Антология странного рассказа - Сергей Шаталов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Антология странного рассказа
- Автор: Сергей Шаталов
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потому что два дня в этой квартире были прожиты не только привыкшими, создавшими этот порядок дочками и их мужьями, для которых безделье — редкость, не только двумя внуками: один — носом в книгу, другая — плеер на ушах, глаза в обеззвученном телевизоре, — но и мной, посторонней. Два дня моя голова живёт как завёрнутая в вату, в ту пожелтевшую, с мелкими, щекочущими нос стружками, в которой хранили новогодние игрушки в моём старом доме. Глаза открыты, но видеть нечего, произносимые слова редки и не имеют смысла. Единственный момент оживления — еда. Тут я говорю себе: ну, хотя бы это — настоящее. До и после еды я превращаюсь в стеклянный шарик, набитый вместо блёсток мозгами, аккуратно улёгшийся в мягкое стариковское кресло, за спиной играющих, вне траекторий взглядов, устремлённых в экран. С книгой в руках или склонив голову на плечо, закрыв глаза и отгородившись, как обычно, завесой волос, думаю о том, как завтра дорвусь до компьютера и смогу описать то, что происходит вокруг, перебираю мысленно людей, с которыми предпочла бы быть в эти дни, да и вообще во все дни жизни. Очевидно, если бы ситуация перевернулась, на той стороне колодца вспоминала бы с грустью мягкость кожаных кресел и вкус рождественского фруктового салата, украшенного мягким мороженым.
Мысль оставляет в стороне фрагменты людей, возвращается к захлопнутой книге, полученной в подарок пару дней тому назад. Ленивая мысль радуется способности модного латиноамериканского писателя перенести западного читателя в самую гущу амазонских лесов, заставить его видеть то, что за всю свою жизнь бедняжка не смог бы себе представить, да и вряд ли захотел бы. Становится смешно, оттого что книга — «Старик, который читал романы о любви» — была получена из рук нежной и набожной особы с оленьими глазами, талия которой обхватывается двумя ладонями, а любовные истории умещаются в две большие коробки, обклеенные флорентийской бумагой с коричневыми лилиями на бледно-жёлтом фоне. На коробках надписаны имена приславших письма. Вручая подарок, она сказала: «Мне очень понравилось, надеюсь, понравится и тебе тоже». Думала, хватит на праздники, но книга прочитана за пару часов. Что теперь? Неплохо было бы вернуться к дарительнице книги, поболтать, выяснить, что же ей там понравилось. Почти уверена, что она пропустила строчки о грязи и убожестве, и даже если — взрослый всё-таки человек — прочла описание гниющих ран, не поняла написанного, потому что ни разу не видела мясо гниющим, а только — свежим, упрятанным в целлофан, рассортированным по проценту содержания жиров. Не говоря уже о малой вероятности того, что ей когда-либо приходилось или придётся выгребать — руками — из умершего холодильника килограммы червивого мяса, оставленного родителями на пропитание ребёнку, пока они ловят августовское солнышко где-нибудь в Крыму. Я бы не смогла описать это мясо так ярко, как в книге: открыть глаза было всё-таки слишком для моей впечатлительной юной натуры. Пробег от кухни до туалета, между листьями конопли, разложенными для просушки на газетке в центре кухни, и стопками английских книг, которые кто-то забыл в коридоре, был достаточно быстр, и порченый продукт, пролетев сквозь распахнутые испуганными свидетелями двери, мягко шлёпнулся на газон. Было ли свидетелям жаль меня или протухшего мяса, то есть обеда, — не знаю. Вероятнее всего, в исчезновении посторонних из квартиры сыграл решающую роль забившийся вскоре и напрочь унитаз, а не дедушкины звонки и визиты. Очевидно, строки об охотнике, трогающем загнившую рану, производят на меня и на оленеглазую особу впечатление разной силы, и дело не в большей или меньшей чувствительности, не в непохожести друг на друга вообще всех возможных читателей. Соблазн сравнить ситуацию со стеклянной стеной силён, но ведь неправда: по эту сторону стекла, за моими плечами, вот прямо сейчас, нет никого.
Люди в зале ни о чём таком не задумываются. Никем не замеченная, отправляюсь из комнаты в туалет по длинному коридору. Спешить некуда, и в туалете растягиваю момент одевания, думая о том, что нравлюсь себе больше всего в таком переходном состоянии. Мысленно регистрирую возможную фотографию a-la Ричард Керн: «Такая-то одевается на фоне унитаза». Нота бене: холодные белые плитки в контрасте с остатками загара, чёрная ушанка съехала на глаза, руки раскрывают чёрную блузку и останавливаются на спрятанной в бархате тёплой груди, взгляд вниз на спущенные до колен колготы и трусы, вверх по бёдрам и вперёд в зеркало, какие мы красивые и бессмысленные. Вместе с нами отражаются пустые флаконы, зубные щётки и пластиковая клетка для контактных линз. Становится холодно, всё натягивается в обратном порядке, но остаётся улыбка от собственного тщеславия, которую остальные гости этого дома охотно примут за рождественский энтузиазм.
Стеклянная дверь, коридор, кухня с горой посуды, комната, где, как и пять минут назад, играют, переругиваясь и взрываясь смехом и обидами, три дочки и их мужья. Дедушка дремлет на диване. Внуки скучают. Моя книга кончилась, не читать — значит начать злиться на себя за потерянное время и невозможность что-либо изменить. А злиться нельзя, потому что заметят и им будет неловко, поэтому… Что бы такого сделать? Нет, только не телевизор, боже упаси! Лучше переберу журналы, вдруг найдётся что-то свежее? Увы, всё давно уже пролистано, просмотрено, прочитано. Фотографии такой-то актрисы, отдыхающей топлесс на острове Маврикий (я как-то искала там поставщиков удобрений); тест «Узнай, какая вы пара», всего три варианта ответов; уже не актуальные советы, где покупать подарки на Рождество: страница красная, страница голубая, страница золотая. С меня хватит! Под руку подворачивается книжонка с жёлтой обложкой — шпионский детектив. Ежемесячными изданиями из этой серии заполнена дедушкина спальня. Вот опять загадка: ну кто это всё пишет, кто рисует обложки, кто печатает? Ну-ка, ну-ка: на обложке кривые пальмы, плоский лимузин, брюнетка с пистолетом в руке. Женщины и экзотика… это уже может быть интересно! Листаю, начиная с конца. Проскальзывают русские имена, мелькает какая-то Наталья… «Молодая эстонка смотрела на него так страстно, что Джон забыл о её возможной связи с КГБ…», «Зрелище, представшее его глазам…» — нет-нет, это решительно интересно, вернёмся на пару страниц назад… «Джон впервые видел подобный фильм. Оргия на экране становилась всё горячей, и он внезапно почувствовал, как рука Натальи задела его бедро. Этого мимолётного прикосновения хватило, чтобы она почувствовала…»; «Высокий мужчина восточного типа приблизился к Наталье. Она завела руку за шею, чтобы оттолкнуть его, и наткнулась на…» — на то же самое, что и у бедного Джона, но продолжим: «Араб должен был только передать информацию, но он не смог справиться с возбуждением, возникшим при виде руки Джона, смело приподнимавшей юбку прекрасной эстонки. Одной рукой лаская её локоны, он засовывал записку с номером телефона в вырез её шикарного платья. В этот момент она содрогнулась под волной неудержимого…» — в общем, ясно. Никто так не развлекается в эстонских кинотеатрах, как шпионы всех мастей. Изнанка вялотекущего праздника проявляется постепенно во всей своей неизведанной красе. Слава тебе, господи, теперь мне будет чем заняться во время этих и всех будущих бесконечных ленивых дней!
Май. Les visiteurs
She cannot imagine getting out
of the Good Fortune Mall.
A. S. Byatt. BagladyПосле многочисленных договоров, обещаний и неприездов N. приезжает на майские праздники. Привозит с собой недавно найденного и уже горячо (как ни разу в жизни) любимого мальчика, имя которого всё время ускользает — Ави, Ади, Дани, Габи. Мальчик хорош собой и, наверное, не знает об этом, иначе не мялся бы так. По дороге из аэропорта все четверо разглядывают друг друга, — кто глаза в глаза, кто в отражении. Девушкам хочется, прежде всего, общаться; они начинают говорить и не останавливаются. Мужчинам становится скучно. Под девичьи разговоры проходит вступление в квартиру, её осмотр, разогрев обеда и обед. Девушки моют посуду. Остальные двое уходят гулять вместе, может, просто так, а может, за покупками. Оба знают, что девушкам очень хочется остаться дома без них, но не говорят об этом. Каждый думает, что другой не знает, и каждый доволен собственной сдержанностью. Хозяин знает о происходящей встрече чуть больше, чем гость. Шагая по улицам и рассказывая о том, что здесь и как расположено, он постоянно возвращается мысленно к себе домой: ну и где они сейчас? на диване, на ковре перед телевизором? в кухне на столе, в ванной? Где? Когда не курит, покусывает рассеянно губу. В определённый момент они оказываются внутри торгового центра, призрачного от избытка света и звукоизолированного шуршанием ног посетителей. Разговор окончательно иссякает. Хозяин перестал думать о том, где, и начал ощущать, как именно. Присутствие гостя его раздражает — если бы не он, вернулся бы домой немедленно. Но надо быть вежливым, мальчик не виноват, что у хозяина стоит, мало ли, постоит и… нет, ну надо же. Обращает, наконец, лицо к спутнику (который пронервничал всё время молчания, думая о том же, но расплывчато, и беспокоясь всё больше о поддержании настроения хозяина). Дарит его натянутой улыбкой, походя информирует о возбуждённом своём состоянии. Вроде шутка между мужиками, но тон приказной, не сообщнический. Будучи привлечён и склонен к подчинению, гость предлагает посодействовать в облегчении. Бормочет неразборчиво, боясь выдать себя знанием терминологии, — «…Конечно, что делать, не ясно, просто всё здесь так по-другому, другой континент, другие люди, здесь всё можно и, главное, обидно, ты такой был красивый, а потом стал такой грустный, я читал, что это многим нравится, вот и…» Они оказываются в одном из многочисленных туалетов, дверь в углу за лифтами, внутри пусто. Никуда не заходя и не прячась, достаточно расстегнуть змейку и дотронуться рукой, но раз уж так, то можно его и обхватить рукой и пригнуть вниз, ещё лучше встать на колени, и дальше — минута, и всё завершено и льётся вода. Взгляд в зеркало, сиреневое мыло, бумажное полотенце с пожеланием удачи.
- Цифровой журнал «Компьютерра» № 184 - Коллектив Авторов - Прочая околокомпьтерная литература
- Танцор у гроба - Джеффри Дивер - Триллер
- Цветы на подоконнике - Клавдия Пестрово - Поэзия
- Знай, что я люблю тебя (СИ) - Мелевич Яна - Эротика
- Цветы пустыни - Барбара Картленд - Исторические любовные романы