Учитель истории - Канта Ибрагимов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / О войне
- Название: Учитель истории
- Автор: Канта Ибрагимов
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Срочно скажи Мниху; он теперь всему господин, и все знают — твой раб.
— Ох, этот Мних! — простонала Ана, ничего объяснять и доказывать брату сейчас не хотела, и несмотря на ночь уже собиралась послать за доктором, как явился неожиданно освобожденный Астарх.
— Меня освободил лично евнух Самуил, — рассказывал родным Астарх. — И вот, вручил новый приказ — я теперь командующий особым экспедиционным корпусом.
Что такое «особый экспедиционный корпус», Ана не понимает, и не хочет понимать, она рада, что Астарх не во дворце и теперь будет постоянно с ней. И даже когда Зембрия Мних, все так же регулярно пропадающий у них, заявил: «Как я буду жить без моего золотка в экспедиции?», Ана не обратила на это внимания, и даже еще больше обрадовалась — Мниха не будет, ей легче бежать. А потом выяснилось — в этой сверхсекретной и сверхважной поездке лично император Роман II, оказывается, поручил дворцовому доктору Зембрии быть полевым врачом в отряде Астарха. И это не все — почему-то и Бозурко включен в состав экспедиции, он обязан что-то считать.
«О хитрый Мних, вновь обставил меня», — горестно думала Ана; ведь без мужа и брата — куда она денется?
* * *Весна была в самом разгаре. Все давно расцвело, благоухало. Дни стояли погожие, теплые. Остак еще неуверенно, но уже топал и постоянно рвался на улицу. Заботясь о ребенке, Ана и Аза почти каждый день возили его на морской берег.
Аза моря боялась, а Ана, наоборот, каждый раз омывала руки и ноги в морской воде, и в один почти по-летнему жаркий день не выдержала, вопреки просьбам сестры вошла вначале в воду по щиколотку, потом по самое колено, а легкая рябь так и лижет, манит, ласкает заманчивой прохладой ее точеные, после родов еще более соблазнительные, пополневшие белоснежные ноги. И она не выдержала, думая, что еще молодая, бросилась в море, и ей стало так хорошо и приятно, что она далеко бы заплыла, если бы не отчаянные крики сестры и внезапный плач сына.
Хоть и было тепло, а вечером Ана потребовала затопить печь в своей спальне, укрылась двумя одеялами и лишь далеко заполночь, почувствовав тяжелую хворь, крикнула сестру и прислугу. К утру от жара она уже срывала с себя сорочку, просила открыть настежь окно.
Пригласили врача, однако сутки спустя ситуация еще более ухудшилась: жар стал сильнее, и Ана уже бредила, истекая холодным пóтом. По чьей-то весточке о тяжелой болезни узнал евнух Самуил и лично явился с еще двумя, якобы лучшими врачами Константинополя. Это не помогло. После нескольких бурных суток в бреду, в борьбе, видимо, организм сдался; Ана сникла, утихла, буквально сохла на глазах. И Аза, случайно услышав меж врачей: «Бесполезно, обширная пневмония», в истерике упала, клочьями стала выдергивать волосы, биться головой о пол, крича:
— Ана, не умирай!.. Помогите же, сделайте что-нибудь, или убейте вначале меня! Ана-а-а!
…Ана не умерла. Как было и прежде, очнувшись, открыв глаза, она первым увидела над собой обросшее, обмякшее, изможденное лицо доктора Мниха, его залитые кровью усталые глаза.
— Твоя болезнь остановила ход истории, и может еще повернуть ее вспять, — широко улыбнулся он, и теперь расслабившись, ноги его подкосились. Упасть не дали, тоже уложили в постель.
Однако Мних только два-три часа в доме Аны поспал, в тревоге проснулся, да встать не смог — все тело отбито. Вызвал он Астарха.
— Кризис миновал, — будто их подслушивают, заговорщицки шептал доктор. — Я здесь быть не должен, должен быть там. Верхом больше не смогу… Отвези, срочно.
— Рано утром тронемся, — по-военному четко отвечал Астарх.
— Не утром, а немедленно… помоги мне встать… о-о-о, все болит.
Позже, когда Ане стало значительно лучше, Аза со страшным изумлением пересказывала рассказ Астарха. Особый экспедиционный отряд, якобы под руководством Астарха, а на самом деле самого Мниха, в количестве ста человек, тайком пробрался на территорию, граничащую с Сирией, и в каких-то труднодоступных скалистых горах, с вершины которых в хорошую погоду было видно море, оказалась огромная, ранее обжитая, уже знакомая Мниху устрашающая пещера, где отряд и расположился лагерем, что-то выжидая. Костры жгли только в пещере, и дым по привычным щелям уползал ввысь. По периметру горы выставлен дозор, и только по ночам лично Астарх меняет караул.
— Ана тяжело больна, — как-то вечером с печалью заявил Мних, и как он об этом узнал, Астарх до сих пор понять не может, разве только птица, а человек, и даже зверь в лагерь не проникали. Или может, в пещере был еще один, только Мниху известный лаз?
В холодную ветреную горную ночь, вглядываясь то в близкое звездное небо, то в сторону черни далекого моря, Мних очень долго, мучительно выбирал, и под конец вслух заявил:
— Лично для меня — Ана важнее, и Остаку мать нужна. — И обращаясь к Астарху. — Выбери двадцать лучших всадников, возвращаемся в Константинополь.
— К утру будут готовы!
— Не к утру, а немедленно, подавай коня!
Тот путь, от Босфора, что отряд, правда, под конец таясь, проделал за четырнадцать суток, обратно проскакали за трое, выделяя на сон лишь четыре часа. Ели, пили на ходу. В каждом населенном пункте, не торгуясь, выкупали лучших скакунов, загнали не один десяток. Толстый неуклюжий Мних до крови стер промежность, и все равно подстегивал яро всех. И на корабле, переплывая на европейский берег к Константинополю, он не мог терпеть и сам взялся грести. А те несколько суток, что он выхаживал от смерти Ану, Зембрия ни разу, разве что по нужде, не отошел от постели больной, и если валился от сна, то ненадолго и только рядом, на полу, прямо на подстилке из барсовой шкуры…
«Так кто же ты, Зембрия Мних?» — в очередной раз задавала себе вопрос Ана, и так, склоняясь то в одну, то в другую сторону, она не смогла однозначно ответить, а мысль побежала далее, и она другое точно определила — Мних ныне отправился за своей сверхжизненной идеей — «мессией»; и эта операция наверняка очень сложная, сверхсекретная; по крайней мере, доктор к ней очень долго и кропотливо готовился. «Что-то страшное будет», — инстинктивно догадывается Ана. А следом мысль о брате. Почему-то Бозурко, совсем не военный, а отправился тоже на восток, правда, в свите главнокомандующего Никифора. От Бозурко вестей нет, зато из тех областей Византии тысячами бегут беженцы, доносят ужасные вести.
Со времен становления арабского халифата с востока на Византию не раз обрушивались огромные полчища, и значительные земли перешли под власть сарацинов. После свержения династии Оймеядов халифат распался на множество не совсем дружественных княжеств, и хотя с тех пор на Византию не оказывалось глобальное нападение, тем не менее, сарацины изредка совершали набеги на приграничные территории, правда, далеко вглубь империи в последнее время проникать не решались.
А тут происходит что-то страшное. Могущественный эмир города Алеппо ад-Даум обрушился на империю с тридцатитысячной конницей. И вроде в те области выдвинулась византийская армия во главе с самим Никифором, а города и крепости одна за другой покоряются, то ли просто сдаются, и по слухам, проводником у сарацинов служит бежавший «жених» — Эмест.
От этих ужасных слухов уже и в Константинополе царит хаос, все твердят, что византийская армия, не сумев оказать сопротивление, то ли разбита, то ли рассеяна, а сам Никифор трус и неизвестно где прячется. В этих панических условиях все гадают, когда сарацины подойдут к Босфору и осадят столицу.
К счастью византийцев, этого не произошло. Сарацины свободно и вдоволь награбив в городах империи, повернули обратно, отягощенные добычей и множеством пленных. И почему-то, видимо, по подсказке проводника, на пути из Киликии в Сирию ад-Даум повел свои войска не в обход по открытым степям, а на радостях напрямую, через узкое утесистое высокогорное ущелье — так называемые Киликийские ворота.
Вот тут-то, при подошве Тавра, практически на территории самих арабов, и поджидали Никифор и его войска, устроив за каждым утесом, перевалом и даже кустом скрытые многочисленные засады. По условному знаку — звуку трубы — внезапно началась атака. От неожиданности уже расслабившиеся от близости дома войска ад-Даума впали в смятение, началась настоящая бойня. Вся захваченная арабами добыча попала в руки Никифора, большинство было перебито, а сам предводитель — ад-Даум едва избежал плена, и с большим трудом, лишь с несколькими конными воинами спасся в родном Алеппо.
Враг был обескровлен, и оставалось только добить его в собственном логове. А Алеппо очень богатый город. Никифор окружил его и начал осаду при помощи стенобитных машин. Гарнизон города стал просить пощады и переговариваться об условиях сдачи. Никифор предоставил городским жителям свободу выйти из города и разрешил каждому взять с собой, что он мог унести. Однако это условие не было выдержано, и мусульмане подверглись беспощадному грабежу и убийствам.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Грустный радостный праздник - Мария Бершадская - Детская проза
- Переводы - Бенедикт Лившиц - Поэзия
- Два огня (СИ) - Хоб Дарья - Современные любовные романы
- Под сенью учителя - Лариса Артемьева - Религиоведение