у астронавта на Луне, и предельная откровенность. Со временем я разобрал, что на самом деле здесь смонтировано несколько сцен, события нескольких вечеров, и за это время секс последовательно изменялся — к все менее традиционному. По разнообразию ракурсов я решил, что Кассандра, вероятно, установила в комнате три скрытые камеры и с их помощью создала сводный каталог траекторий и толчков. И все время распоряжался Тощий — сначала осторожно, а потом уже без колебаний.
«Тебе же так нравится…», «Ты хочешь сюда…», «Скажи мне, что ты хочешь сюда…», «Скажи, как ты хочешь…», «Скажи это снова, сука».
В фонограмме преобладали его синтезированные приказы и наставления, его подлинные тяжелое дыхание, стоны и пыхтение. Необработанные звуки пугали своей интимностью, тревожили больше слов.
Если Тощий доминировал — не важно, изъяснялся ли он членораздельно, стонал или охал, — в голосе Кассандры неизменно слышалась придушенная покорность. Кассандра делала все, что Тощий приказывал делать, говорила все, что он приказывал говорить, и, когда он приказывал что-то повторить — повторяла. Она стонала, вскрикивала и умоляла, иногда — испытывая удовольствие, иногда — нет, а ее белое податливое тело изгибалось и металось под абстрактным лицом Тощего. Ее иконописное лицо — когда его выхватывала камера — было бледным, с пустыми глазами.
То, что Монро назвал «следственной частью», началось с подобия паузы в сексуальных сценах и сопровождалось постепенным изменением звуко- и видеоряда. Приказы и стоны стихли, шум воды из душа усилился. Цвета на экране словно полиняли, сменились дымчатым черно-белым изображением. Резкий привкус нездорового секса рассеялся, его сменила потная паранойя.
Дверь ванной комнаты широко открыта, Кассандра одна в разгромленной постели. Обнаженное тело ярко освещено, но движения скованные и явно болезненные. Она встает и подходит к стулу, на котором висит пиджак, тянется за лежащим во внутреннем кармане бумажником. С оглядкой роется в бумажнике, достает карточки. Подносит их к глазку камеры, и, хотя изображение обработано, ясно, что это кредитки и визитки. Я вспомнил Дэвида. «Бумажник был в кармане пиджака…»
Я снова вспомнил Дэвида, когда сцена переместилась в другое расплывчатое помещение. В кадре Кассандра — теперь одетая — сгорбилась над телефоном. Нервный голос Тощего звучал словно издали, но в нем безошибочно слышались страх и гнев.
«Не звони сюда, ради Бога…», «Откуда у тебя этот номер, сумасшедшая сука?», «Зачем ты мне звонишь?», «Что тебе от меня надо?», «Чертова сука… позвонишь еще раз — убью…», «Просто оставь меня в покое…», «Пожалуйста… просто оставь меня в покое».
- Мужчина с понедельника по пятницу - Элис Петерсон - Зарубежная современная проза
- Волосок зверя - Донна Эндрюс - Ужасы и Мистика
- Башня из черного дерева - Джон Фаулз - Классическая проза
- Нет золота в серых горах! - Анджей Сапковский - Публицистика
- Пейзаж за окном. Сборник пейзажной лирики - Божена Мицкевич - Поэзия