Да - Антон Серенков
- Дата:20.02.2025
- Категория: Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Название: Да
- Автор: Антон Серенков
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это что же, наши программисты работают все эти годы над бессмертием человечества, оказывается?
– Ну не прямо, ха-ха. Но в целом, да, он так к этому относится. Он же как аутсорс американских компаний наши стартапы создавал, а там в Америке программы по замораживанию людей, чтобы потом когда-нибудь воскресить, очень популярны… Что, вы не знали?
Зизико увидел, что Войцеховская сидит с круглыми глазами и даже на кнопку фотоаппарата жать забывает.
– Это очень популярно, и бизнесмены американские очень много про это говорят. В личном общении Валерий Вильямович вообще, чуть что, на такие вот генетически-религиозные, ха-ха, темы говорить начинает.
Войцеховская, слишком стараясь изобразить незаинтересованность, спросила:
– А ваши программисты писали что-нибудь для американских приложений насчет… ну, насчет бессмертия?
– Откуда же я знаю? Тебе заказывают какой-то код, а куда он пойдет, кто ж знает. Может, это протокол для какой-то, как это называется, криогенной камеры? Или твои тестировщики что-то тестируют, а это потом идет на стол разработчикам софта для какой-то биологической лаборатории, которая стволовыми клетками занимается.
Волгушеву вдруг отчего-то вспомнилась история, которую он переписывал пару месяцев назад для новости. Один директор завода холодильников в 90-е так ударился в православие, что поручил в позднесоветский заводской дворец спорта встроить современную часовенку. Архитектор понял его буквально и сбоку от бетонной коробки пристроил выгнутую стеклянную стену, в духе торговых центров, а сверху приделал небольшую колоколенку с позолоченным куполом. Он пересказал эту историю Зизико.
– Ого! Здание помню, а историю не знал. Ну, такой народ руководители – волей-неволей что-то у каждого в голове мутиться начинает, когда много власти и ответственности.
Волгушев спросил, нет ли где-нибудь под сооружениями белорусского ПВТ криогенных камер и молельных комнат для людей будущего. Зизико засмеялся:
– А кто знает! Я не слыхал о таком, но кто знает.
Дальше интервью потеряло всякое направление и превратилось в серию отдельных спичей, которые Зизико произносил в промежутке между едой. Каждое блюдо Зизико начинал есть быстро, как едят простые люди, привыкшие утолять голод и идти по своим делам, а затем будто спохватывался и принимался сидеть над тарелкой со скучающим видом.
Он принимался нахваливать Сингапур, где уже в аэропорту задан такой уровень дружелюбия, что полицейские не всматриваются в приезжих, ища преступников, а каждому с улыбочкой дарят по конфете, но после уточнения, не там ли казнят, если в кармане найдут 15 граммов наркотиков, морщился:
– Ну правильно казнят. Я же не про преступников, я про будущих инвесторов.
Или сбивался на совсем уж ни для какой книги не годные путаные рассуждения о своем поколении свободолюбивых предприимчивых людей, из которых сам же мог выбраться только вопросом:
– Ну, а что ваше поколение?
– Что наше поколение? – сделал глупое лицо Волгушев.
– Ну какие его ценности, цели?
Волгушев подумал и ответил:
– Мне кажется, нашему поколению пока лень.
– Что лень?
– Все лень, – отрезал Волгушев и заметил, что фотографша опять рассмеялась.
На Войцеховскую Волгушев решался только коситься из стеснения в равной степени перед ней и перед чувствительным ко вниманию Зизико. Фотографша то сидела и с серьезным видом слушала, то, как проснувшийся кот, посреди предложения вставала и начинала ходить по залу, выбирая лучший ракурс для съемки. Она была довольно высокая, с густыми черными волосами в каре и, в общем, с красивым, но будто все время скучающим лицом. Волгушев легко мог себе представить, как в нее влюбляются, просто увидев, но сам при ней чувствовал себя отчего-то неуютно.
Где-то через два часа после начала интервью Зизико позвонили, и он по-простому отпустил своих интервьюеров, как преподаватель отпускает студентов с никому принципиально не нужной пары. Войцеховская, чуть бизнесмен отвлекся на звонок, прихватила Волгушева за локоть и, получив шепотом ответ на вопрос, занят ли он чем-нибудь, сообщила, что тогда дело надо обмыть.
Они просто обогнули квартал через скверик у Площади Победы и пять минут спустя сидели в совершенно пустом баре с голыми стенами и длинным деревянным стеллажом с бутылками. Подошел официант, и Войцеховская сходу, не глядя в меню, потребовала «аперольку».
– А ты хочешь?
– Ну что уж. Не могу смотреть, как человек напивается в одиночку.
Не было сказано ни слова о переходе на «ты», потому, видимо, что варианта обращения на «вы» и не было.
– Можно вопрос? А что у тебя на свиншоте, так сказать, написано?
– Это анаграмма моего колледжа. Увидел в секонде, подумал, какое удачное совпадение, ну и купил на память.
Они быстро обменялись своими историями найма. Войцеховская присвистнула, узнав, что Волгушев получит деньги отдельно за книгу, – ей платили за сеанс. Впрочем, в несколько раз выше верхней планки журналистских гонораров. Она фотографировала для половины белорусских сайтов, кое-какие фотографии продавала иностранным агентствам и даже участвовала в крупных конкурсах фотопроектов.
– Я из деревни, так что для меня это оч-ч-чень серьезно, – сказала она пустому бокалу.
Выяснилось, что ее позвала жена Зизико – преподававшая без нужды, а просто по социальному рефлексу у Войцеховской на курсе английский язык. Лет десять назад, когда Зизико уезжали в отпуск, они пару раз оставляли ее пожить в своей огромной квартире.
– Дай угадаю. У него в кабинете над столом висит большая картина, где он сидит на коне и так вот рукой делает?
– Ничего подобного! У него вообще кабинета нет, разве что на столик у кровати ноутбук поставить можно. Вот у жены его есть кабинет. Она там за столом домашние работы проверяет и пишет статьи для журналов.
Сказав это, Войцеховская тут же добавила, что и Зизико, и его жена, хоть и имеют гостиную, столовую, гардеробную, кладовку и кабинет, все же «очень простые» люди. Понятно было, что этим она хочет сказать «добрые», «вежливые», и Волгушев не стал вязаться к оксюморону «простых миллионеров из привилегированных семей». Войцеховская поливала у них цветы, выгуливала собаку, ей даже разрешалось пить их вино, так что она провела немало вечеров, любуясь проспектом в закатных лучах, немного пьяная, опять в слезах.
– На меня находит иногда, ничего страшного.
В какой-то момент выросший тот самый сын Зизико, из-за которого сорвался отъезд в Америку, из талантливого математика стал тихим помешанным, переехал обратно в свою комнату в родительской квартире, и после этого Войцеховскую уже не приглашали ни в гости, ни пожить.
– Мне не показалось, что вы
- Книжный магазин Блэка (Black Books). Жгут! - Роман Масленников - Цитаты из афоризмов
- Работы по дереву и стеклу - Наталья Коршевер - Техническая литература
- Скалы серые, серые - Виктор Делль - О войне
- Крайон. Как исполнить желания в 2018 году по солнечному календарю - Тамара Шмидт - Эзотерика
- Конгресс новогодних волшебников - Михаил Станиславович Татаринов - Поэзия / Прочее / Детские стихи