Осенний август - Светлана Нина
- Дата:30.11.2024
- Категория: Историческая проза / О войне / Русская классическая проза
- Название: Осенний август
- Автор: Светлана Нина
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Что за нелепая потребность желать жить легко?» – подумала Вера. У нее мелькнула мысль, которая раньше не приходила – из каких социальных кругов вышла Марина? Вроде бы это должно быть важно, хоть раньше Вера и не придавала этому значения.
Вера украдкой взглянула на ее высунутую из халата длинную худую ногу. На странную ухоженность в бытовой неразберихе. Она чувствовала, что Марина любит порядок и комфорт. Но как она могла достичь его в таких спартанских условиях?
Ее ярко выраженный материнский инстинкт, порой наблюдающийся у бездетных женщин и проецирующийся даже на Веру, которую легко можно было бы расценить как соперницу, небольшая глупость при ушлости и желании комфорта одновременно озадачивали и забавляли Веру. Колорит этой ленивой, вздорной и по-своему властной женщины филигранно переходил в нелогичность собственных поступков и незлобивость. А все вместе приводило к безалаберным ситуациям с мужчинами.
Вере рядом с Мариной казалось, что она недостаточно воспитана, утончена… Словно и не было этих муштрующих лет старого режима. Не на свой особый вкус, колюще видящий лишь искренность, а на уклончивый и едкий взгляд Марины. Уж в чем-чем, а в умении поставить себя, яростно скрывая страх не быть совершенной, хозяйке дома нельзя было отказать.
С умным видом, не теряя величавости и манкости, в кругу Марины принято было обсуждать текущие проблемы, щедро сбагренные заимствованными откуда-то мнениями и фразами. Непрерывно курить и отпускать двусмысленные шуточки о собравшихся. Марина охотно занималась черти чем, напуская на себя печать печали, переустройства и борьбы одновременно. Но Вере это быстро надоело, их мишура почти не подхлестнула ее к пропасти увлеченности чем-то пустым. Но дурные девушки, полные сил и непогрешимости, неизменно имели на нее влияние. И она взирала на лоскуты общества Марины словно из партера. А с Матвеем можно было дискутировать, кричать на него, нервно смеяться от невозможности подобрать аргумент и, через секунду его находя, ликовать и торжествовать от того, что он, кладезь аргументов, на минуту замолкает от услышанного.
Такие, как Марина, притягивали, отравляли помыслы, заставляли хотеть быть с ними, на их блестящей стороне. «Зато она хороший человек», – постоянно слышала от нее Вера о ком-то и удивлялась, по каким критериям она это определяет, сама не являясь оплотом морали. А потом понимала, что Марина сама себя считает едва ли не идеалом, поэтому, разумеется, имеет право судить о ком-то, кто оказался более близок к ней по мировоззрению и оценке.
44
– Женщина должна вести домашнее хозяйство и растить детей – это аксиома.
Вера опешила. От Марины, явно несоответствующей озвученному идеалу, она не ожидала подобных перлов.
– А для меня аксиома, – невозмутимо подхватила Вера, – что умная женщина не может повторять чушь, что она кому-то что-то там заведомо должна. Потому лишь, что ей это прививали с детства. Слова «женщина должна» вызывают у меня приступы эпилепсии. Не люблю, когда люди повторяют друг за другом фальшивые истины, не вдумываясь и способствуя дальнейшему распространению заразы.
– Очень умно заведомо заклеймить мнение других, отличное от твоего, как идиотизм.
– Уж коли это так, спорить бессмысленно. В принципе право женщины на все, чего она желает, не должно обсуждаться.
Марина хмыкнула, одарив ее стальным взглядом и усмешкой. Вера подумала, насколько нужно быть неуверенной в себе, чтобы подмечать и высмеивать малейшую оплошность других. Наверное, Марина ждала, что ее осуждение магически подействует на Веру, заставив ее прогнуться. Вместо этого Вера распрощалась.
Вера вышла за Ярославом под паутинный дождь, который даже не нес за собой холод – лишь постепенно наполнял влагой волосы.
– Ты слишком высокий, – с досадой заметила она, едва не ткнув его в глаз зонтом. – Держи сам, а то оба вымокнем.
– Тебе не обязательно меня провожать.
– Но я хочу. Мне стыдно.
– За что?
– За то, что я из-за своей глупости тревожу тебя. Не в первый раз.
– Пустяки.
– Ты специально строишь из себя добродетель?
– Возможно, – он улыбнулся.
– Наверное, следующий раз будет юбилейным.
Он улыбнулся вновь. Его улыбка была так редка и оттого так необычна, одерживая странную победу над загадочной или даже насупленной угрюмостью, непонятно контрастирующей с редкой широтой связей. На лице Веры играла причудливая смесь из напряжения, грусти и приподнятости, граничащей с обреченностью. Ярослав видел это, но ничего не говорил.
Он серьезно посмотрел на нее. Она отвела наполненный взгляд.
– Есть вести от Матвея?
Веру передернуло.
– Нет, – ответила она, думая о Полине. Саднить стало реже, но не менее резко. Она вспомнила, что он стал свидетелем того, как ее выбило из колеи предательство сестры. Ей стало неприятно.
– Я уезжаю.
– Куда?
– На юг… Я хотел бы… Достойно трудиться. Дело ведь не в нищете. Нищета – только почва для чего-то пострашнее.
– Они ведь тоже этого хотят.
– Это не повод рубить всех без разбору. Что это за блажь вообще? Расчищать землю от перенаселения? У нас земли в избытке.
– Ты – пацифист?
– А ты нет? – уморительно вытаращил глаза Ярослав.
– Я нисколько это не осуждаю, – сквозь улыбку Вера все же считала, что необходимо прояснить это обстоятельство.
– За дядюшек, дедушек, как и за царя у меня нет никакой охоты подыхать. Все эти бравые офицерики с их честью… красивы в рассказах.
Вера внимала в молчаливом удивлении. Она не привыкла, чтобы мужчины, сосредоточием которых был Ярослав, откровенно говорили о том, что чувствуют. Обычно всю свою словоохотливость они предпочитали изливать на политику и злободневные события, тщательно клеймя женщин за пристрастие к сплетням. А Вера обижалась, потому что частенько не могла разоткровенничаться ни с едва знакомым, ни с родным.
Ярослав взглянул на нее и задержал взгляд, словно сожалея, что проболтался. Но безобидный вид Веры успокоил его. Она не стала спрашивать причины. Она спокойно приняла факт, что он был возле, но не рядом. Может, она недостаточно старалась понять его.
– Счастливого пути, – выдала она мрачно.
Ярослав помедлил.
– Михаила красный террор расстрелял.
Вера сглотнула.
– За что?
– Беда его в том, что определился и юлить не стал. Вот куда попадают люди чести.
Та короткая их весна… Благородный Михаил закончил так же, как многие их идеалистически воспитанные соотечественники, очистив дорогу людям менее щепетильным. В которых безусловные иллюзии переросли в обиду на то, что не все оценили их стремления.
Боль стучалась медленно. Нужно было уйти. Возникла догадка – а от Марины ли на самом деле сбегает Ярослав? Когда-то можно было пустить в оборот избитую фразу, что все решают связи. Сегодня же из колеи выбивало именно то, что больше не было работающих правил, пуская даже несправедливых.
– А у меня подруга пропала без вести… В этой неразберихе откуда я знаю, жива ли она вообще? В революции она самое ярое участие приняла, а не просто смотрела сбоку.
Ярослав молчал. Вера спросила себя, есть ли у него политические взгляды, а затем удивилась, зачем ей это.
– В
- Анна Ахматова - Георгий Чулков - Русская классическая проза
- Звёздный прилив - Дэвид Брин - Космическая фантастика
- Вечернее солнце, мерный плеск волн… - Виталий Пажитнов - Научная Фантастика
- Книжный магазин Блэка (Black Books). Жгут! - Роман Масленников - Цитаты из афоризмов
- Выше облаков. Сон первый - Катерина Игоревна Площанская - Прочие приключения / Прочее / Социально-психологическая