Чудеса практической медитации - Юрий Андреев
- Дата:19.06.2024
- Категория: Религия и духовность / Самосовершенствование
- Название: Чудеса практической медитации
- Автор: Юрий Андреев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, авторы «максимального минимума» отнюдь не дураки — напротив, это выдающиеся умники по сокрытию истинного положения вещей, мастера «стабилизации», одним словом. Не потому ли они поступают так, что, пользуясь языком слов, можно не только скрыть, но и извратить суть действительности? Умники подобного рода — явление интернациональное. Формула «гуманитарная акция НАТО», которая покрывала разрушительную войну против Югославии — разве не того же происхождения?
Случаются, и далеко не так уж редко, ситуации разного толкования языка слов из-за чисто грамматических особенностей. Так, например, резолюция номер 242 Совета Безопасности ООН 1967 года содержала требования к Израилю освободить территории, захваченные им в ходе войны. Но поскольку в английском тексте резолюции слову «территории» не был придан определенный артикль, то это дало основание израильской стороне, формально заявляя о своем признании резолюции, на деле долгие годы отказываться от существа ее, согласно которому требовалось вернуть все территории. Вот тебе и роль маленькой-маленькой служебной приставки к слову для жизни большого-большого взрывоопасного региона целой планеты…
Да, владение языком слов на любом уровне — дело весьма непростое. Боец Денисов во время Великой Отечественной войны прославился на весь Ленинградский фронт умелым, дерзким взятием так называемых «языков» — то есть пленных, способных сообщить ценные сведения. И когда на всефронтовом совещании ему был задан вопрос, как ему удается выполнять свою работу так здорово, он краснел, потел, разводил руками, издавал неловкие междометия и потом, обрадовавшись, предложил: «Давайте, я вам лучше еще одного «языка» приведу!» В этом каламбуре, порожденном самой жизнью, отчетливо проявилось, что владение языком есть наука более трудная, чем даже смертельно опасное овладение «языком».
Извините за смелость примера, который я сейчас хочу привести, но он, как мне кажется, наглядно будет свидетельствовать о том, сколь разным бывает язык слов и язык действительности, когда их источник продуцирует их одновременно. Если молодой возлюбленный слышит от любящей его подруги судорожное: «Нет, нет, не надо!», — но при этом она отчаянно и самозабвенно привлекает его к себе, спрашивается, совпадает ли хоть в какой-то мере то, что она беспомощно лепечет, и то, чего она отчаянно вожделеет?
Подвинемся по ступеням эволюции еще выше: после абстрактной мысли (например: жизнь — это хорошо) возникает следующий этап: общечеловеческая идея.
Что будем понимать под общечеловеческой идей? Например, все — в человеке, все — для человека, это идея гуманизма. Или, например: и вся-то наша жизнь в этой юдоли печали есть лишь подготовка к достойному переходу в царство небесное. Полагаю, не имеет смысла оговаривать особо, какая возможность коренится в истинности или в неистинности этой общей идеи для отлета абстрактной мысли от действительно объективных реальных условий жизни человечества в резонанс с законами Земли и Неба.
И само собой разумеется, что на следующей ступени развития мышления — там, где уже определяются опорные научно-мировоззренческие категории, сколь велика цена неточного решения!..
Постараемся подняться с уровня бытового мышления на уровень мышления идеологического. Нужно ли напоминать, каких невероятных жертв стоила человечеству слепая некритичная вера в те или в иные идеологические догмы, на поверку оказавшиеся неверными? И легче ли нам от того, что общества, ориентирующиеся на различные, но при этом враждебные и друг другу, и человеческой природе цели, при столкновениях исчезали и разрушались — сразу или через некоторое время? Ведь проливалась человеческая кровь, ведь уходили из жизни миллионы и миллионы людей! Такова цена неверных абстракций, реализуемых через идеологические словесные формулы. Не благо человека, понимаемое широко, в качестве полноты реализации человеческих возможностей, но стремление к реализации догматов, возникших и существующих самостоятельно, самодостаточно, по своим собственным законам — такова беда, которую несет с собою возможность отлета обобщения от реальной почвы, от действительности, его породившей.
Исключительно в силу научной добросовестности я вынужден здесь сказать, что и те правила, из которых исходит религия, так же далеки от тех законов, которые резонировали бы с языком действительности. Прекрасно осознавая гнев, который породит подобное заявление у отцов Церкви, я, тем не менее, исхожу из суда неимоверно более высокой иерархии — из суда исторической практики. И именно исходя из критериев действительности смею утверждать, что благороднейшие каноны Христа были не только не реализованы, но и грубо искажены отцами-правителями Церкви. Иначе чем объяснить такие преступные деяния, организованные христианством, как средневековые походы «по освобождению земли господней», как иначе объяснить неслыханный террор средневековой инквизиции, как вообще можно говорить о благотворном воздействии религии, если в мировых войнах сражались друг с другом и жесточайшим образом уничтожали друг друга правоверные христиане?
Лично у меня нет и тени сомнений в существовании высших сил божественного разума, породившего и Вселенную, и человечество, и этому пониманию я надеюсь уделить такое количество сил, которого заслуживает эта проблема, но при этом у меня также нет и тени сомнений в том, что принципы божественного разума, исповедуемые пророками и посвященными, были искажены правящими деятелями Церкви — вольно или невольно, что их слова весьма далеки от того языка, которым говорила и говорит с людьми действительность через наиболее продвинутых сыновей человечества…
Подходя к наиболее высокой изо всех возможных ступеней обобщения — к теории Мироздания, смею полагать, что мы еще только приближаемся к истинной картине. Мне известны современные — слава Создателю, идущие с различных сторон и от разных, не знакомых друг с другом творцов — картины мира, основанные на первичности информации и, как кажется, практика, осуществляемая на базе подобных парадоксальных, для традиционного взгляда, представлениях, подтверждает истину тех, кому она открылась. Человечество, если оно не уничтожит само себя своим агрессивным потребительским настроем, своим беспощадным отношением к тому маленькому шарику, на котором все мы живем, надеюсь, сможет перейти к разработке недр неслыханного по богатствам и по своему объему шара — своей головы, и в конце концов перейдет в состояние благотворного резонанса с тонкими вибрациями породившей нас Вселенной.
Тема противостояния, несоответствия языка слов и языка действительности столь важна для данной книги, что ей уделено здесь немалое место. И в завершение ее позволю себе некое лирическое отступление.
Какое-то количество лет тому назад, по поручению Союза писателей, мне ловелось работать на Кубе. Я был поселен в отеле, выходящем своим фасадом прямо на грандиозную морскую набережную, и каждое утро, примерно в 6 часов, когда вставало солнышко, я совершал пробежки вдоль этой набережной, протянувшейся более чем на 10 километров — туда и обратно. Не стану сейчас рассказывать о том, какое это было наслаждение — бежать сквозь солнце и свежий морской бриз, приветствуя рыбаков, спортсменов, шумливых школьников. Остановлюсь на другом: на нагрянувшем тайфуне неслыханной силы. Его предвестием стали неожиданно, в безветрии поднявшиеся на высоту шестого этажа молчаливые волны, с грохотом обрушившиеся на набережную. А затем, в течение двух суток, неистовой силы ураган свирепствовал так, что развалил стену одного из отелей и задавил там портье; все входы и выходы моего отеля были укреплены мешками с песком, чтобы здание не залило морскими волнами, нагнетаемыми бешеным ветром.
Через несколько дней, когда ветер стал утихать, я возобновил свои пробежки. Поскольку волны, загодя поднявшись, обрушивались и катились до самых домов, мой путь был, разумеется, зигзагообразен; я огибал эти волны. И вот в одно из возвращений, примерно в двухстах метрах от отеля, когда громадная волна с грохотом обрушилась на парапет, и я быстро-быстро побежал к домам, мимо моей головы пронеслось с неистовой силой какое-то черное ядро и с пушечным грохотом разбилось неподалеку у моих ног. Естественно, я отпрыгнул, а рабочие, которые находились на лесах этого здания, со смехом спустились вниз и подобрали выброшенный волною расколотый кокосовый орех.
К чему я это рассказываю? К тому, что назавтра, в это же самое время и на этом же самом месте, с точностью до одного метра, когда я опять-таки возвращался назад, и снова над парапетом поднялась гигантская волна, и я опять отбежал от нее к домам, волна медленно и спокойно опустилась передо мной и вынесла к моим ногам целую и хрупкую электрическую лампочку! Звеня, она прокатилась передо мной и, невредимая, осталась лежать…
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Исцеление - Табата Варго - Современные любовные романы
- Виток жизни - Сергей Эс - Альтернативная история
- Исцеление в жизни и смерти - Стивен Левин - Психология, личное
- Будь моим мужем - Пат Бут - Современные любовные романы