Форма входа
0/0
АЛИЯ 70-Х... - Л. Дымерская-Цигельман
- Дата:22.11.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: АЛИЯ 70-Х...
- Автор: Л. Дымерская-Цигельман
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно АЛИЯ 70-Х... - Л. Дымерская-Цигельман. Жанр: Историческая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги АЛИЯ 70-Х... - Л. Дымерская-Цигельман:
Сборник, который вы сейчас держите в руках, подготовлен группой репатриантов из Советского Союза, организаторов и участников семинара по гуманитарным проблемам. Большинство из нас приехали в 1976 и 1975 годах, когда уже были известны и, более того, широко рекламировались неудачи и трудности наших предшественников. Всем нам памятны неутихающие споры и упорные попытки доискаться до причин, понять, представить, объяснить. А доходившая до нас информация была достаточно противоречивой.Однако уже там, в России, было ясно, и наш некоторый опыт в стране подтвердил, что алия и абсорбция — трудные для всех, но особенно для репатриантов из Союза — не исчерпываются неудачами и усталостью, конфликтами и разочарованиями. Но каков он — тот опыт жизнеустройства и жизнеутверждения, который исподволь накапливался на протяжении семи лет нынешней российской алии? Ведь ясно, что опыт и позиции наших друзей и коллег — знакомых и незнакомых, сумевших утвердить себя в новой жизни, во многом облегчают устройство и наше, и тех, кто за нами последует. Поэтому важно было понять как и какой ценой они строят свою жизнь, свой дом в этом новом для нас мире. Мы попытались узнать, что думают они, как живут, как чувствуют себя в стране, где, по словам Сола Беллоу, одновременно присутствует и дух Спарты и дух Афин, в стране, где при самой жестокой борьбе за ее существование нужно делать все для сохранения и обогащения традиционного творчества евреев — в области духовной, этической, интеллектуальной и социальной.Мы взяли интервью у многих людей, чтобы узнать, с какими проблемами они сталкивались и какими путями их решали; как входили они в жизнь страны и как складывались при этом отношения с израильтянами; что вызывало протест и каковы были их предложения; как они оценивают опыт прошлого, новые жизненные перспективы — свои и детей; как менялось их мироощущение по мере пребывания в стране; как понимают они проблемы еврейства и Израиля, какую роль, по их мнению, играет и может сыграть российская алия.Это и были вопросы, с которыми мы обратились к приехавшим в разное время и из разных городов Союза, людям различных профессий и поколений, объединенных лишь тем, что каждый из них нашел свое место в новом для них мире.Поскольку мы убеждены, что проблемы алии и абсорбции — это прежде всего проблемы нравственные, психологические, социальные, нашей целью была не статистика, не цифры, не сводки и не справки, но попытка документально, живыми свидетельствами, воссоздать реальные судьбы российских евреев в Израиле, их отношение к стране, их перспективы и надежды.Перед вами рассказы более двух десятков людей[1], которые, понятно, не могут представлять всю алию. Они лишь свидетельствуют о том, как многообразны пути и возможности тех, кто стремится к жизни, пусть нелегкой и небеспроблемной, зато осмысленной и гармоничной. Жизни, в которой человеческое и национальное достоинство перестают быть поводом и причиной постоянной душевной раздвоенности.Нам кажется, они свидетельствуют и о том, что есть среди нас люди, которые, спустя годы, сумеют повторить то, что старый израильтянин сказал одному из олим[2]: «Вы еще увидите, прожив несколько лет, что есть очень много недостатков. Возможно увидите и хорошие стороны, если способны увидеть. Но всегда знайте, что мы старались. Мы хотели только лучшего для страны и для тех, кто приедет после нас».Может быть, мы излишне самонадеянны. Но люди, с которыми мы встречались, их способности, профессионализм, умение отстоять свои позиции, глубокая и личная заинтересованность в судьбах страны и еврейства (российского, понятно, прежде всего) — все это поддерживает в нас надежду, что и наша алия, подобно прежним, сумеет вписать собственную страницу в историю народа и страны. Но страница эта только начата.Мы — это канд. филос. наук Л. Дымерская-Цигельман (Киев, Иерусалимский университет)[3], канд. физ. наук В. Яхот (Москва, Реховот, ин-т им. Вейцмана), литератор Л. Уманская (Киев, Хайфа), главный редактор журнала «Сион» Р. Нудельман (Владимир, Тель-Авив), литератор М. Каганская (Киев, Иерусалимский ун-т), канд. мат. наук М. Лихт (Харьков, Цфат, ин-т прикладных исследований), социолог К. Мирошник (Киев, Хайфа), радиожурналист С. Заферман (Баку, Иерусалим), кинорежиссер И. Чаплина (Ленинград, Тель-Авив), литератор Я. Цигельман (Ленинград, Иерусалим), журналистка Е. Шехтман (Москва, Беер-Шева), студентка Ф. Кантер (Москва, Иерусалимский ун-т).Председатель организационного комитета семинараЛ. Дымерская-Цигельман
Читем онлайн АЛИЯ 70-Х... - Л. Дымерская-Цигельман
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Да, именно так: Яна Левина (1937 год), кандидат филологических наук в России и преподаватель еврейской истории в израильской гимназии недавно открыла собственный косметический салон.
Жизнь Яны Левиной в России отмечена внешне той же престижностью, тем же благополучием, что и биография ее мужа, Марка: закончила историко-филологический факультет Тбилисского пединститута, работала преподавателем заочного отделения пединститута, редактором, и в довершение всего, стала кандидатом филологических наук, защитив диссертацию на тему «Проблемы советской романтики. Бабель и Грин».
Может быть, именно там и тогда, под призрачно-яркими, «потусторонними» книгами Александра Грина, над блистательными страницами метафорической прозы Бабеля, исполненной еврейского трагизма и еврейского сарказма, и начался «исход» Яны Левиной, который «на равных», самостоятельно, а не только как жену, следующую за мужем, привел ее в Израиль?
Оказывается — нет: ни Грин, ни Бабель, ни вообще русская советская литература, изучению и любви к которой было отдано много лет и душевных сил, оказались «по ту сторону выбора». И все же филологическая «привязанность» Яны Левиной сказалась в ее судьбе: наиболее мощный еврейский импульс, сильнейший толчок к пробуждению и вспышке еврейского самосознания действительно пришел к ней из литературы, из книг, но книг писателя не русского и не советского, а немецкого еврея Леона Фейхтвангера.
— «Иудейская война» была откровением, — вспоминает Яна, — это была моя война, не история, а живое событие, которое вчера произошло и сегодня продолжается... Как еврейку меня формировал и воспитывал Фейхтвангер ( — И я, — добавляет Марк. — И ты, — соглашается Яна).
Яна Левина: В нашей среде часто спорили о том, что выше, что лучше в еврейской позиции: космополитизм или национализм. Концепция космополитизма одно время мне казалась привлекательной, но потом я поняла, что космополитизм — это донкихотство, что между самым искренним космополитом и реальным миром всегда существуют «ножницы», которые — не соединить. Еврей в роли космополита, на мой взгляд, скорее смешон и нелеп, чем трогателен: это еще одна попытка проникнуть в среду, которая его не принимает.
Марк: Пусть космополитизм проповедуют другие.
Яна: Верно. По моему, евреи вообще не должны, просто не имеют права участвовать в истории другого народа — у них есть своя, достаточно тяжелая, запутанная и ответственная. Поэтому, несмотря на всю нашу симпатию к русским демократам и общность политических убеждений, мы никогда, живя в России, не пытались войти в их круг. Словом, к моменту, когда стало ясно, что из России можно уехать, вопрос о том, куда ехать — в Израиль или на Запад — в нашей семье даже не обсуждался.
— А как случилось, что в Израиле вы стали преподавателем еврейской истории в гимназии?
— Совершенно случайно, и я до сих пор благословляю эту случайность: поехала определять сына в школу и выяснилось, что там нужен преподаватель русского языка и литературы в русскую группу. Через некоторое время закрылась русская группа в этой школе, часть учеников перешла в школу в Хайфе, и они, бывшие мои ученики, предложили директору пригласить меня. Тогда-то и возник вопрос о преподавании еврейской истории на русском языке в старших классах для тех же, приехавших из России детей. Я шла на большой риск — ведь речь шла о совершенно незнакомом мне новом предмете. Но я решила учить, учась сама, надеясь, что мое желание, любовь и интерес к предмету искупят недостаток систематических знаний. Кроме того, я видела в преподавании еврейской истории свой гражданский, профессиональный, если хотите, долг: ведь речь шла о ребятах, за которых выбор сделали родители, они же, как правило, не в силах были самостоятельно оценить масштабов происходящего с ними, причин и неизбежности. Многие из них не успели еще столкнуться с жестокостью антисемитизма. Россия в их сознании сливалась с образами друзей, школьной жизни, привязанностей, увлечений, книг, а еврейство было чем-то чуждым, далеким, непонятным, как бы навязанным извне. В такой ситуации всегда возможны психологические срывы, сломы, и мне казалось, что своей убежденностью, подкрепленной знаниями, я сумею помочь им преодолеть этот сложный период. Благо, книг по еврейской истории на русском языке в Израиле великое множество, так что от меня требовались только усидчивость и систематичность в занятиях.
— И результаты?..
— Превзошли все мои ожидания. Я не требовала от учеников обязательного посещения и, несмотря на это, посещаемость остается стопроцентной, иногда даже бывшие ученики приходят на уроки. Вообще же в израильской школе педагога поджидают большие неожиданности: ученики к учителю обращаются по имени, держатся свободно и только от степени уважения к преподавателю зависит, — переходит ли эта свобода общения в недостойную фамильярность, или нет. От меня не требуют никаких планов, я не чувствую никакого контроля...
— Яна, а что вам самой дало не преподавание, а именно изучение еврейской истории?
— Очень много, ибо приобретенные знания полностью соответствуют тому, что я интуитивно, я бы сказала, — почти инстинктивно, на основании личного опыта и отрывочных сведений (в основном почерпнутых из романов Фейхтвангера) знала, чувствовала, о чем всегда догадывалась: отношения евреев с миром не изменились, не изменяются и не изменятся. Другого места, кроме Израиля, в этом мире для евреев не существует. Не знаю, можно ли такое убеждение назвать национализмом, имеет ли оно отношение к тому, что называют еврейской избранностью. Мне чуждо понятие избранности, а еврейский национализм для меня — это не превосходство, а право на жизнь.
Марк: Право на защиту.
Яна: На государство и все, что связано с государственной жизнью. Преподавание еврейской истории я выбрала по собственному желанию, и преподавание именно этого предмета до такой степени меня захватило, что я отказалась вести уроки русской литературы. Скажи мне кто-нибудь несколько лет тому назад, что я потеряю интерес к русской литературе — ни за что бы не поверила. А ведь именно это и произошло. Думаю, причина одна: слишком далеки русские проблемы от еврейских, тем более — от израильских. А ими-то я и живу. Вообще же скажу, что по моему убеждению, за редкими исключениями, профессионалам-гуманитариям, «русским» гуманитариям, собирающимся или приезжающим в Израиль, особенно преподавателям, предстоит неизбежная переквалификация. Это не только вопрос занятости рабочих мест — это также и психологическая неизбежность.
— А как «увязать» со всей вашей деятельностью косметический салон? Еврейская история и косметика, гимназия и салон... Согласитесь, есть в этом что-то странное...
— О, только, на советский взгляд, только по тем прежним нашим представлениям. Ведь это один из самых общеизвестных парадоксов советского общества: официальная демагогия, не умолкая, убеждает, что всякий труд почетен, а на самом деле, в реальной жизни, в массовой психологии советских людей — четкое иерархическое деление труда на «достойный» и «недостойный», «чистый» и «нечистый», элитарный и презираемый... А вот где и впрямь, «взаправду», на самом деле всякий труд почетен — это в свободном мире и в Израиле, конечно, в том числе. Для меня внутренне не только нет никакого противоречия между гимназией и косметическим салоном, но определенно есть какая-то связь, которую я ощущаю, но выразить, сформулировать, пожалуй, затрудняюсь... Скажу только, что в новой специальности мне очень помогает педагогический опыт, так как проблемы косметических дефектов тесно связаны с психологией человека. А внешне все обстояло очень просто: я прослушала интереснейший курс косметологии, прочитанный специалистом из Канады, и поняла: и это дело — тоже мое. Не со мной одной в Израиле происходят такие «странности»: многие открывают здесь в себе какие-то новые стороны личности, новые богатства, дополнительные духовные ресурсы, о которых раньше, в «той жизни», или не догадывались, или гасили за отсутствием выхода. Израиль — большое испытание, но и большие возможности.
— И никаких разочарований?
— Разочарований? Не знаю, можно ли назвать это разочарованием, но я, когда ехала, совсем иначе представляла себе природу Израиля, чем-то на манер кавказского Черноморья: синее небо, теплое огромное море и превеликое множество пальм. Всегда любила пальмы, детская была мечта: жить под пальмами. Небо оказалось синее, море безбрежное, а пальм, к удивлению моему, очень мало.
Но, знаете, прошло это мое разочарование. И совсем не потому, что привыкла, а образовались совсем новые интимные связи с израильской природой, глубинные, на другом — не на красоте одной, — основанные... Я всю жизнь принадлежала к тем немалочисленным людям, у которых очень негативная, тяжелая реакция на дождь, да еще затяжной, «сезонный»: тоска, слезы в горле, мутная голова, жить не хочется, словом — депрессия. И вот — первый дождь в Израиле, да не случайный, а начало сезона. И — ничего, как при солнышке. Дальше — больше: не только что в дожди не наступают депрессии, а совсем наоборот: если и было раньше плохое настроение, дождь его исправляет мгновенно. Картина простая: дождь для Израиля — вопрос жизни. Я хочу сказать, что мои отношения с Израилем — это уже не только отношения с обществом, с людьми, с профессиональной средой, это отношения с землей как с живым и родным существом. Вот чего никогда у меня раньше не было, не могло быть... Наверно, это и есть чувство Родины...
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу АЛИЯ 70-Х... - Л. Дымерская-Цигельман бесплатно.
Похожие на АЛИЯ 70-Х... - Л. Дымерская-Цигельман книги
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- О, Иерусалим! - Ларри Коллинз - История
- Джон Фаулз. Дневники (1965-1972) - Джон Фаулз - Биографии и Мемуары
- Новые соединения. Цифровые космополиты в коммуникативную эпоху - Этан Цукерман - Публицистика
