Форма входа
0/0
Юность, 1974-8 - журнал «Юность»
- Дата:14.12.2024
- Категория: Проза / Советская классическая проза
- Название: Юность, 1974-8
- Автор: журнал «Юность»
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Юность, 1974-8 - журнал «Юность». Жанр: Советская классическая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Юность, 1974-8 - журнал «Юность»:
В НОМЕРЕ:ПРОЗАЛюдмила УВАРОВА. Переменная облачность. Повесть.Геннадий МИХАСЕНКО. Милый Эп. Повесть. Окончание.ПОЭЗИЯПабло НЕРУДА. Возвращаясь. Посол. Все. Подождем. Здесь. Приехали несколько аргентинцев. Перевод с испанского Льва Осповата.Сергей БАРУЗДИН. Моим друзьям. «…А мы живем…». «Есть у нас в Переделкине деревце…». «В Порт-Саиде все спокойно…». «Бегите суеты, бегите суеты!..». «Как порою жизнь обернется!..»Абдулла АРИПОВ. Аист. Ответ. Перевод с узбекского А. ГлейзерДмитрий СУХАРЕВ. «Каждому положен свой Державин…». Шутливая песенка. Ночные чтения. Возлюби детей и щенков. Лирический геройАлександр РОМАНОВ. Утро. «Когда эта песня была?..» «Приезд мой яркой встречей озари…»Олег ЧУХОНЦЕВ. Девочка на велосипеде. «Еще помидорной рассаде…». Иронические стансы. Бывшим маршрутом. «…И поглотила одна могила…»Юрий СМИРНОВ. «Менялы, коллекционеры…». «Должно быть, мало витаминов…»Сергей БОБКОВ. Вечный огонь. «Красноперые дни…». «От свидания к свиданью…». У моря.Людмила ОЛЗОЕВА. «Подснежник в золотых веснушках детства…». «Под сердцем жажда жить комочком проросла…»КРИТИКАИраклий АНДРОНИКОВ. Новый Пушкин. (К нашей вкладке)Л. АНТОПОЛЬСКИИ. Познание современностиБ. РУНИН. Это стихи!Круг чтения. Маленькие рецензии и аннотацииПУБЛИЦИСТИКАВалерий ПОВОЛЯЕВ. Четыре праздничных дняПИСЬМО АВГУСТАПисателю Г. Медынскому (от воспитанников трудовой колонии)Г. МЕДЫНСКИЙ Разговор всерьез.НАУКА И ТЕХНИКАЕвгений РОМАНЦЕВ. Чудеса обыкновенныеСПОРТАлександр ШУМСКИИ И пришлось президенту сбрить усыЗАМЕТКИ И КОРРЕСПОНДЕНЦИИВладимир ТУКМАКОВ. Игра без предрассудковЮ. ЗЕРЧАНИНОВ. Спеша творить добро…ЗЕЛЕНЫЙ ПОРТФЕЛЬВ. КРАПИВА, Ю. МАКАРОВ. Дневник абитуриентаГерман ДРОБИЗ. Робкие люди
Читем онлайн Юность, 1974-8 - журнал «Юность»
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Словом, перед нами два разных мира, обособленных, не похожих один на другой. Вернее, две стороны сознания поэта: одна открыта радостям жизни, другая — трагизму жизни. Одна ориентирована на фольклор, другая — на ультрасовременные стихотворные новации. Как свести их воедино? И возможна ли тут цельность? Так возникает в творчестве П.-Э. Руммо беспокойная тема преодоления дробности, тема поиска жестких сцеплений. Поэт и жаждет и опасается их:
…видишь лист сухой вцепился в кустскряга в свой сундук который пустэти двое видишь как всегдав белую луну и в свой чередта вцепилась в голый небосводот чего бегут? зачем? куда?
Отсутствие знаков препинания и здесь и в некоторых других стихах должно, очевидно, подчеркнуть лавинообразность этого обвала впечатлений, их внешнюю бессвязность, путаницу разрозненных зависимостей. Как же постигнуть в этой сумятице случайных фактов скрытый порядок вещей, истинные закономерности? Наверно, тут возможен такой путь: попробовать вписаться в историю и уже через нее осознать свою биографию, свой случай нравственного бытия.
Я думаю, что именно такая потребность вызвала к жизни «Старую киноленту», где П.-Э. Руммо пытается понять бури XX столетия с позиций человека шестидесятых годов. Впрочем, поэт и прежде не раз оглядывался на события прошлого, чтобы понять себя в настоящем. Например, в «Балладе об осколке в сердце» еще юношей он пытался осмыслить природу своей обостренной впечатлительности. Ведь он появился на свет в ту пору, когда люди почти не рождались, но погибали во множестве, — в том самом сорок втором, в ту самую ночь, когда солдат из-под Воронежа был ранен в грудь.
И «тот осколок б сердце у меня», — пришел тогда к выводу поэт, как бы устанавливая свою духовную общность с народом, свою эмоциональную родословную. В новой книге он подтвердил эту мысль своим все растущим беспокойством за судьбы современников, за судьбы культуры, за благополучие тех, «кто нам идет на смену».
Образный мир Пауля-Эрика Руммо далеко не прост и, конечно же, противоречив. Перед нами характер сложный, необычайно реактивный, смелый в своей откровенности.
Человек в полный ростПри чтении сборника статей, эссе, путевых заметок Виталия Коротича «Людмна на повен зpict» (Киев, «Молодь», 1972) подмечаешь: весь пафос интересного очерка об академике-враче Т. Г. Яновском и в особенности одно из ключевых положений — «ученики обязаны помнить своих учителей» — напоминают стихотворение Коротича же «Реквием моему учителю истории»; так же близки друг другу строки стихотворения «Поэты! Научите планету доброте…» и страницы эссе об Уитмене. Примеры подобной переклички публицистики и поэзии автора можно умножить.
Герои этой книги очень различны — по характерам, по судьбе, по избранному ими делу. Однако есть в них нечто общее. Прежде всего это сплав революционности и интеллигентности. Этому необоримому духовному сплаву посвящена первая часть книги, и естественно, что Коротич, приводя яркие примеры, называет «выдающегося интеллигента» Владимира Ильича Ленина и многих «интеллигентов ленинской школы». Цельность судьбы, направленность жизненного пути — вот второе качество, сближающее и роднящее героев книги. «И вы думаете, что достойная жизнь может начаться подлым поступком?» — спрашивает молодой Теофил Яновский своего учителя, и самого себя, и читателя, всей своей жизнью давая единственно возможный для него ответ. Сердце 76-летнего скульптора Александра Архипенко разрывается, когда он идет в мастерскую, как ходил каждый свой день. «Она жила последовательно и логично», — это о Л. Украинке. «Так он решил еще вначале и остался последовательным», — об У. Уитмене. Это и о той последовательности, что сокращает метания и сомнения, сберегая время и силы человека для свершения задуманного, но и о той, что несовместна с изменой своему делу, идее, народу.
Переступить жанровую границу, отделяющую первую часть книги от второй — путевых заметок о Таджикистане «Несколько шагов на Восток» — читателю оказывается несложно. Ибо Коротич верен себе: и у встреченных им современников и у незнакомого доселе народа он подмечает прежде всего черты характера, свидетельствующие опять же и о культуре и о цельности пути. Портрет таджикского народа выписан с искренним уважением к его традициям и делам, к его вчерашнему и сегодняшнему дням.
«Эта книга писалась не сразу», — предуведомляет Коротич. Это заметно, но еще более заметно ее единство, обусловленное задачей автора рассказать о человеке, что не согнулся, не поддался, а выпрямился и встал в полный рост.
Ю. ЛЯХОВ
Способ остановить мгновениеВ учительской одной школы возник спор, какие классы самые трудные. «Восьмые, — убежденно сказала учительница физики Лидия Алексеевна. Ей возразили. «Восьмые, — тихо повторила она». Так начинается повесть Ивана Зюзюкина «Новенькая» («Молодая гвардия», 1973) Это дневники двух восьмиклассников, мальчика и девочки. Автор намеренно удаляется в сторону и позволяет нам взглянуть на мир подростков глазами подростков.
Каким же противоречивым оказывается этот мир! Свалка у дверей класса, записка с нецензурными словами… И сочинение, в котором один из героев, Леня Баранчук, пишет: «Сейчас происходит становление моего характера. Я стал собраннее, сознательно воспитываю силу воли. Если раньше мне иногда нравилось побездельничать, то теперь мучает совесть, если за день не сделаю ничего полезного».
И словно вторит Лене Баранчуку Валерка Волконский из повести «Семейная фотография»: «Бывает, еще лежу в постели, думаю: хорошо бы встать и сделать что-то доброе, просто так, ни за что… например, позвонить какой-нибудь старушке и спросить, не надо ли сбегать в аптеку. Это ведь так легко, а я не делаю…»
Сквозь повседневную неразбериху поступков своих героев автор последовательно добирается до их сущности, отбрасывая все второстепенное, возрастное, и перед нами предстают легкоранимые, отзывчивые и, кач правило, добрые люди. Их «незнание» самих себя, пожалуй, является одним из основных компонентов авторского «знания» о них. Из книги мы узнаем, что думают по тому или иному поводу автор, педагог, родители…
Много пришлось пережить пионервожатой Алле (повесть «Под древом познания»), прежде чем ее 8 «А» стал лучшим в школе. Но зато, когда бывшего «хулигана» Микрюкова спросили: «А тебя кто научил быть активным?» — он ответил: «Учителя, которые сами активные».
Читая книгу, живешь одной жизнью с ее героями и веришь, что ответственны за подрастающее поколение не только учителя и родители, но и все мы. Надо уметь проникнуть «в детство родившихся после тебя. Это единственный, без всяких сделок с чертом, способ остановить мгновение, не постареть раньше срока, а другого способа, я уверен, не дано…»
Михаил ГЛУНИН
Движение белорусской прозыИная книга литературоведа и критика скажет нам о зрелости «своей» литературы не менее убедительно, чем талантливый роман или повесть. Здесь нет соперничества. Настоящая критика тем и хороша, что, анализируя и развивая заложенное в романе (повести, поэме) жизненное содержание, она сама становится источником значительных мыслей о жизни и об искусстве. Новый сборник А. Адамовича Горизонты белорусской прозы» («Советский писатель», 1974) — из таких критических книг.
Есть в сборнике одно центральное положение, собирающее вокруг себя все остальное. Вот оно: «Память Белоруссии о минувшей войне невероятно острая — трагической и героической была судьба миллионов людей в крае, где каждый четвертый погиб в партизанской атаке или в огне сотен Хатыней. Быть на уровне такой трагедии и такого героизма — не простой и не легкий долг белорусской литературы. Но это и ее великое право — право свидетельствовать о фашизме перед целым миром». Эта память народа о пережитом, — говорит Адамович, — звено, главным образом и смыкающее белорусскую литературу с великими гуманистическими заветами прошлого и настоящего.
Конечно, рассуждает далее критик, это стремление белорусской литературы приобщиться к традициям передовой культуры, к радостям, скорбям и надеждам всего человечества рождено не войной (Купала, Колас и Богданович никогда не отделяли себя от человечества), но именно испытания и стойкость народа в военную пору сообщили стремлению белорусской литературы сказать «свое, белорусское слово о целом мире» особый и всех касающийся смысл предупреждения и урока. Более того. само это желание извлечь необходимый всем нравственный и социальный урок становится непосредственной темой, мыслью, сюжетом некоторых произведений белорусской прозы. Например, романа Кузьмы Чорного «Млечный путь» (1943).
Ту же тенденцию утвердить в человеке человека, силу добра и гуманности, вечную красоту человека, невзирая ни на что усматривает Адамович в «жестоко- реалистических» («Журавлиный крик», «Третья ракета», «Атака с ходу») и «притчеобразных», как определяет их критик («Круглянский мост» «Сотников»), повестях Василя Быкова.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Юность, 1974-8 - журнал «Юность» бесплатно.
Похожие на Юность, 1974-8 - журнал «Юность» книги
- Чили 1970–1973 гг. Прерванная модернизация - Николай Платошкин - История
- Спасение Рафаэля Сантьяго - Кассандра Клэр - Городское фентези
- Дом на Ленинской - Леонид Таубес - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература
- И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата - Сборник статей - История
- Крушение гуманизма - Александр Блок - Публицистика
