12 шедевров эротики - Гюстав Флобер
- Дата:19.06.2024
- Категория: Любовные романы / Остросюжетные любовные романы
- Название: 12 шедевров эротики
- Автор: Гюстав Флобер
- Год: 2016
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Погодите-ка, а то забуду спросить, — перебил полицеймейстер, — как вы паспорт добыли из конторы? Там никто не помнит, когда вы его получили.
Марья Лусьева вспыхнула, потупилась. Потом подняла голову с наглым вызовом.
— Очень просто: для меня его выкрал номерной… Васильем звать. Красивый малый…
— Вы его просили?
— Да, просила.
— Не удивился он, что вы так таинственны?
— Я заплатила ему…
— Позвольте. Да вы же только что сейчас жаловались, что у вас ни копейки денег не было?
Марья Лусьева взглянула на полицеймейстера страшно мрачно и упавшим вялым голосом произнесла:
— Будто только деньгами платят…
— Гм…
— Зачем, однако, вам так понадобился ваш паспорт? — вмешался Mathieu. — Ведь вы, действительно, могли, когда угодно, вытребовать его через полицию.
— Я боялась, что они с ним сделают что-нибудь такое, что полиция должна будет принять их сторону… Или просто уничтожат документ, а потом скажут, что я — не я, и я останусь без вида, как бродяга…
— Так-с. Далее?
Хрисанф Иванович приехал. Назначено было, что он встретится с Лусьевой в театре, а затем увезет ее к себе. Все так и сделалось. Блудливый Крез остановился не в гостинице, но у какой-то своей знакомой дамы, на частной квартире. Фамилию Лусьева опять не могла сказать, а местность определила глухо.
— Я города не знаю… Ночь… Очень недурное помещение…
— Недурные помещения у нас наперечет… — пожав плечами, подивился полицеймейстер. — Странно! Ну-с… для нас вот эта часть вашей истории интереснее всего…
— Ночью я пила много вина, а когда пью, делаюсь злая. На прощанье утром Хрисанф Иванович подарил мне лично двести рублей. Я спрятала их за перчатку, на левую руку. Еду домой, в голове шумит, но веселая: радуюсь, как это ловко подошло, — если убегу, то даже и деньги есть перебиться на первое время!.. Но, едва я вошла в номер, Анна Тихоновна так и прыгнула ко мне, как кошка…
— Показывай, сколько!
— Чего вам? У меня ничего нет…
— Что-о-о-о? Врешь, голубка! Не надуешь! Других морочь: от Хрисанфа-то Ивановича без подарка? Щедрее барина в России нету. Честью тебе говорю: вынимай, сколько?
— Ничего не дал, ни гроша…
— Сколько, дрянь?!
— Сама такая!
Она так ракетой и взвилась.
— Разговаривать? Ты разговаривать?! Бац!..
— А это что?
Схватила меня за руку… Насели вдвоем с баронессою, отняли деньги… Однако покуда мы возимся и ругаемся, вдруг стучат к нам в дверь, просят: «Нельзя ли потише, обижаются соседи…» Баронесса, выглянула в коридор, извинилась… А я взглянула — заметила, что она потом дверь на ключ не заперла, только притворила… А Анна Тихоновна, багровая, предо мной стоит, губы у нее трясутся, шипит:
— Я тебе, сударка моя, себя теперь покажу! я тебя пропишу, голубка!..
И рукава кофточки закатывает за локти… палачествовать!.. Разохотилась… Меня ужас объял: не выйду живою, забьет!.. Говорю ей, язык едва ворочается, — бормочу:
— Троньте только… ну вот троньте!.. Я на весь город кричать буду!..
А она тоже суконным языком на меня лопочет:
— Я те, я те, я те…
Пошла к умывальнику, носовой платок намочила, жгутом крутит: я уже понимаю, зачем, — рот мне заткнуть хочет…
— Это, — шепчу, — вы напрасно… оставьте, Анна Тихоновна! Тиранствовать нельзя. Я не дамся!..
А она на меня даже и не глядит уже, только сказала баронессе:
— Ты, сударыня, чего зеваешь? Запри дверь покрепче… Та рохля, на мое счастье, старая, из робких: руки у нее трясутся, ключ в скважине застрял, не поворачивается, хотела поправить, вовсе на пол уронила… Ах, ах!., ахает, вздыхает, подслепая, ползает по ковру… Я вдруг — точно осенило: как рванусь, да через нее!.. Коридор, лестницу пролетела вихрем… Как ошибло меня свежим воздухом, тут только очнулась: жива!.. Ну и вот я здесь… Дальше вы знаете…
Глава 24
Долго длилось молчание, во время которого Лусьева сидела, низко опустив голову на грудь. Она, кажется, плакала и не хотела выдать своих слез.
— Тэк-с… — нарушил затишье полицеймейстер. — Одиссея эта ваша, можно сказать, весьма многозначительная. Что же, Матвей Ильич? Ведь надобно запротоколить по форме… тут вон какие дела открываются…
— Н-да-а… — сказал Матьё Прекрасный. — И к прокурору отнестись немедленно… Вам, сударыня, сделан будет допрос по форме, а затем, вероятно, вы должны будете повторить ваши показания перед судебной властью.
Лусьева сердито отозвалась:
— Хоть перед китайским богдыханом.
В соседней комнате задребезжал звонок телефона. В дверь просунулась голова озабоченного дежурного полицейского чина.
— Его превосходительство господин начальник губернии просят ваше высокоблагородие к телефону.
Полицеймейстер вышел. Матьё Прекрасный и Марья остались в неловком, натянутом молчании. Чиновник рисовал пером на лежавшем перед ним синем деле фигурки чертей и профили женщин. Лусьева смотрела на него почему-то с невыразимой ненавистью.
— Ска-а-а-жите, пожалуйста, — начал было Mathieu, — вы в Петербурге не знавали моего друга Сержа Филейкина?
— Не помню, — получил он сухой ответ.
— Я больше потому спрашиваю, что он по части женщин большая ска-а-а-атина…
— Мало ли ска-а-атин!.. — в тон ему, злобно протянула Марья Ивановна.
— Матвей Ильич! пожалуйте-ка сюда! — позвал полицеймейстер.
— Казуснейшая штука, батенька вы мой! — зашептал он. — Сам черт не разберет: не то дело наклевывается, не то мистификация… Знаете ли, кто сейчас сидит в кабинете его превосходительства? Тетушка девы этой самой… баронесса Ландио!..
— Да ну? — изумился чиновник. — Позвольте: она же уехала в Одессу…
— Стало быть, не доехала… возвратилась!.. И с ней Леневская.
— Софья Игнатьевна?
— Да. Его превосходительство приказывает, чтобы девицу Лусьеву немедленно отвезти к Леневской, а завтра он сам ее увидит…
— Гм… А как же с прокурорским надзором… Может выйти неприятность… Знаете, как они щепетильны…
— Я позволил себе намекнуть… Они засмеялись, говорят, что знают и прокурорскому надзору нечего тут вмешиваться… Если надо будет, говорят, я сам перетолкую… Тут, говорят, огромнейшее и глупейшее недоразумение…
— Странно!
— Странно!
Оба потаращили друг на друга глаза, пожевали губами.
— Распоряжение вышло, не наше дело рассуждать!.. — решил полицеймейстер и, возвратясь к Лусьевой, объявил ей волю губернатора.
— Кто такая ваша Леневская? — нахмурясь, спросила девушка.
— Софья Игнатьевна Леневская — почтеннейшая дама в городе, прекраснейшая особа, первая наша дама-патронесса… бессчетно много добра делает!.. Его превосходительство желает, чтобы до свидания с ним вы остались как бы под ее охраною.
- Собрание речей - Исократ - Античная литература
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Метроном. История Франции, рассказанная под стук колес парижского метро - Лоран Дойч - Публицистика
- Виктор Орлов - Тигр Внутреннего Разрыва - Виктор Орлов - Психология
- Его кексик (ЛП) - Блум Пенелопа - Эротика