Форма входа
0/0
АЛИЯ 70-Х... - Л. Дымерская-Цигельман
- Дата:22.11.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: АЛИЯ 70-Х...
- Автор: Л. Дымерская-Цигельман
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно АЛИЯ 70-Х... - Л. Дымерская-Цигельман. Жанр: Историческая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги АЛИЯ 70-Х... - Л. Дымерская-Цигельман:
Сборник, который вы сейчас держите в руках, подготовлен группой репатриантов из Советского Союза, организаторов и участников семинара по гуманитарным проблемам. Большинство из нас приехали в 1976 и 1975 годах, когда уже были известны и, более того, широко рекламировались неудачи и трудности наших предшественников. Всем нам памятны неутихающие споры и упорные попытки доискаться до причин, понять, представить, объяснить. А доходившая до нас информация была достаточно противоречивой.Однако уже там, в России, было ясно, и наш некоторый опыт в стране подтвердил, что алия и абсорбция — трудные для всех, но особенно для репатриантов из Союза — не исчерпываются неудачами и усталостью, конфликтами и разочарованиями. Но каков он — тот опыт жизнеустройства и жизнеутверждения, который исподволь накапливался на протяжении семи лет нынешней российской алии? Ведь ясно, что опыт и позиции наших друзей и коллег — знакомых и незнакомых, сумевших утвердить себя в новой жизни, во многом облегчают устройство и наше, и тех, кто за нами последует. Поэтому важно было понять как и какой ценой они строят свою жизнь, свой дом в этом новом для нас мире. Мы попытались узнать, что думают они, как живут, как чувствуют себя в стране, где, по словам Сола Беллоу, одновременно присутствует и дух Спарты и дух Афин, в стране, где при самой жестокой борьбе за ее существование нужно делать все для сохранения и обогащения традиционного творчества евреев — в области духовной, этической, интеллектуальной и социальной.Мы взяли интервью у многих людей, чтобы узнать, с какими проблемами они сталкивались и какими путями их решали; как входили они в жизнь страны и как складывались при этом отношения с израильтянами; что вызывало протест и каковы были их предложения; как они оценивают опыт прошлого, новые жизненные перспективы — свои и детей; как менялось их мироощущение по мере пребывания в стране; как понимают они проблемы еврейства и Израиля, какую роль, по их мнению, играет и может сыграть российская алия.Это и были вопросы, с которыми мы обратились к приехавшим в разное время и из разных городов Союза, людям различных профессий и поколений, объединенных лишь тем, что каждый из них нашел свое место в новом для них мире.Поскольку мы убеждены, что проблемы алии и абсорбции — это прежде всего проблемы нравственные, психологические, социальные, нашей целью была не статистика, не цифры, не сводки и не справки, но попытка документально, живыми свидетельствами, воссоздать реальные судьбы российских евреев в Израиле, их отношение к стране, их перспективы и надежды.Перед вами рассказы более двух десятков людей[1], которые, понятно, не могут представлять всю алию. Они лишь свидетельствуют о том, как многообразны пути и возможности тех, кто стремится к жизни, пусть нелегкой и небеспроблемной, зато осмысленной и гармоничной. Жизни, в которой человеческое и национальное достоинство перестают быть поводом и причиной постоянной душевной раздвоенности.Нам кажется, они свидетельствуют и о том, что есть среди нас люди, которые, спустя годы, сумеют повторить то, что старый израильтянин сказал одному из олим[2]: «Вы еще увидите, прожив несколько лет, что есть очень много недостатков. Возможно увидите и хорошие стороны, если способны увидеть. Но всегда знайте, что мы старались. Мы хотели только лучшего для страны и для тех, кто приедет после нас».Может быть, мы излишне самонадеянны. Но люди, с которыми мы встречались, их способности, профессионализм, умение отстоять свои позиции, глубокая и личная заинтересованность в судьбах страны и еврейства (российского, понятно, прежде всего) — все это поддерживает в нас надежду, что и наша алия, подобно прежним, сумеет вписать собственную страницу в историю народа и страны. Но страница эта только начата.Мы — это канд. филос. наук Л. Дымерская-Цигельман (Киев, Иерусалимский университет)[3], канд. физ. наук В. Яхот (Москва, Реховот, ин-т им. Вейцмана), литератор Л. Уманская (Киев, Хайфа), главный редактор журнала «Сион» Р. Нудельман (Владимир, Тель-Авив), литератор М. Каганская (Киев, Иерусалимский ун-т), канд. мат. наук М. Лихт (Харьков, Цфат, ин-т прикладных исследований), социолог К. Мирошник (Киев, Хайфа), радиожурналист С. Заферман (Баку, Иерусалим), кинорежиссер И. Чаплина (Ленинград, Тель-Авив), литератор Я. Цигельман (Ленинград, Иерусалим), журналистка Е. Шехтман (Москва, Беер-Шева), студентка Ф. Кантер (Москва, Иерусалимский ун-т).Председатель организационного комитета семинараЛ. Дымерская-Цигельман
Читем онлайн АЛИЯ 70-Х... - Л. Дымерская-Цигельман
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Это было в 1967 году сразу после Шестидневной войны. Я тогда постоянно думал об Израиле, искал любую информацию, учился понимать между газетных строк, что же там происходит. А обсуждать все это было не с кем. Друзей-евреев в Москве у меня еще не было, и я упорно их искал. В таком же положении были и другие ребята-евреи, поэтому мы быстро нашли друг друга, и начались бесконечные разговоры об Израиле, переходившие в серьезные обсуждения и горячие споры. Собирались мы совершенно стихийно, сначала несколько человек, потом это стало своеобразным клубом. К нам пришли ребята из других институтов. Нам тогда было по 18-20 лет и наши вечера мало чем отличались от вечеров любой другой студенческой компании. Мы так же развлекались, пели, пили, танцевали. Отличало нас только то, что у нас собирались одни евреи. Теперь я понимаю, что это было инстинктивное желание побыть в своей среде. Многие из нас думали об Израиле, но конкретных планов уехать не было ни у кого. Мы были студентами, жили своими студенческими делами и заботами. А так как многие из нас жили в общежитиях, то такие сборы были своеобразной отдушиной. Однако продолжалось это недолго. Было доложено «куда следует» и «кто следует» отреагировал. Один из моих друзей с трудом унес ноги из Москвы, другого выгнали из института. До сих пор непонятно, как мы так легко отделались. Дело было замято и «сионистский кружок», как нас громко называли в парткоме, был навсегда закрыт. Так я потерял всех своих еврейских друзей. И чем дольше жил в общежитии, тем больше понимал, что Россия для меня страна чуждая и чужая.
Уже в 1970 г. я решил, что рано или поздно уеду в Израиль. Я снова стал искать еврейскую среду, начал ходить в Московскую синагогу и попросил вызов в Израиль. Вызов пришел, и я думал, что вот-вот смогу уехать. Но тут вмешались различные обстоятельства, и мой отъезд все откладывался и откладывался. Вначале я настаивал на том, чтобы отец отпустил меня одного. Он же, человек очень осторожный, прошедший большую войну и большую жизнь, не соглашался, чтобы я оставил институт перед окончанием. А через неделю после защиты диплома у мамы случился инфаркт. Оставить ее в таком состоянии было просто невозможно. Так вызов и пролежал в ящике два года. Для меня эти годы были смутными и неопределенными. Я часто ходил на проводы, где собирались толпы евреев. Никогда не забуду эти вечера с песнями, с разговорами, с уединением в уголках, с чтением писем из Израиля. Но я чувствовал себя там довольно неуютно, поскольку мои шансы на выезд были в то время незначительны. В начале 1973 года у матери случился второй инфаркт. Состояние ее долгие месяцы не улучшалось. Она была в больнице. О выезде нельзя было даже думать. И тут я получил повестку в армию. В военкомате у меня потребовали характеристику с работы для оформления секретности. Это означало прослужить несколько лет в секретных частях. Отца очень беспокоила такая перспектива. Мы тогда уже все думали о выезде в Израиль и моя служба в армии могла стать камнем преткновения для всей семьи. Решение было принято моментально, и вместо характеристики для оформления секретности я попросил на работе характеристику для выезда в Израиль. Так, в августе 1973 г. я подал документы в ОВИР. С работы меня не уволили, но послали в колхоз «на картошку». В Судный день я приехал в Киев и, как у меня было заведено несколько лет, постился и пошел в синагогу. Во второй половине дня появились тревожные слухи, а часа в четыре мы уже знали, что в Израиле началась война. Все разъехались по домам слушать сообщения по радио. Но никто толком не знал как развиваются события. Я вернулся в колхоз и совсем был отрезан от новостей. Мы работали под Киевом, рядом с аэродромом, с которого каждые полчаса поднимались тяжелые самолеты и направлялись в сторону Ближнего Востока. Я знал, что они не способствуют победе Израиля, и я чувствовал себя дезертиром оттого, что вынужден был перебирать картошку и ничего не мог поделать с этими громадинами, начиненными смертью. Через месяц меня вызвали в ОВИР и дали разрешение на выезд. Так в ноябре 1973 года я прилетел в Израиль.
Чего я ждал от Израиля? Прежде всего личного освобождения. Я хотел найти условия, в которых смогу проявить себя без всяких уродств и искажений, понять чего я стою. Я был 23-летним молодым инженером. В России я практически не успел поработать и не знал, чего стоят мои знания. Я всегда ощущал себя частью машины, которая за меня все заранее определила и решила. Я сам хотел решать за себя. Я тогда не думал, что процесс, в котором я участвую, это освобождение народа, национальное движение в самом чистом проявлении. Я просто чувствовал личную потребность быть свободным, работать, учиться и жить без оглядки на то, что я — еврей со всеми вытекающими отсюда последствиями в любой другой стране кроме Израиля.
Но, честно говоря, в момент, когда самолет опустился в Лоде, я обо всем этом не думал. Я еще не успел оправиться от расставания с родными, прощания с больной матерью. Состояние сложное и сумбурное. Выхожу из самолета — землю не целую, на израильтян в Лоде не бросаюсь. Направляют меня в кибуц на юг страны, недалеко от Газы. Что такое кибуц я толком не знал, а так как мне было все равно где учить иврит, я согласился. Ехать было приятно, ласково светило ноябрьское солнышко, но далеко неласково меня приняли в кибуце. Нас встретила руководитель ульпана и тут же предупредила, что уровень занятий в ульпане довольно низкий, так как нет никого с высшим образованием; что вряд ли меня это устроит и что, если я хочу, я могу остаться, но она настоятельно рекомендует просить другое место.
Почувствовав такой холодный прием, я решил уехать обратно. К тому же я увидел издалека, как молодые ребята работают на поле. Особого рвения к сельскому хозяйству я не почувствовал и без особого разочарования вернулся в Лод. Оттуда меня послали переночевать в гостиницу в Тель-Авиве. В гостинице я оставил вещи и впервые самостоятельно прошелся по улицам города. Место, надо сказать, было достаточно грязное — старый центр, но улицы были полны евреев. Все понимали английский, я понимал идиш. Я начал осматриваться и говорить с людьми. Пытался даже найти какой-то адрес, но 10 человек указали 10 различных направлений. И я побоялся куда-либо отъехать от гостиницы, так как сомневался, что смогу найти ее во второй раз. А назавтра в Лоде я получил направление в Кирьят-Шмона — пограничный городок на севере в долине Хула. Меня усадили в большой белый мерседес и отправили на север. Так в первые два дня я проехал почти всю страну от Газы до Ливанской границы. По дороге в кибуц я пересек Негев — собственно пустыню, очень озелененную, но пустыню, что соответствовало моим представлениям об Израиле. А по дороге на север — зеленые горы, цитрусовые плантации, хвойные леса. Мы проехали древний красивый Цфат и приехали в Кирьят-Шмона. Здесь я начал делать свои первые шаги в иврите.
Вначале я был хорошим учеником, так как в России отец научил меня нескольким сотням слов. Но учеба мне быстро надоела и через два месяца я уже практически заниматься перестал. Я открыл для себя интересные места в долине Хулы, уходил в горы, ловил рыбу в Иордане и знакомился с израильтянками. На это моих знаний иврита хватало. Даже к поискам работы я не отнесся с должной серьезностью. Первое предложение пришло ко мне само в лице старого кибуцника. Он предложил мне работать на заводе при кибуце. Завод оказался скорее мастерской и, хотя техника там была довольно сложная, инженер, как мне показалось, там не был нужен. Был я и в других местах. Но остановил свой выбор на голубой мечте детства — решил стать моряком. Я был еще молод и готов был изменить свою судьбу в любом направлении. Я переехал в Хайфу, получил комнату для холостяка и начал серьезно готовиться: сдавать экзамены, тесты, проверять здоровье — все, что требовалось для поступления в морской флот. Меня обещали сделать офицером-электриком на корабле и практически оформление было закончено в течение месяца. И тут началась история, оставшаяся для меня загадкой до сегодняшнего дня. То ли дело было в обычной израильской волоките, то ли в соображениях безопасности, но после месяца интенсивной подготовки и проверок я стал получать странные ответы. Приходите завтра, говорили мне, приходите через неделю, через две недели. То не было подходящего корабля для меня, то не было начальника. Почему-то для меня все время не находилось места. Так продолжалось четыре месяца. Все это время я жил тем, что подрабатывал сторожем по ночам и ждал, когда меня возьмут на корабль. Пока я наконец не понял, что принимать во флот меня не собираются. Я очень разозлился и даже обиделся. Решив, что надо раз и навсегда покончить с этой морской фантазией, я разошелся с ними совсем неполюбовно. До призыва в армию оставалось 3-4 месяца и нужно было срочно искать работу. Я пошел на биржу труда и принял первое же предложение пойти рабочим-оператором на химический завод. Это не имело никакого отношения ни к моей специальности, ни к моему образованию, ни к моим желаниям. Но мне надоело слоняться без дела и без денег. Потом я уже не жалел, что пошел на завод. Во-первых, ежедневное общение с израильтянами значительно улучшило мой иврит; во-вторых, у меня появились деньги и, по моим представлениям, немалые. Я жил довольно широко и мог истратить только четверть зарплаты. Остальное очень пригодилось мне во время службы в армии. На заводе я проработал 4 месяца и подошло время идти в армию. Еще в России я знал, что Израиль — страна воюющая, где на службу в армию призываются все мужчины и многие девушки. Я был готов к этому. Нельзя сказать, что я шел в армию с большим желанием. С армейской жизнью я уже был знаком и знал, что быть солдатом — это очень тяжелая обязанность. Но, конечно, и сопротивления с моей стороны не было. Если понимаешь, что по другому невозможно жить, то, конечно, идешь и стараешься быть не хуже других.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу АЛИЯ 70-Х... - Л. Дымерская-Цигельман бесплатно.
Похожие на АЛИЯ 70-Х... - Л. Дымерская-Цигельман книги
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- О, Иерусалим! - Ларри Коллинз - История
- Джон Фаулз. Дневники (1965-1972) - Джон Фаулз - Биографии и Мемуары
- Новые соединения. Цифровые космополиты в коммуникативную эпоху - Этан Цукерман - Публицистика
