Марево - Виктор Клюшников
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Марево
- Автор: Виктор Клюшников
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы?… значитъ и ты? спросилъ пораженный старикъ.
— Давно ли Бронскіе перестали откликаться на призывъ отечества? гордо вытянулся Владиславъ, поднимаясь съ мѣста.
— Да вѣдь ты губишь его! вскрикнулъ старикъ:- губишь и себя! Пристать къ полдюжинѣ шаекъ!
— Я еще ни за кѣмъ не ходилъ; ко мнѣ кому угодно, милости просимъ!
— Какъ? Въ моемъ-замкѣ? — И графъ приподнялся съ кресла…
— Батюшка, ваше здоровье… бросился молодой Бронскій къ отцу.
— Такъ эти колонисты?..
— Мои солдаты, а черезъ два дня здѣсь будетъ двухтысячный корпусъ…. къ услугамъ патріотовъ, помнящихъ 31 годъ, добавилъ онъ, улыбаясь, и хотѣлъ поцѣловать руку графа.
Въ лицѣ старика появились судорожное движеніе, и на глазахъ навернулись слезы.
— Прочь отъ меня! проговорилъ онъ болѣе грустнымъ голосомъ.
— Батюшка, это послѣднее слово? спросилъ Владиславъ.
Старикъ, въ припадкѣ одышки, махалъ рукой.
— Графъ, это ваше послѣднее слово? холодно повторилъ Бронскій.
Старикъ топнулъ ногой, едва переводя духъ.
— Время насъ разсудитъ, сказалъ Владиславъ и вышелъ изъ комнаты.
Старикъ остался съ поникшею головой: въ душѣ его въ одно и то же время бушевали гнѣвъ и какая-то темная, непонятная радость, отчаяніе и надежда… Въ старомъ травленомъ волкѣ невольно проснулся бывшій патріотъ.
"А что если они всѣ такіе?" шевельнулось у него въ головѣ: "такъ дѣйствуетъ только сила…. Я стариковъ наперечетъ знаю…. А молодежь, чортъ ее знаетъ, что въ ней такое сидитъ…."
Часъ спустя Вдалиславъ приказывалъ уже сѣдлать лошадей, когда лакей передалъ ему просьбу его сіятельства пожаловать въ молельню….
— Гнется, подумалъ Бронскій, отправляясь на зовъ. Отворивъ дверь домашней каплицы, онъ увидалъ отца передъ самою каѳедрой; откормленный ксендзъ зажигалъ свѣчи передъ образами.
— Что это, заклинаніе? проговорилъ Владиславъ, подходя къ отцу.
— Забудь нашъ разговоръ, отвѣтилъ старикъ, протягивая руку:- помолимся вмѣстѣ…. И…. буль остороженъ…. Вотъ все о чемъ я прошу….
Бронскій поцѣловалъ руку и сталъ за кресломъ. Они прослушали Te Deim; потомъ ксендзъ окропилъ водой большой ящикъ чернаго дерева, и передалъ его старому графу….
— Дай мнѣ благословитъ тебя, проговорилъ тотъ, взволнованнымъ голосомъ, протягивая къ сыну дрожавшія руки. Бронскій опустился на колѣно и наклонилъ голову на сложенныя руки.
— Ну, теперь возьми это, они твои по праву спора, сказалъ графъ, открывъ ящикъ съ дорогими пистолетами работы старика Лепажа:- осмотри ихъ хорошенько, тутъ кое-что еще есть. Дай Богъ, чтобъ они тебѣ получше служили!
Бронскій обнялъ отца, и взявъ ящикъ, ждалъ длиннаго напутствія.
— Больше ничего, кончилъ графъ:- распоряжайся всѣмъ что будетъ нужно; только не забудь, что я остаюсь здѣсь съ людьми…. Ну, прощай! Мы долго не увидимся….
Еще разъ обнялъ Владиславъ отца и понесъ подарокъ на свою половину.
"Чудакъ, думалось ему дорогой, ничего-то онъ просто не можетъ сдѣлать…."
— Смотрите, Леонъ, обратился онъ къ нему въ кабинетѣ; — отецъ снарядилъ въ битву; куда это годится противъ нашихъ револьверовъ?
И онъ сталъ выкладывать пистолеты, пороховницу и прочія принадлежности. Въ ящичкѣ для пуль нашелся толстый пакетъ съ краснорѣчивою надписью: 500.000 злотыхъ.
— Ай да отецъ! вскрикнулъ графъ:- вотъ что дѣльно, то дѣльно!
Вечеромъ, вернувшись съ фольварка, Бронскій хотѣлъ зайдти къ отцу поблагодарить его. Дежурный лакей объявилъ ему, что графъ чувствуетъ себя не такъ здоровымъ, и не велѣлъ никого пускать къ себѣ.
То же самое повторилось на другой день поутру. Владиславъ наконецъ догадался.
VII. Пропаганда
Послѣдніе дни въ замкѣ кипѣла лихорадочная дѣятельность. То тамъ, то сямъ мелькали озабоченныя лица Леона, Бронскаго, пріѣзжей шляхты. По нѣскольку разъ на дню пріѣзжали посылались верховые гонцы. Дворня таинственно шепталась по закоулкамъ. Ночью, въ комнатѣ Инны, печаталась прокламація къ народу. Несмотря на протестъ Инны, рѣшено было печатать ее русскими буквами, такъ какъ всѣ грамотные крестьяне учились русской азбукѣ. За то ужь никто не могъ отбить у ней охоты самой развезти вышедшіе изъ-подъ станка листки.
Съ самаго утра Бронскій погрузился въ тревожное раздумье, едва отвѣчалъ своимъ сообщникамъ, и даже чуть взглянулъ на Инну, когда она пришла показаться ему въ костюмѣ чумака. Разсѣянно назначивъ ей вернуться къ полночи, онъ сѣлъ къ письменному столу.
Цѣлый вечеръ ѣздила Инна по окрестнымъ хуторамъ, заходя подъ разными предлогами въ хаты, и удаливъ хозяевъ, или будто безъ цѣли подходя къ пологу, совала подъ изголовье возмутительный листокъ. Совсѣмъ стемнѣло, когда она подъѣхала къ сборному хутору, которымъ, между прочими, владѣлъ и Кононъ Терентьевичъ. Въ сторонѣ отъ селенія, къ отвѣсному обрыву надъ прудомъ прилѣпился шинокъ. Инна задѣла поводья за плетень и осмотрѣла револьверъ. Въ освѣщенное окно неслись шумный говоръ, пѣсни, скрипка; по случаю субботы народу набралось порядочно. Она бойко вошла въ хату и поклонилась шинкарю съ гостями.
— Добры вечеръ, добры люди! А ну, шинкарю, меду! молодцовато крикнула она и сѣла на край лавки.
— Чій се такій гарный паробокъ? Видкиля! раздались голоса.
— Издалека, чумакую, отвѣтила Инна.
— А ну горѣлки.
— Кварту, шинкарю! Хай добры люди гуляютъ, та ушкваримо пѣсню, щобъ лука пійшла, ось якъ! бодрилась она.
— Ось якій паробокъ! отозвались крестьяне: — еще и усъ не закрутивсь, а вже и смакъ знае…
Шинкарь принесъ вино; низенькій человѣчекъ въ истасканномъ казакинѣ запилилъ на скрипкѣ, и сталъ подпѣвать, шамкая беззубымъ ртомъ:
Доля моя, доля!
Инна подхватила, да еще парня два. Сѣдой какъ лунь атаманъ хутора сидѣлъ за столомъ, понуривъ голову и притопывалъ ногами…
— Ось такъ хлопецъ, якъ спѣвае! не вытерпѣлъ шинкарь.
— Винъ еще и танцувятиметъ!…. Щобъ мини книша ни ѣсти, тавцуватиметъ….
— Чого жь Петро не пье? замѣтилъ дюжій молодецъ въ овчинной свиткѣ;- пій Петро! обратился онъ къ старику въ изодранной сермягѣ.
— Та звѣстно, отвѣтилъ тотъ:- що пити, що не пити, усе умирати треба… Тилько й у доли, що горѣлка; дома вже усе потягали… жинка плаче, дѣтки сковчатъ.
— А чомъ такъ? вступилась Инна.
— Отъ ще, сказалъ шинкарь, разливая вино, — абы були живы та здоровы… А то ще а покосимо, погребемо и у копици покладемо!…
— Та вамъ и байдуже, отвѣтилъ старикъ, — въ васъ паны не таки, а насъ якъ разруйновали…..
— То ще не шкода, якъ одинъ панъ… А якъ оренда, або вправлящій, то вже цей не помилуе…
— Отъ хдопци е панъ що усимъ паномъ панъ…. Чули про графа Броньскаго? перебила Инна.
— Эге, хай ему пранци! отозвался старикъ:- се жъ винъ и е! жидивска собака!
— Якъ же?
— Та тилько слава що графъ! А винъ копѣйку зостальную тягнетъ, шкуру дере съ человѣка…
Инна потупилась въ свою кружку; ее и прежде поражала нищета крестьянъ Бронскаго; она нѣсколько разъ вызывала его на разговоръ, но онъ ссылался на недостатокъ времени заняться ими. Она впрочемъ никакъ не ожидала встрѣтить такого раздраженія въ народѣ; а надо было готовить его къ будущему, надо быдо говорить за графа…. Она колебалась нѣсколько времени…
— Чого хлопець сумуе? сказалъ дѣтина въ свиткѣ, ударивъ ее по плечу.
— То якъ не сумовати, отвѣтила Инна, родичи стогнуть, нема имъ ни доли, ни воли… Чомъ воны на свѣтъ породилась?… А за вищо? Хиба се не наська землл? Чули, яке було побоище?
— Эге! вступился одинъ паробокъ:- якъ Бобырецкій бугай та зъ нашимъ бугаемъ бились? Бачивъ! Усѣмъ хуторомъ ледве, ледве розняли.
— Не, я кажу про казацькое побоище, якъ сѣчъ руиновали! А мы що? Хиба не вольны казаки?
— Ни, хлопци, проговорилъ старикъ, поднимая голову, — вже нема казацкаго рода… Отъ дѣдъ мій, чтой ще бачилъ якъ воны пановяли… ще я совсѣмъ малесенькій бувъ, то винъ, було, сидить у пасицѣ та расказуе, якъ воны Ляхивъ били…
— Ото, хлопци, перебила Инна: — казаки ихъ били, а воны казакамъ волю даютъ…
— Тю на тебе! отозвался другой дѣтина:- щобъ Ляхи намъ волю дали? Воны бунтують…
— Що жь? воны собѣ воли шукають… А хотѣлось бы вамъ въ вольные казаки, хлопци? говорила Инна.
— Що винъ балакае!
— И земля бъ у васъ своя була, и подушны не платити… Е таки люде, що й помогутъ вамъ….
— Та дежь воны? яки таки?
— Гадаю я, пидемъ зъ Ляхами, добудемо собѣ воли, тады и Ляхи не управятся въ вами…
— Та брешишь ты, перебилъ старикъ:- воны не русски дюде, нехрещены, на царя бунтують, и мы зъ ними?
— Такъ щожь царь? Е таки земли що нема въ нихъ ни царя, ни круля… сами люде! Чуете?
— Хе! Якое жь и царьство, що й царя нема? Якъ хата безъ стрихи! разсмѣялся одинъ.
— Яки жь таки ледащи люде, що й царя собѣ не зшукаютъ?
- Целительные свойства пшеницы - Наталья Кузовлева - Здоровье
- Другие берега - Владимир Набоков - Биографии и Мемуары
- Скитания - Юрий Витальевич Мамлеев - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Чертова Мельница - Александр Бушков - Героическая фантастика
- Кривая стежка - Михаил Шолохов - Русская классическая проза