Марево - Виктор Клюшников
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Марево
- Автор: Виктор Клюшников
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Толпа заволновалась, ропотъ усилился; лица становились грознѣе, свирѣпѣй.
— Это что? крикнулъ графъ, сдвигая брови, и пошелъ на толпу.
— Не слушайте! кричалъ шляхтичъ.
— Смирно! сказалъ Бронскій, скрестивъ руки:- кто здѣсь смѣетъ распоряжаться? Кто бросилъ свои помѣстья? Кто мерзнетъ съ вами въ лѣсу? Кто поведетъ васъ въ огонь?
— Панъ графъ! пронеслось общимъ говоромъ.
Бронскій оперся на саблю и кусалъ кончики усовъ, глядя въ упоръ на присмирѣвшихъ мятежниковъ. Въ судорожномъ подергиваніи стиснутыхъ челюстей, въ жилахъ на лбу сквозила борьба противоположныхъ чувствъ. Лицо то блѣднѣло, то вспыхивало и обливалось краской.
— А коли панъ графъ, кого еще вамъ слушать? Почемъ вы знаете, что я не пытаю вашу вѣрность?
— Не вѣрьте ему! И безъ него обойдемся! вопилъ Квитницкій: — сами себѣ паны, да и все тутъ! — И вынувъ револьверъ, взвелъ курокъ.
— Связать бунтовщика! грозно сказалъ графъ.
Инна инстинктивно стала къ нему съ саблей наголо. Человѣкъ шесть кинулись на шляхтича, повалили его, несмотря на отчаянное сопротивленіе; одинъ сталъ колѣномъ на грудь, другіе перевязали ему руки и ноги.
Съ минуту Бронскій молча наслаждался торжествомъ; потомъ лицо стало хмуриться, хмуриться; глаза зловѣще осматривали толпу.
— Берите ихъ! Дѣлайте что хотите! проговорилъ онъ, и пошелъ въ чащу.
Инна остолбенѣла.
Грыцько безъ сопротивленія позволилъ себя вести, только дико озирался, пытаясь что-то сказать. Другой крестьянинъ стоялъ, не шевелясь, не выказывая никакой попытки къ бѣгству; у него стали поправлять веревку на шеѣ; онъ вдругъ опустилъ голову и вцѣпился зубами въ горло перваго попавшагося; брызнула кровь, захрустѣли хрящи…. Онъ повалился на опрокинувшагося ворога, и оба покатились по землѣ съ глухимъ ревомъ…. Остервенившаяся толпа бросилась на нихъ съ ножами.
Инна медленно вложила саблю въ ножны, заткнула уши и пошла къ лагерю.
"Ну-ка вернись!" ходило у ней въ головѣ. — "Что? струсила? Нѣтъ, вернись, смотри до конца, пей до дна."
Инна въ самомъ дѣлѣ вернулась было, но тутъ изъ-за гама толпы вылетѣлъ такой крикъ, что она задрожала всѣмъ тѣломъ, зашаталась и едва добѣжала до палатки…. Какъ потерянная прошла она мимо брата и ткнулась лицомъ въ подушку.
— Инна! крикнулъ тотъ, перепугавшись ея блѣдности.
— Помнишь ты, какъ дядя кричалъ въ бреду, когда ему жандармы представлялись? сказала онъ какимъ-то бѣшено-сдержаннымь голосомъ.
— Ну?
— То еще можно было слушать!
Она вскочила, сорвала съ себя саблю, обнажила, дохнула на чистую, свѣтлую сталь, дождалась неподвижнымъ взглядомъ, пока сошелъ съ нея туманный налетъ, и нажала изо всей силы въ камень: клинокъ треснулъ, и со звономъ отлетѣлъ въ сторону.
— Лучше бы ей не бывать у меня въ рукахъ…. Отецъ проклялъ бы меня, еслибы зналъ на какое дѣло она пошла.
— Инна, что у васъ случилось? Гдѣ графъ?
— Не говори мнѣ про него. Поди, ты тамъ все разузнаешь…. Оставь меня.
Она вернулась на постель, заложила руки подъ голову и пролежала такъ до вечера; мучительныя думы не давала ея покою; по лагерю раздавались шумныя приготовленія, она не выходила изъ палатки. Коля принесъ ей букетъ ландышей; она поручила ему вычиститъ ей лошадь, убавила свѣтъ дампы, подозвала Лару, задумчиво погладила его волнистую шерсть; потомъ подошла къ букету, наклонилась надъ нимъ и принялась втягивать въ себя пряный запахъ пожелтѣвшихъ цвѣтовъ.
"Вѣнчики, вѣнчики!" думалось ей: "гдѣ ваша бѣлизна? Гдѣ же та чистая, какъ ландышъ, душа? Или ея нѣтъ и въ самомъ дѣлѣ? Или мои мечты вѣнчики? такъ и засохнутъ?"
По лагерю зажглись костры; тѣнь часоваго заходила по бѣлому полотну палатки. Чувствуя усталость, Инна раздѣлась, прилегла на сѣно и покрылась плащомъ; но воздухъ такъ накалился за день, въ ней самой кровь была такъ разгорячена, что она тотчасъ же разметалась, и все еще не могла заснуть; а тѣнь все двигалась съ правильностью маятника; она стала смотрѣть на нее, чтобы заставить глаза слипаться…. Вдругъ тѣнь раздвоилась. Водолазъ сорвался съ мѣста и кинулся подъ ноги вошедшему; но обнюхавъ, тотчасъ завилялъ хвостомъ.
— Я раздѣта! съ неудовольствіемъ проговорила Инна, закрываясь плащомъ:- что жь вы вычистили лошадь? Такъ скоро?
— Это я, сказалъ Бронскій.
— Это вы? Что вамъ нужно? холодно проговорила она.
— Инна, выслушайте, я несчастнѣйшій человѣкъ, я цѣлый день протаскался въ лѣсу. — Онъ опустился возлѣ нея на сѣно.
— Вы пришли упражняться въ ораторскомъ искусствѣ? Напрасно! Мнѣ давно извѣстно ваше краснорѣчіе, презрительно проговорила она.
— Вы хотите оскорблять меня?
— Нѣтъ, я боюсь васъ…. Зачѣмъ вы пришли? Что вамъ надо? Или еще не кончено между нами?
Она приподнялась и взглянула ему прямо въ лицо.
— Не отталкивай меня, говорилъ Бронскій, наклоняясь къ ней. — Дай мнѣ поплакать съ тобой; я мучусь, мнѣ тяжело.
— Я! я! мнѣ! говорила Инна, ѣдко усмѣхаясь:- а тѣмъ каково было? О нихъ ни слова?
— Инна, могъ ли я поступить иначе? Что я такого сдѣлалъ, за что меня такъ-то ужь презирать?
— А, у васъ достаетъ еще лицемѣрія? Отчего жь это вы сперва-то ихъ отпускали? Вы сволочь свою задабриваете!
Графъ молчалъ.
— Вы продали кровь! Вы продали ее за власть! Не отвирайтесь…. Вы злѣйшій изъ всѣхъ деспотовъ. Первый опытъ удался…. Идите!
— Какъ ты хороша! Еслибы ты только видѣть себя могла! заговорилъ Бронскій въ страстномъ порывѣ.
— Идите же!… вѣдь я не любовница вамъ, что вы такъ со мной сидите….
— Не пойду, отрѣзалъ онъ, придвигаясь къ ней.
Она толкнула его въ грудь и отскочила въ уголъ палатки.
— Если вы потеряли даже уваженіе къ женщинѣ, такъ вотъ Лара вамъ напомнить. Онъ также хорошо сумѣетъ схватить за горло, какъ и ваши доблестные воины.
— Понимаю, сказалъ Бронскій вставая, — я слишкомъ низокъ для синьйоры, я недостоинъ…. чего бишь?
Онъ запахнулъ плащъ и вышелъ изъ палатки, напѣвая что-то себѣ подъ носъ. Не успѣлъ онъ отойдти ста шаговъ, какъ лагерь пришелъ въ движеніе.
— Сигналъ! Сигналъ! Зарево! раздавались голоса.
Бронскій обернулся: красная полоса разросталась и трепетала за лѣсомъ, темныя фигуры пѣшихъ и всадниковъ неслись мимо него на опушку; знамя колыхалось чернымъ пятномъ на аломъ небѣ; гуще и гуще валила за нимъ толпа, Коля подскочилъ къ палаткѣ съ осѣдланною лошадью. Гулъ постепенно стихалъ, раздались голоса командующихъ, всѣхъ ихъ покрылъ голосъ графа. Онъ объѣзжалъ своихъ людей и каждому отдавалъ какой-нибудь приказъ; масса тронулась. Пройдя форсированнымъ маршемъ два-три перелѣска, они остановились въ полуверстѣ отъ задворковъ, освѣщенныхъ съ одного конца хутора ярко краснымъ свѣтомъ; огня еще не было видно за деревьями садовъ. Тутъ Бронскій раздѣлилъ пѣшихъ на двѣ банды. Самъ графъ съ конницей долженъ былъ ожидать рѣшительной минуты для нападенія съ свѣжими силами, о чемъ его увѣдомитъ нарочный. Шайки пошли въ разныя стороны, и скоро скрылись въ темнотѣ.
— А вѣдь это мой хуторъ горитъ, сказала Инна, подъѣхавъ къ Бронскому:- не слишкомъ ли ужь это безцеремонно?
— Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ онъ, осаживая лошадь:- еслибъ уланы стояли въ моемъ замкѣ, тамъ еще свѣтлѣе было бы.
X. Что-то тамъ?
А что тамъ? Съ тѣхъ поръ какъ Русановъ ушелъ въ походъ, на хуторѣ дни пошли еще однообразнѣе. Старый майоръ раза два на недѣлѣ ѣздилъ къ Горобцамъ, но это мало способствовало оживленію. Онъ сталъ молчаливѣе, о веселыхъ разсказахъ не было и помину. Юлія по цѣлымъ днямъ не показывалась.
— Дѣвичье дѣло, догадывалась Анна Михайловна:- груститъ со миломъ дружкѣ. Богъ ему судья! Ни за что покрылъ чернотой молодость.
— Конечно-съ! поддакивалъ майоръ, со вздохомъ затягиваясь изъ черешневаго:- привычка дѣло великое! вѣдь вотъ не было же прежде, жилъ и такъ! А теперь безъ Володи-то и трудно.
— И поспорить-то, побраниться не съ кѣмъ, чуть не проговорилась Анна Михайловна, вспомнивъ еще что-то.
Не унывалъ одинъ Авениръ, усердно занимаясь механикой, послѣ несчастнаго опыта надъ заводомъ.
Такъ и шла день за день обычная жизнь, какъ вдругъ случился казусъ, перебурлившій весь домъ. Мѣсяца два о Кононѣ Терентьевичѣ не было ни слуху, ни духу. Авениръ какъ-то заѣхалъ проведать его. Каково жь было изумленіе заводчика, когда онъ засталъ дядю въ какомъ-то балахонѣ, сидѣвшаго на полу, окруженнаго цѣлымъ ворохомъ книгъ! Всѣ шкафы растворены, вся библіотека разбросана по комнатѣ. Кононъ Терентьевичъ глубокомысленно разглядывалъ переплеты, складывалъ книги на подобіе кирпичей въ пирамиды, башни и прочія архитектурныя созданія. Замѣтивъ племянника, онъ подошелъ къ нему, и оглядываясь на свои издѣлія, таинственно прошепталъ: "фундаментъ готовъ!"
Авениръ только руками развелъ, кликнулъ мальчика, прислуживавшаго дядѣ.
- Целительные свойства пшеницы - Наталья Кузовлева - Здоровье
- Другие берега - Владимир Набоков - Биографии и Мемуары
- Скитания - Юрий Витальевич Мамлеев - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Чертова Мельница - Александр Бушков - Героическая фантастика
- Кривая стежка - Михаил Шолохов - Русская классическая проза